· Теперь вопрос о звуке.
Постольку, поскольку по звуковой линии в этой сцене совершенно не вводился звук, который являлся бы дополнением к людям в кадре‚-- там автомобили не трещали, лошади не ржали, копыта не стучали, ничего этого нет, звуковым сопровождением являлась только музыка, и музыка, естественно, должна была принять на себя некую смысловую нагрузку, музыке должно было быть придана определенное содержание..
Каково же должно быть это содержание? Вы знаете, что в обычных приемах, в которых работали музыкальные иллюстраторы и часто даже режиссеры работают в своих картинах, бывает так, что музыка либо поддерживает. либо поднимает до высоты нужной патетики, нужного пафоса то, что происходит в некой картине, то есть она идет по некоторой параллели. Когда у вас вилла, улица - ей вы даете тему буржуазного города и спокойствия. Появляется демонстрация - вы даете тему демонстрации, которая растет, растет и превращается в победный Марш. Появляется полиция в музыке тема волнения, беспокойства. Появляется контртема полиции. Затем в музыке сделано изображение сцены под Борьба на экране - борьба в музыке. И в конце концов тема полиции затрагивает тему рабочих. Так могла быть трактована музыкальная часть, если бы вы продолжили линию трактовки звука.
Если на экране идет бой, и если мы прибавим сюда музыку боя, то у Вас это будет вызывать нужную эмоцию, ту эмоцию, которую вызывало зрительное изображение, но вы еще усиливаете эту эмоцию.
Я избрал другой путь, путь не эмоционального массажа зрителя, в ‚линию более глубокого раскрытия внутреннего содержания всего этого эпизода в целом. Поэтому и задача. которая была дана композитору “, приобрела особый характер.
Я предложил ему написать музыку, которая имела бы свою самостоятельную, органическую линию развития, диктуемую своим самостоятельным определенным, четким смыслом.
Какой смысл был этого куска? Что рабочие, движущиеся на бой в демонстрации, с каждым свопы шагом идут к победе и приходят к этой победе неизбежно. Ни одного момента спада, ни одного момента сомнений в том, что будет победа. Это одна сплошная линия нарастания от самого начала до самого конца, одна единая тема рабочей демонстрации, начиная от мерного начала шага, все больше и больше приобретающего твердость и уверенность.
В оркестровке должна звучать победа этого марша, и эта победа, без единого перерыва до конца, доходит до своего максимального звучания.
В двойном ходе изображения и звука неизбежно должен был бы получиться как бы целый ряд противоречивых расхождений между музыкой и изображением.
Возьмем кусок такой. Вот буржуазная улица. Спокойно появляется рабочий марш.
Первое ощущение: вы. не понимаете, почему движутся автомобили и вместе с тем вы слышите железный, твердый, сдержанный марш. Это недоумение разрешается тогда, когда вы видите первую колонну демонстрации: «Ах, вот оно в чем дело, оказывается, движутся рабочие».
Демонстрация заливает улицу. Начинается подготовка полицейского движения, а сквозь это вы слышите, несмотря на то, что здесь подготовляется удар, все тот же медленный, но уверенно растущий рабочий марш.
Столкновение... Начинается борьба... А марш все время нарастает.
Положение демонстрации все хуже и хуже, а марш все время растет.
Вот один рабочий уже лежит, другой падает, а марш все время растет.
И в момент самого большого разгона демонстрации, когда тащат арестованных людей, марш все время звучит. Вырвали знамя, а марш в это время играет финальную коду победы.
Что из этого получается? Мы берем это рабочее наступление, мы можем разобрать его противоречия и прийти к такому определению, что поражение рабочих, активно выступающие': является фактически победой (Маркс), потому что на своем поражении - тактике, учится боям, и это поражение, по существу, обусловливает Шаг к победе. Без этого поражения не было бы победы.
И когда в изобразительной части имеется изображение такой объективной действительности со всеми ее сложными перипетиям, то в звуке у вас — нагрузка глубокого исторического вскрытия данного явления. И по их органической тиши получается настоящее, гораздо более глубокое понимание этого явления, потому что вы воспринимаете разгон демонстрации не только по чисто сюжетной линии, но вы понимаете ее общеполитическое значение. В таком показе эпизоде вам раскрыто общеполитическое значение этого данного случая. Это пример, который я уже давал.
Нужно сказать, что в этой погрузке зрительного изображения и линия звука могут быть и иные комбинации. Вы можете сделать наоборот - когда у вас в звуковой линии идет объективное изображение какого-то действительного факто. Вы берете частный случай, честность у вас будет в звуке, а
обобщенно - в изображении. Может быть и такой случай.
Трудно сейчас привести какой-нибудь конкретный пример такого монтажа, потом, что для этого нужно было бы его специально выдумать.
По сути говоря, об этом полете нужно было бы говорить иначе. Человека посылает страна. это имеет большое значение для всей страны. Задача -огромнейшего масштаба и огромнейшего значения, а тогда говорят не об этом, 8 говорят о том, что механик заболел, что надо его заменить другим, что парень хочет быть механиком, а начальник говорит, что назначает другого. Вообще вещи большого значения как бы не раскрываются.
Поэтому снимать этого начальника и стратоплан так, что стоит какой-то человек, а дальше как-то освещен стратоплан нельзя. Где-то нужно пойти было тот пафос, который непременно должен быть в эпизоде, в котором я сознательно не нагружал линию диалогов. Этот пафос целиком идет на изображении; В этом и сила нашего искусства, желающего охватить вето силу явлений, по-настоящему приблизиться к реальности отразить все стороны явлений.
