Патока и рыбий жир
Моя мать, Клавдия Ивановна, 1920 г. р. познакомилась со своим будущим мужем, курсантом Ейского Военно-Морского авиационного училища им. И. С. Сталина Василием Ивановичем в г. Сызрани.
Это было еще до войны. В это время он, старшина-краснофлотец, проводил связь от стоявших на Волге судов к командованию гарнизона. Затем, после службы старшиной роты, отец был направлен курсы младших лейтенантов в г. Молотовск. Закончив их, отец отправился служить в бригаду торпедных катеров на Белом море, в г. Беломорск КАССР. Уже шла война, но в боевых действиях эти катера участвовали недолго, т. к. эффективность их оказалась низкой. Затем отца перевели служить в Николаев в Военно- морское минно-торпедное авиационное училище им. С. А. Леваневского.
Службу отец закончил под Ленинградом в 1948 г. старшим авиатехником 510-го отдельного авиатехнического батальона минно- торпедного авиаполка.
Мы, дети войны, не только слышали, но видели и пережили много такого, что и взрослым не всегда стоило бы видеть.
Об одной очень драматичной истории я узнал от своего дяди. Точнее, я случайно, стоя за дверью. Услышал разговор на кухне отца и его старшего брата Петра Ивановича. Я сначала не мог понять, что происходит, ведь оба они плакали. Дядя Петя, который был призван в армию ещё до войны, рассказывал: он служил младшим политруком в кавалерийской части. В 1941 году в одном из боёв их подразделение с шашками наголо бросили на тщательно укрепленные позиции немцев. После короткой артподготовки они поскакали по полю, и конница была расстреляна плотным артиллерийским огнем.
Взрыв — и мой дядя потерял сознание. Очнулся Пётр Иванович на краю воронки. Левая рука у него не двигалась, грудь была залита кровью, и он удивился, увидев вдруг свои оголенные ребра. И туг же видит: на другой стороне воронки лежит раненый немец и пытается в него выстрелить. Дядя смог выстрелить первым и потерял сознание. Очнулся он при звуках одиночных выстрелов. Это немецкие солдаты добивали наших раненых. Один немец подошел и склонился над ним. Гимнастерка у дяди была разодрана в клочья, но тот, видимо, разглядел на ней командирские петлицы, подозвал другого солдата, и они доставили его в немецкий госпиталь. Дядя потом слышал, что за пленных командиров фашистам обещали тогда отпуск. Немецкие врачи сделали ему операцию и еще удивлялись, что он выжил при таком ранении. Осколок, пройдя в миллиметре от аорты, разворотил грудь и рёбра. И тот же осколок оторвал карман гимнастерки вместе с партбилетом, Вскоре дядю погнали в лагерь. Конечно, раненый и потерявший много крови долго идти он не смог бы. Но возле какой-то деревни одна украинская женщина увидела и пожалела его. Она подошла к конвоиру, сказав, что это её брат и, мол, сам видишь, он уже не жилец. Попросила: «Дай хоть похороним его сами» и за кусок сала выкупила его. Потом она его выходила, и мой дядя до конца дней считал эту женщину своей второй матерью. После этого дядя Петя воевал в партизанах в Белоруссии. В 1944-м их отряд влился в состав действующей армии. Войну он закончил в Польше в 1945 г. Только там, после осмотра в госпитале, его комиссовали по старому ранению в грудь. Он вернулся домой в г. Каменск. И там началось разбиратель в связи с потерей им партбилет в историю с ранением не верил. На него завели дело, регулярно вызывали на допросы грозили отправить в лагерь. Дядя пытался доказать правду. Он искал свидетелей-однополчан, собирал справки, что он воевал в партизанах, а не предавал Родину.
Рассказывая всё это отцу, дядя плакал от бессилия. И все время спрашивал: «За что? За что? ».
Дядя умер в 1960-х гг. , так и не ощутив почёта и уважения, которые в то время уже стали проявлять к ветеранам. Другой мой дядя по матери Петр Иванович ещё до войны служил в Сызранско-Самарском отделении Железной дороги на участке Обшаровка — пост 990-й км.
На этом участке находился мост через Волгу, не самый большой, его пролет — 1, 5 км, но во время войны он стал важным стратегическим объектом. Ведь в первые годы войны по этой железной дороге было эвакуировано более 1. 5 млн тонн промышленного оборудования и около 10 млн человек - специалистов. рабочих. раненых бойцов и гражданского населения. В обратном направлении по Сызранскому мосту шла боевая техника, снаряжение и продовольствие для армии. Все литерные поезда проходили точно по графику без нарушений! Уничтожить мост - было целью фашистов. Они систематически устраивали воздушные налеты. попытки диверсий на воде и железной дороге. Мост охраняли с воздуха истребители, с воды - бригада катеров Волжской флотилии, а на земле — части ПВО, где служили совсем молодые девчонки-зенитчицы. Здесь всю войну служил путевым обходчиком мой дядя. Пётр Иванович на мосту дневал и ночевал, т. к. после каждого поезда нужно было осматривать пути. Несколько раз после прошедшего состава он обнаруживал пакеты с горящим бикфордовым шнуром. Их нужно было успеть обезвредить, иногда просто сбросив в воду. На службе дядя получил несколько контузий и ранение, но рассказывал об этом всегда шутя и с гордостью: ведь за время войны мост не только не был взорван, но даже повреждён. Это результат бдительности и бесстрашия многих людей, охранявших его. Мой дядя был награжден тремя орденами за мужество и решительные действия, проявленные в экстремальных ситуациях.