Старенькая, в экзоскелете, бабушка зашла сегодня в вагон метро, где я ехал. Было не рано и уже довольно много народу: все места заняты.
Бабушка, по виду божий одуванчик в очках, двинулась по проходу, аккуратно обходя стоящих.
С одного из сидений неуверенно поднялась бедно одетая девушка: рваные джинсы, явно маловатая по размеру синтетическая курточка, потрепанные кроссовки; вместа принятого множества датчиков аймайндера я заметил всего два - на внешних сторонах тоненьких кистей рук. Лицо у нее было красивое, но очень бледное и, пожалуй, какое–то нездоровое.
— Ой, ну что ты, доченька! — улыбаясь, замахала рукой бабушка. — Сиди, устала поди! у меня же экзоскелет! А ты вон какая бледная совсем! а мне скоро выходить, на следующей! На Комбинате выхожу!
Девушка, помедлив, стала неуверенно садиться, не сводя глаз с бабушки.
— Девушка! уступите бабушке место! пусть сидит! что вы как маленькая! Бабушка! садитесь! — восклицали справа и слева.
Еще больше побледнев, девушка стала медленно подыматься.
— Ой да я же не такая уж старая! — смущалась бабушка и все так же ласково и уверенно махала рукой. Экзоскелет делал ее движения сильными и красивыми. — Вы не смотрите, что я старая! сил, как у молодой! Не совсем еще старуха! не совсем развалилась!
Девушка стала опять медленно садиться и вдруг лицо ее мелко задрожало.
— Сиди! сиди! — восклицала бабушка. — Я старая, но я постою!
— Садитесь! — вдруг, отклеившись от планшета, подскочил старичок рядом.
— Девушка! Вы молодая! Уступите место женщине! Не стоять же старику! — шумели справа и слева сидящие рядом полные женщины в комбинезонах, явно тоже едущие на Комбинат.
Девушка вдруг рывком выпрямилась в струну и по всему ее телу прошла крупная дрожь. Прямо, как палка, она вдруг рухнула в проход, затылком в пол, ноги ее вдруг быстро и четко согнулись. Глаза ее смотрели все так же испуганно и прямо.
На лавках взвизгнули и заохали; старушка отпрянула и схватилась за поручень; старичок бросился подымать упавшую, но тут же отступил: лицо девушки вдруг странно исказилось и оскалилось.
— Припадок! — кричала бабушка. Из-за экзоскелета она выглядела уверенно и прямо.— Я врачом работала, я знаю! Это припадок!
Несколько человек вскочили и обступили лежащую; поезд, громыхая, несся по тоннелю; вдруг из под воротника, из глаз, носа, ушей лежащей показалась синеватая жидкость и лицо отчетливо потемнело. Сильнейшая химическая вонь распространилась в воздухе.
— Это робот! — гомонили на лавках. — Андроида–эмпата коротнуло! Сейчас, блядь, загорится!
— Мы же задохнемся сейчас тут! позвоните машинисту, пусть потушит!
— У робота внутри система пожаротушения есть, должна сработать. Я сам роботехник, я знаю.
— Ну кто выпускает их на улицу? почему дома не держат?! А вдруг авария?! Штрафовать надо!
— Их нужно выпускать, чтоб они самообучались. Все так делают, полным полно ходит по улицам..
— Пусть дома обучаются! Опасно же! Горит ведь!
— Китайский, наверное, робот!
Тело девушки-андроида опять стало подергиваться, народ, толкаясь, растискивался в стороны.
— Господи! Да не толкайтесь вы! А то я толкну сейчас тоже!
— Ох, пропустите!
— Мужчины, ну уберите же робота!
— Его от противоречивых команд коротнуло, бывает. Наверное, слишком быстро на улицу выпустили.
— Понакупают китайского говна и задыхайся теперь!
— Пригнитесь! внизу воздух!
Андроид затрясся, зашипел и из рукавов, из–под курточки, из джинс, из ноздрей, рта и ушей вдруг обильно полезла белая вскипающая пена. Поезд с визгом стал тормозить и замелькали колонны станции.
— Это не китайский андроид, а наш, отечественный, самообучающийся, на нейросети. Китайские промышленные по–другому выглядят и с фабрики их не выпускают. А это наш, бытовой эмпат. Нейросеть перегрузилась, а защита не сработала и он перегрелся. Это часто бывает, отладка плохая, слишком быстро на улицу выпустили, а стресспака не установлено...
— Вы просто все русское ненавидите!
— Девушка! ну при чем тут русофобия? любой андроид может сломаться, и китайский и русский! Я сам роботехник, я знаю!
— Ах, мужчина, отстаньте от меня!
Поезд остановился, двери открылись, народ, толкаясь, повалил наружу. По громкой связи что–то неразборчиво прокричали, поезд дернулся и затих.
— — Граждане! поооезд дальше не идет! просьба освободить вагоны! — раздался голос громкоговорителя.
Прибежал станционный техник, со злым и усталым лицом, с чемоданчиком и огнетушителем в руках. Андроид лежал в луже растекающейся пены. Техник осторожно схватил его за ноги и выволок на площадку.
— Граждане! Не мешайте проходу граждан! Отойдите за ограничительную линию! просьба не толпиться, не затруднять проход! соблюдайте меры личной безопасности! помните об опасности техногенных аварий и террористических актов! — гулко вещал громкоговоритель.
К счастью, мне тоже нужно было на Комбинат и я быстро выбрался на поверхность. Холмы древнего мусора высились вокруг, полускрытые пеленой тумана и дождика. Мерцали мачты противодроновой защиты и люди, соблюдая безопасную дистанцию между собой, брели в разные стороны. От знакомых с детства запаха дождя и Комбината у меня слегка сжалось сердце, но напомнил себе, что мне туда совсем ненадолго.