Проблема Нидерландов стояла у Филиппа 2 уже давно, как кость в горле. И в его понимании свержение еретички Елизаветы Тюдор, предложенное Папой, с женитьбой его брата на новой королеве, и умиротворение Нидерландов - были по сути звеньями одной цепи. Ведь именно Елизавета была главным бенефициаром войны в соседней стране, именно ее деньгами питалась оппозиция. И Филипп, назначая дона Хуана наместником в Нидерланды после недавно умершего "доброго полицейского" Луиса де Рекензиса, вероятно рассчитывал убить двух зайцев (и Англию, и Нидерланды) одним ударом.
Инструктируя дона Хуана, король вдруг вспомнил давно забытые таланты по охмурению английских старых дев - чтобы свергнуть Елизавету, дон Хуан сначала должен был с ней подружиться. Филипп писал брату прямо - "И так как ты наверняка знаешь природу этой королевы(Елизаветы), и то как она любит вступать в переписку и отношения с мужчинами, за которых, как она думает, она может выйти замуж, вполне может так оказаться, что она будет иметь некие фантазии и касаемо тебя. И втянет тебя в корреспонденцию. В этом случае ты ни в коем разе не должен быть замкнутым, позволь ей писать все что она пожелает...
Огромная братская любовь, которую я испытываю и всегда испытывал к тебе , заставляет меня желать успеха этому предприятию. Потому что я полагаю так - помимо того что это угодно Богу, я смогу таким образом показать, как сильно я люблю тебя. И уверяю, что если с английским делом все сложится удачно, мне будет приятно видеть, как ты женишься на шотландской королеве - насколько я понимаю, этого брака желает и она сама."
Заглотив эту поистине королевскую наживку, дон Хуан помчался на север, навстречу своей, как он думал, счастливой звезде. Но дело сразу пошло плохо - еще не начав разбираться с нидерландскими бунтовщиками, дону Хуану пришлось уяснить, насколько там живут трудные и недоговороспособные люди - на примере собственной биологической матери.
И тут стоит вернуться назад - к словам несчастного дона Карлоса в адрес дона Хуана - "Твоя мать была шлюха!". Думается в этом, как и во многом другом, дон Карлос был прав чаще, чем это принято было считать. Мать дона Хуана звали Барбара Бломберг, и была ли она шлюхой на момент встречи с императором Карлом 5, не известно. Скорее всего не была. Карл, в то время уже 47-летный, встретил эту юную девушку в баварском городе Регенсбург, где проходил имперский рейхстаг. Барбара была хороша собой, а главное прекрасно пела, а Карл 5 был большой меломан.
Все внебрачные связи императора имели кратковременный характер - то ли он человек был такой непостоянный, то ли действительно не хватало времени на любовниц, но Барбару он вскоре бросил, укатив на войну с протестантским шмалькальденским союзом. С ребенком Барбары поступили по накатанной схеме - мальчика отобрали, а саму ее поспешно выдали замуж за имперского чиновника Пирамиса Кегеля. Но что-то пошло не так - в отличии от своей внебрачной дочери Маргариты, Карл не торопился признавать внебрачного сына. Малыша сначала отправили в Испанию, на воспитание придворному музыканту Масси и его жене Анне де Медина. Далее события описаны в первой части.
А что же с Бломберг? Они с мужем переехали из Германии в Брюссель, там она родила еще трех сыновей, а потом овдовела. Король Филипп, уже к тому времени признавший дона Хуана своим братом, назначил ей пенсию как "матери брата короля". И тут Барбара как с цепи сорвалась. Современники-испанцы писали о ней как о женщине "животных порывов", и настолько испорченной, что ни одна приличная дама с ней рядом не сможет находиться. Более поздние авторы находят ее романтической фигурой, бунтующей против власти мужчин и своей загубленной жизни, по которой Карл 5 прошелся кирзовыми сапожищами. Тут вопрос интерпретаций, но факт в том, что уже долгое время Барбара жила как веселая вдова, пила, сорила испанскими деньгами, и имела сразу несколько любовников, в том числе и английского шпиона. Герцог Альба пытался ее образумить, но даже кровавого герцога она спустила с лестницы.
Дону Хуану совсем не улыбалось начинать переговоры с бунтующей нидерландской знатью, когда по улицам столицы разгуливает в непотребном виде веселая мадам Бломберг. Матерью он ее никогда не считал, эту роль всегда для него исполняла донья Магдалена де Уллоа, а Барбара казалась всего лишь досадной помехой на пути к цели. Встретясь с ней лично, он холодно потребовал уехать из Брюсселя в Испанию, и поселиться там в каком-нибудь монастыре. Сама Барбара также не испытывала к первенцу каких-либо материнских чувств, и скорее всего считала его одним из "этих козлов", что испортили ей жизнь. Между ними вспыхнула ссора, и в сердцах Барбара выкрикнула то, что чего дон Хуан боялся услышать больше всего на свете. "Ты думаешь, ты сын императора? Как бы не так! в то время я спала и с одним офицером, и ты на самом деле его сын!"
Отчаявшись договориться с матерью по-хорошему, дон Хуан всерьез рассматривал вариант, чтобы обманом заманить ее на корабль и силой отправить в Испанию. Но в конце концов Барбара сдалась и сама.
И тут нужно добавить, что хотя у дона Хуана и были сомнения, кто на самом деле его отец, он никогда не сомневался в том, кто его мать. Таковой он считал Барбару, а Кегелей - своими единоутробными братьями. Однако же не все так просто. Карл 5, своей любовью к запутанным историям, подмененным детям и опознанию по родинкам, как в индийском кино, дал почву для многих спекуляций. Один испанский монах годы спустя написал в своей хронике, что он служил исповедником у дочери Филиппа 2 Изабеллы Клары, и та ему сама сказала - а ей очевидно это рассказал собственный отец, король Филипп 2, что мадам Бломберг - вовсе не была матерью дона Хуана. А его мать - настолько знатная дама, что и сказать-то страшно. Имя монах не называет, но на основании ходивших во вражеских французских кругах слухах, многие авторы делают вывод, что Карл 5 спал с родной сестрой Марией Венгерской, а дон Хуан - плод их преступной связи.
Вроде все сходится для любителей жареных фактов, и долгие сомнения императора насчет признания ребенка, и пожелание для него монашеской карьеры, и то, что Карла в войсках частенько называли "отцом солдатов", а его воинственную сестру, лично сжигавшую французские города - соответственно "матерью солдатов". А кто может родиться у такой милитаризированной пары - только герой Лепанто.
Ну конечно, стоит только посмотреть на портреты Карла и Марии, чтобы понять, такой общепризнанный красавчик как дон Хуан, просто не мог у них родиться. Лично я думаю, монах - если его история вообще имеет под собой основания, просто все напутал. И Изабелла Клара имела в виду на самом деле не дона Хуана, а Маргариту Пармскую, про сомнения насчет матери которой написано в статье про нее.