В следующую ночь мы были уже в Ленинграде, в Автово, где и расположились.
Утром в расположение батареи пришли командир полка, его заместитель по политчасти, начальник штаба и лейтенант Чесноков, у которого я ранее взял радиостанцию.
Пошли вопросы:
1. Где радиостанция?
2. Почему у солдат грязное оружие?
З. Где 120-мм миномет?
Я от таких вопросов растерялся и ничего путного не мог сказать.
Ведь разбитую радиостанцию мои радисты сразу отнесли во взвод управления полка, а какое же оружие может быть у солдат, когда две недели воевали, барахтаясь в грязи. Чтобы усугубить мою виновность, командир полка на «виллисе» взял и увез мой миномёт!
Составили акт обследования, на основании которого был издан приказ по полку.
1.За потерю радиостанции на поле боя, слабую боевую и политическую подготовку, командира 1-й батареи 238-го м. п. лейтенанта Борискина П. М. с должности снять;
2. Направить дело лейтенанта Борискина командиру 15-й минометной бригады на предмет привлечения к уголовной ответственности.
Через 10 дней я прибыл к командиру бригады, подполковнику Арутюняну (ул. Флотская, д. 2).
Тот посадил меня перед собой, внимательно прочитал моё дело и сказал: «Расскажи подробнее, как было дело? ».
Потом внимательно выслушал, еще раз взглянул в моё лицо, спросил: «Хочешь учиться?» — «Хочу! » .
Голос мой дрогнул, глаза повлажнели. Тотчас папка была разорвана и выброшена в корзину.
РАЗМЫШЛЕНИЯ И ВЫВОДЫ
1. За считанные дни я из первых рук предметно и зримо узнал, что такое трусость, предательство (лейтенант Чесноков);
2. Черствость, казённость, равнодушие к человеческой судьбе (майор Шатохин);
З. И сейчас, спустя 52 года, ясно вижу высокого, стройного, подтянутого, с умным лицом и выразительными глазами подполковника Арутюняна.
Пригласил, выслушал, поверил, увидел, что творится в моей душе, и принял мудрое решение.
А ведь мог бы и по-другому поступить и написать на папочке: «согласен».
Далее, по накатанной дорожке — суд военного трибунала, у которого один приговор; “10 лет лишения свободы с заменой пребывания в штрафном батальоне”. Там искупается вина-смертью или кровью.
Подполковник Арутюнян, мой спаситель! Где ты? Как я хотел бы встретиться с тобой, поговорить, вспомнить, низко поклониться!
4. За эти дни четыре раза смерть дышала мне в затылок, видел её протянутые руки. .. Видимо, в рубашке родился
5. Подробно описываю ваш ситуацию, чтобы читатель наглядно, зримо мог представить обстановку, очутиться в ней, представив себя на моём месте, а затем оценить свое физическое и морально-психологическое состояние — хороший способ самовоспитания
6.. Из данной драматической ситуации я вышел более зрелым, опытным, твёрдым, стал более пытливо вглядываться о людей, пытался угадать, кто они? Что они?
Прав был наш великий предок Пётр I, когда сказал: «Человек от битья крепчает».
Пулково и Синявино — важные оперативно-тактические рубежи обороны Ленинграда.
Кто владел этими высотами, у того были ключи от города.
«Пулковские ключи» были в нашем кармане, а вот Синявинские высоты находились в руках немцев.
Наша оборона проходила по болотам, на которых до войны разрабатывался торф.
Летом 1943 г. развернулось тяжёлое сражение за Синявино.
Представь себе, читатель: температура воздуха +25 — 30С, горят торфяные бурты, наполняя воздух дымом и гарью; смрад разлагающихся трупов, разрывы снарядов, мин, гранат, непрерывная трескотня автоматных очередей.
Поле сражения кажется безжизненным, но оно напичкано людьми, оружием, боевой техникой.
Бои идут круглосуточно. ..
12 сентября, после обеда, когда бой был в разгаре, я с разведчиками и радистами бежал по траншее, чтобы занять новый наблюдательный пункт.
Вдруг из-за поворота навстречу выкатывается маленький солдатик в пилотке, фуфайке, ботинках с обмотками, за спиной у него автомат ППШ, на ремне гранаты, нож.
Оба разом остановились, смотрим друг на друга обалденными глазами.
Секундное замешательство. «Синичка! » - заорал я.
«Петька! » - дрогнул голос «синички».
Это мой одноклассник Колька (Николай Яковлевич) Будников, за маленький рост мы ещё в первом классе любовно называли его «синичкой».
Крепко обнялись. «Ты где! ?» - «А ты где? » - «Коля, - говорю ему, - прямо сейчас ко мне в батарею на любую должность: разведчиком, связистом, ординарцем, в боевой расчет, на кухню! ».
Жалко мне его стало, ведь пропадёт «синичка».
«Нет, Петя, не пойду я к тебе, как же я ребят своих брошу», - ответил Коля.
Ещё раз обнялись и разбежались в разные стороны: я вперед, на новый наблюдательный пункт, а он с боевым донесением - в штаб батальона.
Встретились снова в 1946 г. в родной Бессоновке. Мы и потом часто встречались на улице, в магазине, в больнице.
Мысленно переносились в синявинскую преисподнюю, влажнели глаза, выдавливалась скупая мужская слеза.
продолжение следует.