С Дарьей мы знакомы уже давно. Яркая, остроумная собеседница с креативным умом и точными образами - такой она предстала на наших литературных курсах. Она сделала мне первую обложку на мою первую книгу (да, Даша, я помню об этом!), она привела на первый сетевой ресурс, на котором я зарегистрировалась и разместила первую историю.
Сегодня Дарья стала лауреатом литературной премии "Рукопись года", была номинирована на Премию My like-2018 и победила в номинации «Сентиментальная проза». Автор нашумевшего в сети романа "Исключение", за прошедший год издано ее подростковое фэнтези "Остров перевертышей: рождение Мары", а также авторская серия в ЭКСМО - "Романтические комедии Дарьи Сойфер". На днях в издательстве Clever вышел подростковый мистический триллер "Чужие сны".
Как видите, Дарья работает в двух жанрах: фэнтези и современный любовный роман, но не сочетает их, а чередует.
Ваш тег в соцсетях «квадромама» - мама четверых совершенно замечательных ребятишек. У вас еще после этого силы писать романтику как остаются?
Дарья: Творчество – лучший способ не уйти с головой в бытовуху. Как только я почувствовала, что все мои мысли сводятся к тому, что приготовить на ужин, что слепить из пластилина и какую поделку из осенних материалов отнести в садик, мне стало страшно. Мне нужно было занятие, приводящее мозги в тонус. Писательство дает силы, а не отнимает их.
Не думали о детской серии? Мне кажется, с вашим чувством юмора и ситуациями из жизни несколько томов можно написать.
Дарья: Я боюсь браться за детскую литературу, потому что мне кажется, это самый сложный жанр. Внешняя простота – обманчива, сделать так, чтобы книга была понятна и интересна самым маленьким читателям, а уж тем более рассмешить их, как мне кажется – высший пилотаж. Ну и потом для меня книги – способ переключиться на что-то другое после детей, хочется все же отвлечься.
Что самое сложное в работе писателем сейчас?
Дарья: Самое сложное – необходимость продвигать себя. Чтобы человек из сотен тысяч книг выбрал именно твою, надо сделать так, чтобы тебя заметили. И это невероятно трудно – быть публичной личностью, ведь писатели почти всегда, - просто по определению, - жуткие интроверты. Иногда написать новый пост в инстаграм сложнее, чем новую главу в книгу.
Как изменились ваши представления о писательстве за последний год – с тех пор, как мы с вами беседовали впервые, у вас вышла первая книга в АСТ, и вы искрились радостью?
Дарья: С момента выхода моей первой книги прошло уже два года, и за это время розовые очки поистрепались. Иногда встречаю такое мнение: главное – писать хорошо, и тогда книги продадут сами себя. Ха. Ха. Ха. Оказывается, чтобы книги продавали сами себя, чтобы запустилось сарафанное радио, надо, чтобы кто-то их купил для начала. А для этого нужна реклама. И без помощи издательства, - если ты не попал в программу продвижения, - это дико трудно.
Еще оказывается, что у нашего читателя 25-35 лет очень сильное предубеждение против русских авторов. Заставить их попробовать взять с полки книгу с русским именем на обложке – очень трудно.
Изданная книга – это безумно приятно, но это же и ответственность. Есть тираж. Он не продастся – больше печатать не станут. Это не электронка на самиздате: сколько продалось, столько продалось, никакого влияния на следующую книгу. Ну и, чего уж греха таить, денег электронные продажи на платформах самиздата можно заработать больше. Но бумажная книга все равно нужна. Это имя, это статус, это шаг в сторону экранизации, потому что пока наши продюсеры не воспринимают самиздат как настоящие книги. Кинокомпании отсматривают только новинки бумажных книг. Поэтому оно по-прежнему того стоит.
Вы пишите в разных жанрах: романтический юмор, подростковое фэнтези, знаю, что сейчас готовится к публикации подростковый мистический триллер. С чем легче работать?
Дарья: Романтическая комедия – это самый приятный жанр. Он не требует таких уж хитросплетений сюжета, не надо чертить схемы, карты. Комичные ситуации – да, но они как-то сами рождаются в голове. Другое дело, что приходится проживать бурю эмоций, и это выматывает эмоционально. Фэнтези и мистика куда сложнее с точки зрения сюжета, это такая головоломка, что иногда локти грызешь и по потолку бегаешь, зато потом и чувство удовлетворения сильнее: «Вау! Я осилила!»
