Когда вспоминаю о времени, проведённом в отделении патологии новорождённых (далее - ОПН), сразу возникает вопрос: уважаемый Минздрав, чем так перед вами провинились матери недоношенных детей и детей с патологиями? Я не понимаю, почему для них созданы столь адские условия. Опишу то, что было у нас в городе, но, насколько я понимаю, так практически везде. Самый травмирующий и необъяснимый момент - раздельное пребывание матерей и детей, не нуждающихся в интенсивной терапии. Детские боксы - палаты со стеклянными перегородками, по три на пост. В боксе находится тумбочка, в которой могут находиться исключительно предметы для ухода за ребёнком, стул для мамы (уж спасибо хотя бы за него) и, собственно, каталка с ребёнком. Детей в палате от трех до, пожалуй, бесконечности. Палаты для мам - в отдельной части коридора. Как мне сказали, мне ещё повезло, что выделили место в палате на одном этаже с ребёнком. На втором этаже (мы были на третьем) было несколько палат совместного пребывания, но попали мы в больницу в начале длинных выходных, и без авторитетного слова заведующей отделением туда никого не переводили. Столовая для мам на нулевом этаже, благо разрешали свои чайники, были шкафы для еды и холодильники. И тараканы, куда уж без них. Свои вещи можно было хранить в ящиках в коридоре, но никакой еды. Каюсь, прятала там печеньки, и иногда втихаря грызла, так как спуститься в преисподню, гордо и незаслуженно именуемую столовой, не всегда представлялась возможность. Тумбочки в детских палатах подвергались ежедневному шмону на предмет наличия запрещённых веществ и субстанций типа воды для мамы, или, (о боже!) полотенчика для рук. Мамы в отделении предназначались для ухода за малышами, но отстоять это право в полном объёме, не всегда получалось.
Да и контингент оставлял желать лучшего. Конечно, было и довольно много обычных нормальных мам. Но хватало и таких, кто считал допустимым курить в душе (зачем?? дверь на улицу всегда открыта), не смывать за собой, бросать мимо урны использованную бумагу и средства гигиены. Грязь в туалетах и душе была просто отвратительна и непобедима. А ведь в отделении лежат только женщины...
Но это всё потом. После оформления меня в отделение мне наконец-то отдали моего ребёнка. Это была первая и такая долгожданная наша встреча. Первая возможность прикоснуться к нему, взять его на ручки. Без меня в ОПН он провел сутки, до этого - семь дней в реанимации роддома. Я ждала этого момента восемь дней, миг в масштабе вселенной, но целая вечность для нас с тобой... И вот ты, мирно спишь, отвесив губу, туго завернутый в розовую пеленку, а я рядом. Я теперь всегда буду рядом, слышишь, малыш, всегда, что бы ни случилось!
Сразу взять его на ручки я не решилась. Я гладила его по головке, по щечкам, тихо разговаривая с ним. Спустя какое-то время он проснулся, и мы пошли на пеленальный столик переодеваться. В этот момент пришло осознание, что я не имею ни малейшего понятия о том, как ухаживать за младенцем. Конечно, до этого момента было перечитано много литературы, но теория и практика - совершенно разные вещи. На нем были две пелёнки - тонкая снизу, она была как-то странно намотана, так, что ручки прижаты немного за спиной. Сверху плотная, обычным способом. Как я узнала много позже, так детишек пеленают на рентген. Рентген ему сделали сутки назад. То есть сутки, что он провел без меня, его не разворачивали, не меняли подгузник... Прости меня, родной, если бы я знала, ни за что не отпустила бы тебя одного.
На улице бушевал июнь, уже больше 30 градусов тепла. В палатах, соответственно, не меньше. Я развернула его, трясущимися руками помыла, как смогла, и... Замешательство. Спрашиваю у соседок - как его нужно одевать? Нужно две пелёнки, как было, или одной достаточно?
- Как хочешь.
- Эмм.. А как надо?
Ответа я не получила, оставшись один на один с глубочайшей растерянностью. Пеленать, естественно, я тоже не умела. Соседка показала, но получалось у меня не очень, он быстренько из неё выпутывался)
Пришлось взять себя в руки и ухаживать за малышом. За пару дней из больничного, "ничейного" ребёнка он превратился в домашнего. Искупать его было негде, поэтому выручали ватные диски. Понемногу стёрли засохшую кровь на макушке (после катетеров в реанимации) корочки на голове, лобике и бровках, вычещины ушки, носик, пострижены ноготки. Наверное, первая стрижка ногтей у новорождённого - стресс для каждой новоиспеченной матери)
Кормления в ОПН - раз в три часа, смесь выдавали на молочной кухне. Я не готовилась к искуственному вскармливанию, поэтому не знала нормы объёма съедаемой смеси, и наивно полагал, что медперсоналу виднее. После скитаний по этажам в поисках медсестры, которая владел информацией о количестве и составе необходимой для моего ребёнка пищи, мне выдали 30 грамм смеси для недоношенных. Для ребёнка весом 3200. А я думала, что так и надо. Естественно, ребёнку не хватало, и он безутешно плакал примерно за час до кормления. Соседки подсказали, что скорее всего он не наедается, после чего количество смеси увеличили.
