- Да потому что ты будешь тяжело ранен, олух! – ответил Грансимар и добавил, видя, как побледнел несчастный брадобрей. – Не волнуйся, это будет обычный клюквенный сок, но ты должен будешь стонать и держаться за грудь. Теперь понятно?
- Да, господин Грансимар.
- Славно. Остальное мы обсудим вечером. Ты готов?
- Да, господин Грансимар.
- Чудесно.
Фехтовальщик встал, снял со стены две тяжёлых сабли, протянул одну из них брадобрею и закричал во весь голос.
- Ну что, негодяй, не ожидал такого приёма?! Хотел застать меня врасплох?! Я узнал тебя, Олух Родосский, и теперь ты ответишь мне за свою дерзость! Защищайся!
Грансимар вновь обрушился на Бруда-Друда, так что искры полетели во все стороны, и в течение четверти часа прильнувшие к дверям слуги слышали ужасающий грохот, шум падающей мебели и ужасные проклятья, точно за стеной сражалась добрая дюжина великанов. После длинной серии особенно сильных ударов и криков из-за двери внезапно послышался отчаянный вопль, а затем торжествующий клич Грансимара.
- Ага, каналья, получил?! Это послужит тебе уроком, как обманывать настоящего мастера! Эй, кто-нибудь, позовите сюда моего лекаря! Кажется, бедняга ещё дышит...
Когда слуги вбежали внутрь, Бруда-Друда громко стонал, лежа на полу, а его лицо и грудь были обильно залиты клюквенным соком.
- Этому наглецу изрядно от меня досталось, - сказал Грансимар, утирая пот. – Это же надо, притвориться брадобреем, стать при помощи обмана новобранцем, и всё для того, чтобы меня скомпрометировать! Но ничего, он получил по заслугам. Два славных удара, по одному за каждый мой потерянный ус, и ему ещё следует благодарить бога, что сегодня я был в хорошем настроении... Впрочем, надо отдать ему должное, поняв, что он раскрыт, Олух сражался решительно и храбро, так что если он не испустит дух по дороге к дому, я буду только рад и позабочусь о нём. В конце концов, он, в некотором роде, теперь мой военнопленный.
Двое слуг осторожно подняли «окровавленного» Бруда-Друда и отнесли его в карету Грансимара. По дороге они не преминули возможностью расспросить брадобрея о том, кто он и откуда прибыл, и «тяжело раненный» Бруда-Друда, хрипя и захлёбываясь клюквенным соком, поведал им всю «правду».
Лекарь Грансимара ждал их у порога. Он был в курсе дела. Отослав слуг, он быстро смыл с пострадавшего сок, обмотал его голову и грудь чистыми бинтами, уложил его в кровать и удалился. Когда вечером Грансимар прибыл домой, Бруда-Друда успел отлично вздремнуть и был в самом наипрекраснейшем расположении духа.
Но хозяин дома был не в духе.
- По городу поползи слухи, – буркнул он. – Не все мне верят. Тебе придётся срочно исчезнуть.
- Но я не могу, - сказал брадобрей. - Меня сразу же объявят дезертиром. Наш капрал очень строгий.
- С ним я уже договорился, – досадливо махнул рукой Грансимар. – Завтра утром, Бруда-Друда Тобасский, брадобрей из Толедо, геройски погибнешь при штурме неприятельской крепости. Возможно, тебя даже наградят, олух.
- И что же мне делать? – спросил Бруда-Друда.
- Отправляйся домой и держи язык за зубами, - ответил Грансимар. – Брей людей, лови мух, делай что хочешь, но обо всём, что здесь случилось – молчок.
- Но как же я появлюсь дома, если я погиб? – удивился брадобрей.
- На счёт этого не переживай, - успокоил его Грансимар. – В армии такое сплошь и рядом. Тут половина начальников умерли ещё лет тридцать назад, но всё ещё продолжают командовать... Короче, к утру чтоб духу твоего здесь не было, Олух Родосский!
Так, не успев толком начаться, закончилась армейская служба Бруда-Друда. Весть о том, что он погиб, опередила его приезд, и он прибыл домой в самый разгар своих похорон. Поначалу некоторые его друзья здорово переполошились, и кое-кто даже выпрыгнул из окна и убежал, но брадобрей сумел убедить остальных, что это действительно он, что он жив и здоров, а в армии просто царит ужасная неразбериха.
- Там все очень нервные, постоянно ходят строем и чуть что, начинают орать, как полоумные, - жаловался он. – А ещё там плохо кормят. Ноги моей там больше не будет.
Поминки прошли весело, и на следующий день Бруда-Друда вновь начал брить бороды и стричь усы, но, странное дело, эта работа больше не приносила ему никакого удовольствия. Это открытие настолько поразило брадобрея, что он даже немного порезал щеку одного из своих клиентов, чего с ним прежде никогда не случалось. Виной таких перемен в доселе живом и весёлом брадобрее были слова Грансимара, а точнее, города, в которых он, Олух Родосский, якобы побывал, когда обучался фехтованию.
- Гамбург, Калькутта, Амстердам, Каир, Лондон, Каракас, - точно заклинания, бормотал Бруда-Друда, и каждое название ложилось тяжким грузом ему на плечи. Он внезапно понял, что в своей жизни не видел ничего, кроме своего родного Толедо, да и в нём никогда не ходил дальше рыночной площади и улицы, на которой работал и где располагалась его любимая таверна.
