— Андрюша, родный, — дрожа от холода, сказала Светлана Алексеевна, — я снова пришла, дура я? А чего света-то нигде нету?
— Чего тебе? — строго спросил Андрей, высовывая руку со смартфоном подальше за дверь. Сигнала нет. — Кто тебя отпустил? Где остальные две?
— Так, Митя...
Андрей поглядел наружу. Вокруг их маленького двора шумел город, не смотря на глухую ночь, но куда пойдёт полицейский столь поздней ночью?
— Утром придёшь за документами. И чтобы мне в последний раз! — строго сказал Андрей и попробовал закрыть дверь.
Но Светлана Алексеевна быстренько просунула сапог в оставшуюся щель.
— Андрюшенька, миленький, пусти меня! — заскулила она.
— Чего-о?!! Совсем сдурела? Иди домой! Ты видишь, что творится, тебя мне ещё не хватало!
— А что случилось, Андрюшенька? — не убирала ногу Светлана Алексеевна. — Умер кто?
Андрей вздрогнул, приоткрыл дверь и, прищурившись, поглядел на женщину с подозрением.
— Что... А ты с чего взяла?
— Ох, Андрюшенька, видел бы ты своё лицо! Бледный ве-есь!..
— Вот и вали! Убери ногу, а то и в правду закрою, на суд завтра поедешь!
— Запри, запри, Андрюшенька, — не сдавалась Светлана Алексеевна. — Куда же я пойду? А суд... чего уж страшного, не впервой... А что творится, Андрюшенька?..
— Не знаю, — отрезал Андрей заходя и впуская женщину. И впрямь, хоть единый живой голос в этой тишине.
Светлана Алексеевна удивлённо огляделась, зато сразу перестала дрожать.
— Сто раз тут была, но чтоб никого... жуть-то какая... Поняла. Реформа опять, что ль, у вас? А Митя здесь? Жаль, если уволят его.
— Не уволят, — странным тоном произнёс Андрей. Светлана Алексеевна даже поглядела на него. — Пошли, закрою тебя.
— Закрой, Андрюша, закрой... Только бы мне в туалетик...
Андрей уже жалел, что впустил её.
— Пошли.
***
— Чува-ак!.. А что ты ещё умеешь? Хавчик можешь наколдовать? — восторженно глядя на незнакомца в красной куртке, допрашивал губач.
Непомнящий пожал плечами. Он, кажется, задумался, что-то припоминал.
— Да отстань ты от него, — проговорил сердитый дядя, балансирующий на половине тощего зада на дальнем конце длинной лавки.
— Ничего-ничего, мне не сложно, только я не знаю, что именно... — взгляд неизвестного остановился на большой рыбе, вышитой на клапане кармана куртки балабола в качестве эмблемы. Лицо незнакомца просветлело. — Вот. возьмите... — с этими словами парень достал из-за пазухи двух золотистых лещей и протянул одного губачу и дяде на том конце лавочки.
— Ни фига себе! — заорал губач, хватая рыбину и поднося у носу, будто готовый тут же впиться в неё зубами. Он с шумом втянул воздух: — А!.. Запах какой!.. Как ты это сделал? У тебя же ничего не было, я бы учуял!
Сердитый дядя покосился на подношение, отвернулся и поглубже втянул голову в плечи.
— Давай сюда! — сгрёб губач и второго леща. — Эх, ещё бы пива! Пиво с рыбкой — самый раз. Нет? Ну и ладно. Пива потом попьём. А жизнь-то налаживается! Я всё устрою...
***
— Давление у меня, начальник, таблеточку бы мне...
— Знаю я твою болезнь, — насмешливо произнёс Митя. — Не морочь голову.
— Ну нача-а-альник!.. — заныл латарь, моргая, но напрасно, он ничего не видел. Мрак разрезал один тоненький лучик из отдушины над дверью.
"Куда девался свет?!. Совсем менты оборзели, фашисты недоделанные..."
Лишь по голосу узнал Митю — не впервой, чай. А как же тот зашёл? Латрыга ближе всего к двери и ничего не слыхал...
— Заткнись и слушай, — Митя говорил тихо, но понятно, латарь слышал каждое слово. — Вот что ты должен сделать, чтобы поправить здоровье...
Латрыга слушал внимательно, боясь вставить слово, а когда Митя закончил, кивнул. дальше он остался один в темноте.
— Митя?.. Ми-ить?..
Один. В темноте.
"А как же он вышел??? Дверь-то не открывалась даже..."
Один во мраке. Если не считать остальных в камере, громко храпящих в облаке перегара.
◄ & Продолжение ►►
Подписывайтесь Ставьте лайки! Помогайте автору
ОГЛАВЛЕНИЕ
и хорошего чтения