Авторы романтических романов активно копируют сюжет «50 оттенков серого». Это не романтизация насилия, как вы считаете?
Дарья: Меня вгоняют в ступор книги, где герой сначала жестко насилует героиню, а потом у них любовь и «жили долго и счастливо». Логика явно страдает, но каждому свои сказки. «50 оттенков» немного про другое, там БДСМ и сознательный выбор.
Насчет романтизации… Мне кажется, что мы слишком взрослые для того, чтобы наши вкусы можно было серьезно изменить. Люди ищут в книгах эмоции, которых не хватает в реальной жизни. Кто-то читает о ванильной любви, кто-то щекочет нервы хоррорами. Никто же не возмущается: зачем вы пишете про маньяков, это романтизация убийства. Нет, потому что если человек с удовольствием читает про литры кровищи, это не значит, что он хочет видеть это живьем. И если кому-то нравится читать про героиню, изнасилованную с особой жестокостью, это не значит, что ночью читательница пойдет в безлюдный парк в поисках приключений. Другое дело, что я не целевая аудитория подобных книг.
Что для вас недопустимо в ваших книгах? Кто ваш главный цензор?
Дарья: У меня есть представления о том, что хорошо и что плохо. Я не морализаторствую, но мне хочется говорить о семейных ценностях, о настоящей любви, о принятии себя и ближних. Кому-то это покажется старомодным и банальным, но мне нравится, когда справедливость торжествует, а зло наказано. Я бы никогда не написала книгу про отрицательного героя, который не изменился, и все у него хорошо.
Мой главный цензор – я сама. Мне кажется, я уже достаточно взрослая девочка, чтобы знать, что можно писать, а что не стоит. Но если человек, чьим мнением я дорожу, высказывает мне критические замечания, я стараюсь прислушиваться.
Цензура (или самоцензура) вообще в современной литературе допустима? Она должна быть? И если да, то чего касаться?
Дарья: Любая цензура – нарушение свободы слова. Я бы сделала исключение только для пропаганды, потому что литература все же должна оставаться литературой, а не агиткой. Что касается этики… Слушайте, если был опубликован Сорокин, - «Настенька», «Голубое сало», например, - то все остальное запрещать просто бессмысленно. Худшее уже случилось.
А какие сцены тяжелее всего писать?
Дарья: Мне тяжело даются любовные сцены, потому что когда пишешь сентиментальную прозу, всякие поцелуи и «перехватило дыхание» начинают повторяться. И с каждым разом выдумать новые описания, эпитеты и ощущения , а еще не уйти в штампы, – мука мученическая.
Ваш муж иногда читает ваши романы? Что говорит?
Дарья: Муж прочел только один роман «Исключение», и то для этого ему пришлось загреметь в больницу без телевизора. Там было настолько скучно, что сгодилась даже моя писанина.
А если серьезно – он прочитал с удовольствием, и ему даже понравилось, но он любит совершенно другие жанры. Он увлеченно читает нон-фикшн или романы вроде «Финансиста» Драйзера.
По образованию вы филолог. Скажите, это вам помогает или, наоборот, мешает?
Дарья: Если бы я не была филологом, то не факт, что была бы писателем. Во-первых, потому что на филфаке я много читала, а без большого багажа прочитанных книг невозможно написать нечто удобоваримое, во-вторых, я много писала. Сочинения, рефераты, курсовые… Так или иначе, но я оттачивала навыки владения языком и грамотность. Да, писательское ремесло требует и других навыков и знаний, но эти, как мне кажется, базовые.
Как вообще пришла мысль – писать книги?
Дарья: Когда я искала для себя какое-то занятие, чтобы отвлечься от бытовухи и воспитания детей, я взялась за то, на что, как считала, имела моральное право – из-за филологического образования. Мне и рисовать нравится, и петь, и играть на гитаре, но ни в консерватории, ни в Суриковке я не училась. Я как-то против самодеятельности.
У вас сейчас выходит шестая книга в авторской серии «Романтические комедии Дарьи Сойфер», впервые – сразу в бумаге, без онлайн поддержки. Волнуетесь? (примечание: пока готовилось интервью, книга уже вышла и доступна в предзаказе)
Дарья: Конечно. «Статус: бывшая» - это своего рода эксперимент. Меня пригласили в издательство «ЭКСМО», посадили в переговорку и предложили попробовать так. Ведь когда книга появляется сначала в Интернете, ее успевают прочесть, и бумажная версия уже мало кого интересует. Если честно, я и сама хочу посмотреть, будет ли разница в продажах.
