Экономист Владимир Иванов объясняет, откуда берутся данные о неравенстве, с чем в расчетах Тома Пикетти не согласны экономисты и почему неравенство не всегда ведет к запросу на перераспределение благ
Все статьи онлайн-журнала «Это несправедливо!» вы можете прочитать здесь: http://justice.gaidline.media/
В оформлении использованы фотографии проекта Dollar Street, обратите на него внимание, он того заслуживает!
Откуда берутся данные
Когда звучит термин «неравенство», обычно речь идет о неравенстве результатов (исходов), то есть того, как делится знаменитый общественный «пирог». Различия в потоках зарплаты и предпринимательской прибыли в обществе складываются в неравенство доходов. Различия в запасе всех накопленных активов образуют имущественное неравенство, или неравенство богатства. Это второе неравенство — неравенство в распределении богатства — всегда выше неравенства доходов.
Чтобы измерить неравенство богатства для конкретной страны, нужен доступ к максимально полным данным о бюджетах граждан. Основной источник такой информации — опросы домохозяйств, в которых участвуют десятки тысяч семей в разных странах мира. Так мы узнаем о доходах, структуре потребления, здоровье людей. Вычитая из доходов уплаченные налоги и прибавляя полученные социальные пособия, вычисляем располагаемый доход — именно он ограничивает людей в потреблении и сбережениях. При наличии всех этих данных можно рассчитать индекс Джини или другие, более медийно популярные показатели — например, долю дохода, которую получает богатейший 1% жителей страны.
Главная проблема с такими опросами — в них редко попадают самые богатые семьи (на профессиональном жаргоне — «правый хвост распределения»), что потенциально занижает неравенство.
Тогда на помощь приходят фискальные данные об уплаченных налогах на доходы или богатство, а также налоговых амнистий. Добавьте к этому макроэкономическую статистику оффшорных зон и рейтинги состояний (например, список Форбс). Разрозненные источники нужно привести к единому знаменателю, заполнив (неизбежные) пропуски данных – для этого делаются специальные теоретические и статистические допущения. В случае международных сравнений учитывается покупательная способность валюты и делается поправка на инфляцию. Именно наличие прозрачных расчетов позволяет вести предметный спор, не сваливаясь в политические лозунги.
Аккуратные замеры неравенства — огромное достижение работающих в этой сфере исследователей. Среди них – настоящие звезды экономической науки: Энтони Аткинсон, Бранко Миланович, Тома Пикетти, Эммануэль Саез, Габриэль Зукман и другие. Благодаря команде Пикетти в открытом доступе – наиболее полная на сегодня статистическая база World Inequality Database, которая содержит данные о трендах распределения доходов и богатства в нескольких десятках стран. Помимо статистических выкладок, графиков и статей – симулятор, позволяющий оценить, как ваши доходы соотносятся с доходами соотечественников (кстати, даже профессиональные экономисты зачастую плохо знают, где они находятся в шкале распределения доходов). Эта фактура нужна не только исследователям, но и непрофессионалам – хотя бы просто для того, чтобы понять, как устроено наше общество.
Прочувствовать разрывы в доходах помогает проект Dollar Street, в котором глобальное неравенство вместо обычного набора сухих цифр представлено различиями в человеческом быте – от наполнения холодильника (при его наличии) до набора детских игрушек.
Неравенство — все-таки сокращается или растет?
Неравенство — феномен многомерный, но аккуратная работа с собранной статистикой позволяет уловить несколько важных тенденций. Первая — глобальное неравенство доходов сокращается. Если сравнивать доходы всех людей на земле, можно увидеть, что разрывы, нараставшие почти двести лет после промышленной революции, постепенно уменьшаются.
За последние тридцать лет доходы бедной половины человечества росли быстрее, чем доходы более обеспеченного населения.
Во многом этот процесс обусловлен экономическим ростом в Китае и Индии и говорит о значительном сокращении мировой бедности, однако неравенство между странами все еще остается внушительным: при самых оптимистичных прогнозах беднейшие страны достигнут современного уровня доходов богатейших стран только через несколько десятилетий.