«Как же так? – думал он. – Неужели я так и не увижу этих городов? Неужели я всю жизнь так и буду стоять здесь, брить бороды, стричь усы, а по вечерам ловить мух на потеху остальным? Это... это... это же ужасно!..»
Когда он поделился своими мыслями с друзьями, они его не поняли.
- Да чего мы не видели в этих твоих Лондонах и Амстердамах? – сказали они. – Нам и тут хорошо. Зачем куда-то ехать, олух?
- Но разве вам не интересно посмотреть мир? – говорил Бруда-Друда. – Вдруг он совсем другой? Не такой, как у нас? Мне кажется, это очень интересно...
- Чепуха! – отвечали друзья. – Неужели ты думаешь, что в Гамбурге нет мух? Да пойми ты, олух, везде всё одно и тоже!
Бруда-Друда грустно вздыхал и понимал лишь одно: его друзья совершенно его не понимают. Он становился задумчивым и молчаливым. Вечерами в таверне он больше не «подвязывал» мух на потеху товарищам, а хмуро сидел в углу, и постепенно о нём стали поговаривать, что после своей смерти он стал другим человеком...
Так длилось несколько месяцев, пока однажды утром, когда от одной только мысли, что ему снова нужно идти на работу и весь день стричь и брить, у Бруды-Друды одновременно заныли зубы, закружилась голова и заболел живот. Пошатываясь, он вышел из дома и, то ли по рассеянности, то ли нарочно, повернул не налево, на работу, а направо и уже не останавливался... По пути он продал на городском рынке свои бритвы, купил себе дорожную шляпу, немного еды в дорогу и бодрым шагом покинул Толедо, даже не оглянувшись. Он шел день и ночь, ночуя под открытым небом и питаясь где и как придётся, и через два месяца месяца был на пороге дома господина Грансимара. Надменный слуга, открывший ему дверь, хотел было поколотить неряшливого бродягу, осмелившегося просить встрече с его знатным хозяином, но Бруда-Друда был крайне настойчив:
- Передайте, пожалуйста, своему господину, что у меня для него есть весточка от господина Олуха Родосского, - сказал он.
- Господина Грансимара нет сейчас дома, - ответил слуга, презрительно оглядывая его мятый костюм и пыльную шляпу. – Приходи завтра в это же время, и если ты морочишь мне тут голову, то я задам тебе хорошую взбучку, так и знай!
Бруда-Друда ушёл и весь день бродил по городу. Затем он переночевал под мостом и вновь явился к дому Грансимара. На этот раз слуга был менее брезглив и позволил ему войти внутрь через чёрный ход.
- Жди тут, - сказал он, указывая брадобрею на лавку. – Мой господин сейчас к тебе выйдет.
Грансимар не заставил себя ждать. Он вбежал в прихожую, запер за собой дверь, схватил Бруда-Друда за воротник и начал трясти его как грушу:
- Как ты посмел явиться сюда, наглец?! Кто тебе разрешил?! Разве я не предупреждал тебя?! Нет?!
- Простите меня, господин Грансимар, - смиренно пролепетал брадобрей. – Мне просто некуда больше идти. Вы единственный человек, который может мне помочь.
- Ну, конечно... - презрительно фыркнул Грансимар, отпуская Бруда-Друда и поглаживая вновь отрастающие усы. – Дай ка я угадаю – тебе нужны деньги, верно? Ты хочешь меня шантажировать, да? Негодяй!
- Нет, господин Грансимар, что вы, - усиленно замотал головой брадобрей. – Я просто очень хочу увидеть Лондон, Каир, Амстердам, Каракас, Калькутту и Гамбург и готов делать для вас всё, что угодно, только помогите мне, а не то я умру...
У Грансимара вытянулось от удивления лицо.
- Постой, постой, - начал он, – ты хочешь сказать, что...
Грансимар хлопнул себя по ляжкам и от души рассмеялся. При всей своей вспыльчивости и ревностной жажде славы, он был неплохим человеком, и откровенность молодого человека ему понравилась.
- Ты второй раз поражаешь меня, Олух, а это мало кому удаётся, - сказал он. – Так ты что же, устал быть брадобреем в Толедо?
- Ужасно устал, господин Грансимар, - горячо ответил Бруда-Друда. - Я даже продал свои бритвы!
- Как мило, - вновь расхохотался фехтовальщик. – Что ж, я не могу обещать тебе всего, что ты просишь, но время от времени я действительно путешествую, и если ты будешь служить мне верой и правдой и не будешь трепать языком, то кто знает, быть может, твои мечты и сбудутся.
- Я буду нем, как могила, господин Грансимар, и сделаю всё, что вы прикажете! – воскликнул брадобрей, и в его глазах сверкнули слёзы. – Только бы мне посмотреть мир!..
- Хорошо, хорошо, - ответил Грансимар. - Я возьму тебя на службу, но ты должен изменить внешность. Побрейся наголо и отрасти бороду, чтобы никто случайно не узнал в тебе Олуха Родосского.
- Благодарю вас, господин Грансимар!
- Не за что, Бруда-Друда, не за что...
Продолжение следует...