Расскажите о своей серии. Кому она будет особенно интересна?
Дарья: Я писала то, что интересно мне самой. Я очень хорошо знаю, какая тоска часто накатывает на молодых мам, знаю это чувство, когда твоя жизнь превращается в день сурка. Мне хотелось пофантазировать о чем-то милом и приятном, повеселиться вдоволь, чего уж там. Потом мне стали приходить комментарии вроде «Я пришла после работы уставшая, муж, посуда, дети… А открыла вашу книгу – и пропала. И вот уже два часа ночи, а я лежу и улыбаюсь». Я поняла, что у меня получаются настоящие книжные антидепрессанты для женщин, которым не хватает времени на себя и глотка свежего воздуха. Думаю, если мои книги хоть кому-то понимают настроение, значит, серия выходит не зря.
Как вы вообще относитесь к самопродвижению современных авторов. Кто-то называет это большой нескромностью.
Дарья: Это, к сожалению, единственный выход в современных реалиях. Понятие скромности себя изживает. Если ты не можешь убедить остальных в том, что ты и твои книги – это именно то, что им нужно, значит, никто в это и не поверит. Нельзя стоять за книжным шкафом серой молью и верить в то, что читатель найдется сам. Надо прыгать, размахивать руками и кричать, как бы это ни выводило из зоны комфорта.
Хотя во всем хороша мера. Я иногда смотрю аккаунты писателей и не вижу ничего, кроме рекламы книг. Бесконечно повторяющейся рекламы одних и тех же книг. Честно? Я пролистываю или отписываюсь. И, думаю, читатели делают так же. Надо уметь подать себя так, чтобы подписчику не казалось, что его прижали к стенке свидетели Иеговы. Людям интересно почитать и просто о том, как вы живете. Рекламируйте не только книги, но и свою манеру интересно писать.
Наличие бумажных публикаций помогает в продвижении? Какую роль вообще сейчас занимает «бумага» в жизни писателя?
Дарья: Как я уже сказала, бумага – это приятно, это статус, это шанс на экранизацию. Что касается продвижения, то самой бумаге нужно такое продвижение, которое электронке не снилось. Вот на самиздате книгу выложил, запустил рекламу в соцсетях и поисковиках – и сидишь, в потолок поплевываешь. Бумага требует танцев с бубнами и, как мне кажется, на продажи на платформах вроде Litnet не влияет совсем, потому что покупатели бумаги и книжные блоггеры не заходят на сайты самиздатов. Аудитории не пересекаются.
Простой пример: вышли первые книги серии, остальные книги, еще не изданные, преспокойно висели на Litnet. А когда дошла очередь и до них, и они появились на бумаге, для подавляющего большинства книжных блоггеров это стало «долгожданной новинкой». Никто не полез искать, чего там у меня еще есть, все предпочли ждать выхода бумаги.
Если бы вы знали все подводные камни и сложности, с которыми приходится сталкиваться современному писателю, вы бы все равно стали бы писать книги? Что-то поменялось бы в вашем решении?
Дарья: Все равно стала бы, иначе никак. Просто, наверное, наделала бы меньше ошибок и потратила бы меньше нервов.
Давайте поговорим о конкурсах и премиях. Они нужны современному писателю? Помогают или вредят?
Дарья: Если вы пишете «большую» прозу – без премий никак. Весь цвет литературной критики пасется именно там, и без их благословения книга вряд ли найдет массового читателя. У жанровой аудитории запросы попроще, там привыкли смотреть на сюжет, а не на регалии.
На какие конкурсы и премии, на ваш взгляд, стоит обратить внимание начинающему писателю?
Дарья: Если честно, я не углублялась в этот вопрос. Для детского писателя премия мечты – «Новая детская книга». Есть еще замечательная премия для новичков – «Рукопись года» от Астрель-СПб, там разброс принимаемых жанров шире.
Татьяна Полякова говорила в одном из интервью, что в среде авторов детективного жанра нет особой конкуренции, т.к. жанровая литератур пишется долго, а читается за вечер. И хорошо, если читатель будет читать другие книги коллег. А среди авторов романтического жанра такая же идиллия?
