Когда сигнал вспыхнул на полсекунды, когда Кастор крикнул «Зажигание!», три руки щелкнули тремя выключателями, но всех их опередил автопилот. Двигатели замолчали — в них перестало поступать жидкое топливо; кадмиевые пластины регулятора тяги вновь заблокировали нейтроны в ядерном реакторе — «Стоун» оказался на свободной орбите, он летел к Земле. Неожиданно наступила тишина, нарушаемая только едва слышным гудением кондиционеров. Тишина, от которой заложило уши.
Роджер Стоун повернулся к микрофону внутренней связи.
— Двигательный отсек! — произнес он каким-то скрипучим голосом. — Доложите обстановку!
Ему было слышно, как тяжело дышала Хейзл.
— О’кей, сын, — ответила она слабым голосом.
— Кас, свяжись с космодромом. Нам нужны данные по эффекту Допплера.
— Да, сэр. — Кастор вызвал космодром в Липорте. На «Роллинг Стоун» были обычные радарные установки и приборы пилотирования, но космический корабль физически не мог нести на своем борту оборудование тех размеров и той точности, которым снабжались космодромы и спутниковые станции. — «Роллинг Стоун» — Центру управления. Центр управления, ответьте. — Делая вызов, он внимательно следил за приборами корабля, приготовившись сравнить их показания с теми, которые передадут с Луны. Обязанности второго астронавта он знал четко.
— Центр управления — «Роллинг Стоун».
— «Роллинг Стоун» — Центру управления. Запрос о дальности полета, скорости пеленга, скорости отделения, отклонении от намеченного курса.
— Вас поняли. Приготовьтесь принять данные.
— К приему готов, — ответил Кастор и включил регистрирующий прибор. Они все еще были вблизи Луны, запаздывание радиосигнала было незаметным.
Чей-то монотонный голос назвал им эталонное время с точностью до секунды, дал двойные координаты пеленга, стандартные и скорректированные с учетом местоположения Луны. Поправки были незначительны — Луна движется медленно, со скоростью менее двух третей мили в секунду — но абсолютно необходимы. Пилоту, не придающему им значения, придется наверстывать тысячи или даже миллионы миль, так как он неизбежно уклонится от своей цели.
— Отклонения от намеченного курса незначительны, — ответил оператор. — Прекрасный старт, «Роллинг Стоун».
Кастор поблагодарил его и закончил сеанс связи.
— Все идет своим чередом, папа.
— Замечательно. А что приборы?
— На семь секунд позднее, чем у них.
— О’кей. Проследи за данными от начала полета и займись векторами. Я хочу все проверить. — Он пристально всмотрелся в сына. — Послушай, разве ты не принимал пилюли?
— А? Что? Да, сэр. Поначалу я всегда так себя чувствую. Все будет в порядке.
— Я бы не сказал, что ты выглядишь хорошо, папа.
— Я не так уж плохо себя чувствую, если сравнивать нас обоих. Ты сможешь выполнить, мое задание или хочешь сначала немного отдохнуть?
— Конечно, смогу!
— Ну, что же... Пожалуйста, проследи за запятыми в десятичных дробях.
— Да, капитан.
— Я направляюсь в хвостовой отсек. — Он отстегнул ремни и сказал в микрофон:
— Всем членам экипажа. Можете отстегнуть ремни, если желаете. Двигательный отсек, обеспечьте безопасность реактора и отключитесь от пульта управления.
— Есть, капитан, — ответила Хейзл. — Я слышала данные. Безопасность двигательного отсека обеспечена.
— Не предвосхищай мои распоряжения, Хейзл, если не хочешь остаться без работы.
— Я не так выразилась, капитан. Я хотела сказать, что мы как раз сейчас этим занимаемся, получив ваш приказ, сэр. Ну, вот. Все готово. Безопасность двигательного отсека обеспечена!
— Очень хорошо, главный инженер.
Он зловеще улыбнулся, заметив по показаниям на своем пульте, что первый ее доклад был верным. Она сделала все необходимое сразу после того, как услышала, что все идет своим чередом. Происходило именно то, чего он так боялся: он только играл роль капитана в команде, состоящей из стойких индивидуалистов. Нет, в таком случае увеселительной прогулки не получится. Он крепко ухватился за центральную стойку, повернулся вокруг, чтобы оказаться лицом к хвосту корабля, и поплыл через люк в жилые отсеки.
Покачиваясь и извиваясь, он вплыл в спальню и остановился, ухватившись за ручку. Его жена, дочь и младший сын отстегнули ремни. Доктор Стоун массировала грудь и живот ребенка. Он не знал толком, зачем она это делала, но было очевидно, что Бастера мучила сильная тошнота. Мальчик все еще был без сознания.
Роджер Стоун неожиданно и сам почувствовал себя хуже.
— Господи, что это с ним! Бедняжка!
— Дай-ка мне сумочку с набором инструментов, — приказала она. —Надо привести его в чувство. Он все еще пытается проглотить собственный язык.
— Да, дорогая. — Он едва сдерживал волнение.
Он нашел сумочку, протянул ее жене. Она быстро ввела мальчику лекарство.
—Пока я слежу за ним. А теперь иди в двигательный отсек и попроси Хейзл явиться сюда.
— Да, дорогая. Сейчас. — Он подплыл к хвостовому отсеку и увидел, как мать парит в воздушном пространстве, явственно довольная собой. Поллукс был все еще надежно пристегнут к своему креслу.
— У вас все в порядке? — спросил он.
Конечно. А почему бы и нет? Вот только мой помощник… по-моему, он не прочь выйти на следующей остановке.