Вторая тенденция — внутристрановое неравенство во многих регионах мира растет. Многочисленные замеры показывают, что начиная с 1980-х годов общественный «пирог» в развитых странах (прежде всего — США, Великобритании, Канаде, Австралии, Ирландии) делится все более неравномерно. Это выражается в том, что богатейшему 1% (и тем более богатейшему 1% от богатейшего 1%) достается все большая доля дохода, и за это время она увеличилась в полтора-два раза. Доля же «пирога» бедных жителей развитых стран (которые, конечно, по общемировым меркам богаты) сокращается. Этому тренду чуть менее выраженно следуют Япония, Франция и некоторые другие экономики. В России уровень неравенства доходов резко вырос после перехода к рыночной экономике, и, несмотря на некоторое сглаживание последних десяти лет, все еще остается значительным.
Споры о теории и рецептах
Главными факторами нарастания неравенства доходов, судя по всему, стали глобализация и технический прогресс. Глобализация сделала капитал более мобильным – и это отразилось на стимулах правительств, собирающих налоги. Согласно исследованию Питера Эггера с соавторами, начиная с 1980 года в 65 крупнейших экономиках заметно снизились ставки налогов на прибыль корпораций, в то время как налогообложение трудового дохода возросло. Работники не могут, подобно фирмам, укрывать свои доходы в офшорах. Одновременно технические нововведения вытесняют носителей рутинных профессий с рынка труда. Роботизация и цифровизация, безусловно, увеличивают общественный «пирог», но при этом изменяют пропорции его дележа.
Рост внутристранового неравенства стал основным предметом анализа в бестселлере Тома Пикетти «Капитал в XXI веке». Публикация вызвала настолько ожесточенные споры, что, кажется, суммарный объем рецензий превысил объем книги.
Профессиональные экономисты с энтузиазмом отнеслись к построенным статистическим рядам (а готовность некоторых «пересчитать» Пикетти только улучшила качество имеющихся данных). Однако теоретические построения автора и тем более его практические предложения по борьбе с неравенством вроде глобального налога на капитал вызвали в лучшем случае скепсис. (Чтобы не утомлять читателей подробным пересказом критики Пикетти, отошлю читателей к рецензии Даниила Шестакова и заметке Рубена Ениколопова.)
Пикетти утверждает, что в XXI веке рост неравенства определяется превышением отдачи на капитал над темпами экономического роста – знаменитое «неравенство о неравенстве» r>g. Пикетти назвал это одним из фундаментальных законов капитализма, который неизбежно приводит к нарастанию разрывов между основной массой населения и богатыми владельцами капитала, поскольку последние могут накапливать богатство и передавать его по наследству. Этот алармистский мотив стал основой политической повестки, сформулированной в третьей части «Капитала в XXI веке».
Бранко Миланович поправил Пикетти: r>g будет приводить к нарастанию неравенства только при комбинации трех условий. Во-первых, отдача на капитал должна превышать некоторое критическое значение, увеличивающее долю капитала в доходе. Во-вторых, доход от капитала должен быть сконцентрирован у небольшой доли населения. В-третьих, наиболее неравномерно распределенный источник дохода должен быть положительно связан с доходом. Другими словами, если бы бедные и богатые имели одинаковую структуру доходов (пусть даже доходов совершенно разного размера) от владения капиталом и от труда, то неравенство не увеличивалось бы. В некоторых экономиках, действительно, эти три условия выполняются. Главный рецепт Милановича — поддержка деконцентрации капитала.
Неравенство доходов — неравенство возможностей
Экономисты исторически довольно спокойно относятся к неравенству доходов. Пока распределение доходов отражает производительные усилия, неравенство – неизбежный спутник прогресса. Если же прибегать к государственному перераспределению, то оно, во-первых, портит стимулы и лишает желания прикладывать усилия, а, во-вторых, связано с потерями эффективности (как метафорически описал это явление экономист Оукен – «дырявые ведра»).
Другое дело – неравенство возможностей, которое показывает, насколько жизненный успех человека определяется не усилиями, а удачей. Родиться белым мужчиной в семье богатых образованных родителей означает получить фору на всю жизнь. В то время как люди из бедных семей или дискриминируемых социальных групп не получают доступ в те сектора и отрасли, где они бы могли проявить себя наилучшим образом.
Невозможно раскрыть потенциал программиста в отсутствие компьютера, а талант музыканта – без инструментов. Авиаинженером, кардиохирургом, политиком можно стать, если тебе не приходится добывать деньги на пропитание малоквалифицированным трудом.