Дарья: Авторы сайта litnet с этим бы поспорили. Там книг полно, а финансовые возможности читателей не безграничны, поэтому идут самые настоящие баталии за аудиторию, авторы сбиваются в группы, поддерживают друг друга и бьются с конкурентами.
Я от этого далека, с детства не люблю вот это «против кого дружить будем».
Дарья: Я считаю, что у авторов качественного ромкома, рассчитанного на аудиторию среднего возраста, стоит общая цель: показать читателю, что русские авторы могут писать не хуже, а, может, и лучше, чем Софи Кинселла, Хелен Филдинг или Джоджо Мойес. Нас не так много, и я очень хорошо отношусь к коллегам: к Марине Комаровой, Татьяне Кошкиной, Лене Сокол.
Как вы вообще относитесь к критике? Как отличить конструктивную критику от вкусовщины?
Дарья: К критике научилась относиться спокойно, хотя иногда расстраиваюсь, не без этого. Конструктивную критику всегда сопровождают аргументы, на все остальное я просто пожимаю плечами и прохожу мимо.
А вы книги своих коллег читаете? Какие книги читаете в свободное время?
Дарья: Я не могу одновременно читать и писать, а поскольку писать приходится почти без перерыва, то и на чтение времени не остается. Читаю я сейчас в основном книги по сценарному мастерству: «Спасите котика» Снайдера, «Дорожная карта шоураннера» Ландау. И список непрочитанных так велик, что я не знаю, когда руки дойдут до художки.
Вы сейчас пробуете себя в качестве сценариста. Это сложнее, чем писать роман?
Дарья: Это другое. Это легче – потому что не надо так долго печатать, меньше методичной рутинной работы. Это сложнее – потому что над структурой надо думать в разы больше, гораздо дольше вертеть ее так и эдак. А еще сложнее, потому что в романе ты сам себе хозяин, а написание сценария контролирует куча народу. Кино – продукт командный, и нельзя тянуть одеяло на себя. Сценарий читают редактор, режиссер, продюсер. Каждый скажет что-то свое, переписывать придется очень много раз, после книг это непривычно. И все же кино – это волшебно, невероятно и дико круто. Поэтому я рада, что набралась смелости и подалась в сценаристы.
Какое развитие электронного самиздата вы прогнозируете на ближайшие 3-5 лет?
Дарья: Я считаю, что кризис перепроизводства неизбежен. Сейчас количество авторов настолько выросло, а конкуренция такая бешеная, что при возрастающих объемах продаж в целом, доходы конкретных авторов падают. У читателей разбегаются глаза, раньше они выбирали между условно десятком книг, теперь – между тысячами. А лимит на покупки остался прежний. В экономике я несильна, но мне кажется, что либо сетевых писателей станет меньше, либо платформы начнут как-то регулировать их количество. Ужесточат входные критерии, необходимые требования для коммерческих авторов… Почему-то мне так кажется.
Что для вас писательство и сочинительство сейчас?
Дарья: Это моя работа и моя жизнь. Это я.
О чем мечтаете написать?
Дарья: Каждый писатель грезит о своем «большом» романе. Я – не исключение. Мне хочется создать большую серьезную книгу, историю жизни врача. Накопилось много мыслей, наблюдений, вещей, которые хочется сказать. Но пока я не представляю, куда потом деваться с этой книгой, поэтому она все еще зреет внутри.
Если наши сегодняшние читатели не знакомы еще с вашим творчеством, то с какой книги вы бы посоветовали начать?
Дарья: Если вам нравятся романтические комедии, то, пожалуй, с «На грани серьезного». По мнению многих моих читателей и друзей это – самая сильная моя книга в этом жанре. Не даром же она получила главную премию My like-2018 в номинации «Сентиментальная проза». А любителям фэнтези я бы посоветовала взяться за цикл «Остров перевертышей», дико люблю эту историю.
Я благодарю Дарью за беседу. Больших продаж и новых замыслов!
Другие интервью в рубрике #неформальный_разговор вы можете посмотреть здесь:
Александра Гардт - новая молодежная фантастика, интервью с автором
Творческая лаборатория русского хоррора - интервью с составителем серии "Самая страшная книга" Михаилом Парфеновым и редактором издательства "Астрель Спб" Ириной Епифановой.
Олег Троицкий - эксклюзивное интервью диктора проекта ЛитРес: чтец
Дарья Кова - интервью с автором современной женской прозы
