Свой путь к заветной должности следователя я начал тогда, когда поступил в один из престижных вузов своего родного города-миллионника, где проживаю до сих пор. Уже точно не помню, почему я решил пойти именно в следователи, но вот желание бороться со злом и восстанавливать справедливость у меня начало формироваться где-то в конце 90-х, начале нулевых. А все началось с доброго и душевного сериала «Улицы разбитых фонарей». Пусть даже этот детективный сериал был больше про оперативную, а не следственную работу, – мне нравилась сама идея ловить преступников, раскрывать преступления, помогать людям. Сейчас понимаю, что тогда это был просто подростковый бред, ведь спустя пару лет я уже забыл про сериал, однако мысли о борьбе со злом сохранились. Потом я познакомился с шедевральной картиной «Место встречи изменить нельзя» и прочими фильмами о работе в органах...
В те времена я на самом деле был уверен в том, что вся работа сотрудников правоохранительных органов сводится к общению с людьми, мозговым штурмам, погоням и задержаниям. Наверное, это было главной моей ошибкой. Справедливости ради скажу, что видел много «новобранцев», которые и в 2019 году думают точно так же, – за это стоит сказать отдельное спасибо нашему телевидению.
Мир людей, которые только попали в систему и столкнулись с реальной работой, очень сильно переворачивается. По моим личным наблюдениям, только около десяти процентов всех приходящих на службу полностью понимают, куда и ради чего они идут и чем жертвуют. Это лично мои наблюдения – у других могут быть другие цифры.
В середине нулевых я окончил школу и поступил на юридический факультет. Буду откровенен: звезд с неба я не хватал, но уголовное право давалось мне значительно легче, чем остальные предметы. В середине моего обучения в вузе, на третьем курсе, я начал задумываться: «А что дальше? Куда идти после окончания обучения?» На дворе был 2008 год. Моя идея борьбы со злом законными способами проснулась вновь.
Меня познакомили со следователем, и так вышло, что ему как раз нужен был помощник. Разумеется, все это было на добровольных началах и бесплатно. Долго я не думал и почти сразу согласился. Не останавливал и тот факт, что зарплаты у меня не будет, напротив, придется тратить свои «карманные». Это при том, что некоторые мои одногруппники уже подрабатывали в юридических конторах помощниками адвокатов и юристов, получая пусть и небольшую, но зарплату. Меня также не останавливало и то, что до места моей новой работы дорога занимала чистых 50 минут (иногда все полтора часа), а машины у меня в то время не было. Интерес действительно перебивал все минусы. И главное – что тогда, что сейчас я убежден: работа, какой бы она ни была, должна прежде всего нравиться и полностью захватывать!
Отдел, где началось мое восхождение к своей мечте, находился на одном из этажей полуразрушенного здания общажного типа. Разные службы занимали разные этажи. Над нами находилась районная прокуратура, под нами – судьи из районного суда. Рядом была какая-то социальная служба. На всех этажах была примерно одинаковая картина: местами порванный линолеум, облупившаяся штукатурка, оконные рамы, из которых сквозило.
Зимой, а они бывают в наших краях довольно морозные, нередко приходилось работать в куртках и свитерах. Санузлы будто бы после бомбежки, обшарпанные деревянные двери в кабинетах: если по ним кто-то ударял ногой, даже слабо, то дверь в кабинет открывалась без проблем. В само здание тоже можно было легко попасть, так как кроме старой металлической двери на входе больше ничего не было. В такой обстановке почти ничего не мешало украсть или уничтожить уголовное дело. Спасали только огромные, старые советские сейфы, где помимо уголовных дел хранились вещественные доказательства.
Особую пикантность представлял тот факт, что отдел, где я на тот момент работал, занимался в том числе расследованием убийств и изнасилований. На следственные действия задержанных обычно конвоировали сотрудники полиции, в количестве двух, максимум трех человек. При этом в здание заходили и простые гражданские, которые могли подняться к судьям или в прокуратуру. Про рамки на входе или досмотр тогда никто не думал – такие средства защиты были только в судах, и то не во всех, и в отделах полиции. Узкая лестница здания явно была не готова к такому числу людей, так как на ней с трудом могли разминуться два человека. Какая-либо дополнительная охрана или сигнализация в те времена была из разряда фантастики в следственных отделах... Да и в прокуратуре тоже. У следователя табельного оружия, как правило, нет – случись какая-нибудь внештатная ситуация, вся надежда была на конвой в составе двух-трех сотрудников. Больше помощи ждать неоткуда! Сам я с подобными ЧП не сталкивался, но истории разные слышал.
В том месте, где я работал, каждый следователь сидел в отдельном кабинете. Хотя «кабинет» – это громко сказано: помещению срочно нужен был ремонт. А ведь мне приходилось бывать в отделах, где в таком кабинете работали по три следователя, и, если так выходило, что сразу у двух следователей проводились следственные действия в кабинете, то начиналась какофония, то есть звуковая мешанина.
Просто представьте простое следственное действие с допросом обвиняемого. В нем принимают участие как минимум адвокат, обвиняемый, следователь – иногда еще и переводчик. И вот, повторюсь, три участника минимум. Если так выходило, что допросы проводились сразу у нескольких следователей, а такое бывало, то через час работы голова буквально взрывалась. Добавим к этой «гремучей смеси» из голосов вечно зависающий компьютер и постоянно зажевывающий бумагу принтер, и имеем белого как бумага следователя, который к концу рабочего дня рад любой минутке тишины.
Но есть и другие «прелести» работы следователя. К ним можно отнести ненормированный рабочий день – с графиком, который редко где встретишь. Поясню: день может начаться в любое время, но не позднее девяти утра, и закончиться в любое время, но не ранее шести вечера. Из личного опыта скажу, что самое раннее время, когда у меня начинался рабочий день, – это было 2 часа 30 минут ночи. А заканчивался... даже не вспомню, но частенько я уходил домой около полуночи. Под утро тоже нередко заканчивал свою работу. Такое не покажут в сериалах про ментов, бандитов или Марию Швецову. Об этом я расскажу позже. Прежде всего мне хотелось бы поведать о том, как проходили мои первые месяцы в роли общественного помощника следователя.