В качестве показателя неравенства возможностей экономисты обычно используют какую-нибудь количественную оценку вертикальной мобильности. Например, вероятность того, что ребенок родителей из нижнего квантиля распределения доходов, повзрослев, сам окажется в верхнем, самом богатом квантиле или, напротив, останется «на дне» (в США, например, вероятность такой передачи бедности по наследству составляет 40%, в Дании – около 25%). Другой показатель – межпоколенческая эластичность доходов. Если он, к примеру, равен 0,6, это значит, что сыновья в среднем сохраняют 60% от различия доходов отцов. Чем выше этот коэффициент, тем ниже степень социальной мобильности.
Аккуратные данные по вертикальной мобильности собирать еще сложнее, чем данные по распределению дохода. В частности, для этого команда Всемирного банка запустила проект Equal Chances, который суммирует результаты множества количественных исследований неравенства возможностей. В клубе развитых стран США, Великобритания, Франция, страны Южной Европы характеризуются довольно низкой мобильностью, а Австралия, Канада, страны Скандинавии, наоборот, – относительно высокой.
В известной статье Майлза Корака представлена статистическая взаимосвязь, которую с легкой руки Алана Крюгера стали называть «кривой Великого Гэтсби» (роман начинается с мысли о том, что не надо осуждать людей, не обладающих преимуществами на старте)
На межстрановом уровне видна закономерность: более высокое неравенство доходов в стране соседствует с неравенством возможностей.
Радж Четти, инициатор целой исследовательской программы по изучению межпоколенческой мобильности, подтвердил эту закономерность на американских данных. Чем больше разрывы в доходах между богатыми и бедными, тем хуже работают социальные лифты.
Важный передаточный механизм между неравенством доходов и низкой социальной мобильностью – образование. Миланович указывает на один из трендов: все чаще доход и от капитала, и от труда получают одни и те же люди. Свежее исследование Мэтью Смита с соавторами свидетельствует: более половины богатейших граждан США обязаны своим состоянием трудовому доходу. В молодых поколениях богачей доля предпринимателей и топ-управляющих выше доли наследников. Это еще одна корректировка выводов Пикетти, который полемически постулировал, что финансовый капитал незаменим и нет никаких оснований для того, чтобы его роль в XXI веке отличалась от его роли в XIX или XX веке.
Несправедливость больнее неравенства
Одним из популярных тезисов в пользу активного сглаживания неравенства является потенциальное социальное напряжение и поляризация общества. Но экономисты накопили достаточно свидетельств в пользу того, что людей волнует не неравенство распределения как таковое, а несправедливость. Справиться с ней помогает обеспечение доступа к социальным лифтам. В странах и регионах с высокими разрывами в доходах доступ к социальным лифтам дают школа и университет, которые позволяют обрасти навыками и социальными связями. Но если хорошее образование становится дорогим и элитарным (а это одна из главных относительно дорожающих групп товаров и услуг в США), то в этот лифт смогут зайти только дети богатых родителей.
Когда-то писатель Джон Стейнбек заметил по поводу низкого спроса на перераспределение в Америке: «бедные видят себя тут не эксплуатируемым пролетариатом, а временно бедствующими миллионерами». Действительно, исследования показывают, что парадоксальным образом жители Соединенных Штатов, в которых неравенство выше, а социальные лифты едут медленнее, люди более оптимистичны относительно возможностей мобильности, чем во многих странах Европы.
Более половины жителей США согласны с тем, что усилия и упорный труд вознаграждаются успехом – в России и во многих странах континентальной Европы такой уверенности в полтора-два раза меньше.
Напротив, жители Европы чаще уверены, что успех в жизни – это вопрос удачи и связей.
И на индивидуальном, и на межстрановом уровне запрос на перераспределение, равно как сокращение веры в демократию и рыночную экономику, вызывает не неравенство само по себе, а ощущение несправедливо поделенного общественного «пирога». Напротив, исправно, пусть и медленно, работающие социальные лифты с честным доступом к ним делают отношение к неравенству более спокойным.
Сокращай неравенство Facebook VK Twitter Telegram
***
Еще больше статей можно найти на нашем сайте.
Подписывайтесь на нас в социальных сетях:
Facebook
VK
Telegram
OK
Twitter
Instagram
YouTube