Из медицинских процедур - ингаляции три раза в день, сиропы и порошки, два раза в день уколы. Это отдельная тема и отдельная боль. Некоторые медсестры кололи аккуратно, а некоторые - нещадно лупили иголки в малюсенькие попки и вкатывали за секунду лекарство. Я понимаю, что они работают по много лет, их давно не трогает вид и плач крохотных малышей, не понимающих, за что им эти мучения, дрожащие и измотанные матери, но блин.. Люди, давайте оставаться людьми, и мир постепенно изменится к лучшему. Но увы...
Нам кололи уколы два раза в сутки - в 12 дня и в 12 ночи. Сынок очень сильно плакал после уколов, успокоить могла только бутылка со смесью. Днем нам кололи два укола, антибиотик и кортексин, ночью только антибиотик. Помню, однажды я проспала укол. Проснулась уже в первом часу, выскочила в пустой коридор, хотела стучаться в сестринскую, но решила сначала зайти к ребёнку. Он спал, рядом стояла бутылка смеси (принесла соседка с молочной кухни), и на пеленальном столике лежали упаковки от шприцов с нашей фамилией. Бедненький, сколько же ты плакал, некому было тебя успокоить, некому покормить. До сих пор безумно стыдно за это.
Сон - тоже, пожалуй, отдельная тема. Я не знала своего ребёнка, не знала, как он спит, как часто просыпается. Поэтому первые пару суток я заводила будильник на каждые 30-40 минут и ходила проверять. Потом я обнаглела и стала ставить будильники на 1-1.5 часа. Соседки были не рады, но что поделать в условиях тотального коммунизма. Шесть дней я провела на стуле возле сына. Я не могла себе позволить оставить его на три часа, как того требовали правила. Пять дней у меня не было никакой информации о его состоянии. Когда, наконец-то, появилась лечащий врач, она ввела меня в курс дела. Нехотя. Её мнение - ты должна налаживать ГВ, а не нервничать. Лечили мы постаппаратную пневмонию. Помимо этого была отечность в Сильвиевой борозде и затылочных отделах головного мозга, дилатация задних рогов, и отклонение какой-то оси по ЭКГ (на память не помню, а лезть в выписки нет никакого желания). Постепенно приходящая в норму после десятибального землетрясения почва под ногами вновь пошатнулась. Проблемы с головным мозгом не сулят ничего хорошего. За год работы в детском отделении психиатрической больницы я видела бесчисленное количество детей, у которых после основного диагноза значилось - в следствии раннего органического поражения ЦНС. От лёгкой умственной отсталости до глубокой инвалидности. После ухода врача я расплакалась. Соседки подумали, что это просто от усталости, а объяснять мне не хотелось.
На седьмой день нас перевели в совместную палату. Стало гораздо выносимее. Самый большой плюс - ребёнок всегда был рядом, не нужно было висеть над ним на стуле и по ночам бегать каждые полчаса. Да и соседка была хорошая, мама тройняшек, звезды отделения) Мы довольно быстро нашли общий язык, помогали друг другу.
Однажды после вечернего кормления мы готовились ко сну. Я мыла сыночка под краном. И тут он начал синеть, прямо на глазах. Синева расползалась с бешеной скоростью, от кончиков пальцев на руках и ногах вверх по конечностям. Сказать, что я испугалась - ничего не сказать. Я накинула на него пеленку и понеслась в коридор с криками - помогите, кто-нибудь! Медсестры посмотрели ребёнка, сказали, что нет ничего страшного, это невралгия. На следующий день врач объяснила мне, что я, видимо, как-то не аккуратно его взяла и передавила шейку.
К слову, врач нам попалась лучшая в отделении. На обходах слушала и отвечала на мои вопросы, коих было немало, внимательно осматривала ребёнка, помогала с ГВ.
Выписали нас спустя 18 дней, на 26 день жизни малыша. Забирали нас муж и подруга, с огромными букетами) Это был, пожалуй, самый долгожданный момент со дня перевода в ОПН. Малыш, мы едем домоооой!