«На картине этой вижу луну с ее золотом и серебром, стоящую над морем и в нем отражающуюся… Поверхность моря… кажется полем искорок или множеством металлических блесток на мантии великого царя! Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность, но работа твоя очаровала меня… Искусство твое высоко и могущественно, потому что тебя вдохновлял гений!»
Уильям Тернер об Айвазовском.
Полет мечты над кистью вдохновенной
Каково было молодому художнику читать эти строки, написанные первым маринистом Европы, Тернером? Встреча с ним произошла в Риме, куда Айвазовского направила для стажировки Академия художеств. Великий маэстро обласкал русского собрата, несколько дней бродил с ним, непрестанно беседуя об искусстве. Какое счастье – получить высочайшее признание от мастера вдохновенной кисти!
А тут вскоре и парижский Лувр предложил Айвазовскому выставить свои холсты, и он привез «Море в тихую погоду», «Ночь на берегу Неаполитанского залива», «Бурю у берегов Абхазии»… Успех был полным. «Первый русский в Лувре» восхитил парижан.
За этой экспозицией последовали многочисленные путешествия – Лондон, Лиссабон, Гренада, Барселона, Мальта. Наконец, Амстердам – здесь 27-летнего стажера удостаивают чести стать членом Амстердамской Академии художеств. 1844 год. Увенчанный европейской славой, Иван Айвазовский возвращается в Петербург, встретивший его как триумфатора.
…Кто же из нас сегодня не знает картин этого мариниста – «Буря на Северном море», «Среди волн», «Чесменский бой», «Девятый вал»… В чем, на первый взгляд, не всегда понятная мировая слава полотен Айвазовского? Ведь рядом с ним жили и работали крупные мастера, ныне почти забытые. Секрет, наверное, в том, что этот художник обладал отличительным качеством – не только любить природу, но и уметь запоминать ее мотивы и через много лет писать их простым и доступным языком. Поэтому его картины побуждают зрителя вспоминать минуты общения с природой, ликующим морем и приглашают полюбоваться их красотой вместе с создателем.
…Однажды увидев море, мальчик не мог забыть его. Оно продолжало звать к себе игрой волн, жизненной силой, являлось в сновидениях и мечтах. Море и небо, отраженные во взоре будущего художника, соединялись в колдовском калейдоскопе, где происходили невероятные превращения – игра цветов, динамика света и тени, неустойчивость и подвижность тональных очертаний.
Художник моря, маринист… Это звонкое слово уже несет в себе частицу романтики, от него как будто исходит дыхание волн с их бесконечным, беспокойным и могучим движением. Этот жанр удался по-настоящему очень немногим живописцам. Чтобы изобразить стихию моря, его душу, надо быть поэтом-романтиком. Так среди самых крупных и виртуозных маринистов появился наш соотечественник Иван Айвазовский, достигший вершин этого трудного жанра.
…27 июля 1817 года в крымском городке Феодосии в армянской семье мелкого торговца Константина Гайвазовского родился сын Ованес. Этот летний день ничем особым не был примечателен, разве только тем, что он навсегда вошел в историю, прославив и Феодосию, и Россию. Тем, что здесь родился певец моря, создавший свои удивительные шедевры.
В Феодосии, в этой соленой купели, рождался талант будущего мастера. Старые руины Генуэзской крепости, бесконечная смена состояний моря, стремительный бег облаков – все это с самых юных лет волновало Ованеса. Он мог часами сидеть на берегу, любуясь волнами и сменой их красок. Он видел, как лазурный небосвод может в считанные минуты превратиться в синий, фиолетовый, а затем его затопит темная мгла. Синева моря может внезапно померкнуть, уступив место белесому или холодно-стальному унынию.
Все замечал и запоминал ребенок. А когда пришла пора, и муза тихо склонилась у его изголовья, мальчик взял кусок угля и нарисовал на белой стене родного дома плывущий корабль. Отец с одобрением отнесся к первому опыту восьмилетнего сына и дал ему карандаши и несколько листов бумаги. Но семья жила в бедности, средств не хватало. И когда будущему художнику исполнилось десять лет, Константин Гайвазовский вынужден был отдать сына «в люди» – в кофейню грека Александра «мальчиком на побегушках».
Работа в кофейне имела и свои положительные стороны. Общаясь с посетителями, Ованес многое узнавал: от моряков – о дальних странах и путешествиях, музыканты приобщали его к миру звуков, а от одного из посетителей он впервые услышал стихи Александра Пушкина. И через несколько лет судьба сведет сына бедняка с великим поэтом в Петербурге – уже на выставке картин молодого Ивана Гайвазовского, когда Пушкин отметит его работы и удостоит своим вниманием.
Подвластная ему Фортуна…
Трудолюбивому «мальчику на побегушках» повезло – его талант заметил местный архитектор. Забрав Ованеса из кофейни грека, он стал учить своего юного друга рисованию, перспективе, дал все необходимые материалы – бумагу, цветные карандаши. Архитектор Кох представил начинающего мариниста Казначееву, градоначальнику Феодосии, который обещал поддержку и подарил ему первые в жизни акварельные краски.
Вскоре семья градоначальника переезжает в Симферополь и берет с собой Ивана (как его стали звать). Оттуда его рисунки посылаются в Петербург с прошением об устройстве в Академию художеств. Президент Оленин, тщательно просмотрев работы юноши и отметив их индивидуальность, дал указ о принятии новичка «казенным пенсионером».
Северная столица открылась крымскому жителю вековечной красотой своих дворцов, парков, мраморных изваяний. Но дух в самой Академии, находящейся под надзором Николая I, был далек от романтических грез шестнадцатилетнего Ивана – он любил природу, море, а здесь все было основано на библейских и мифологических сюжетах.
По счастливой случайности, «пенсионер» попал в класс к педагогу Максиму Воробьеву. Он обожал музыку, играл на скрипке и тонко ощущал гармонию звуков и красок. Максим Никифорович сразу полюбил своего ученика, почувствовав в нем родственную душу.
В 1836 году Гайвазовскому разрешили выйти в море на корабле. Перед «академиком» предстала капризная морская стихия – свинцовые штормы и лазурные дни штилей. Так были созданы семь картин из жизни русского военно-морского флота. На ученической выставке они получили признание у самого Брюллова, Пушкина и Глинки. Такое окружение великих людей побуждало работать еще усерднее.
Весной 1838 года Иван Гайвазовский приехал на каникулы домой. Любуясь радугой красок, рожденной воздухом, морем, солнцем, зачарованный художник отдается вечной музыке природы. Он также посещает Ялту, Гурзуф – «где неба своды сияют в блеске голубом». В глубоком раздумье Иван ходил по местам, где бывал Пушкин, а затем нашел его любимый кипарис и долго стоял здесь, вспоминая безвременно погибшего поэта.
В Феодосии мастер устраивает себе студию, куда привозит все крымские пейзажи, лейтмотивом которых является море. Он ищет собственный стиль – свою палитру, свой колорит, безжалостно уничтожая вялые и неинтересные работы.
К нему в мастерскую заезжает Николай Раевский – генерал, начальник Черноморской береговой линии – и приглашает в морское путешествие. Военный корабль «Колхида» шел мимо крымских берегов, с которых уже опытный мастер марин писал этюды.
В Феодосии Иван привел свои летние пейзажи в законченный вид и снова отправился в Академию. В представленных полотнах ясно проглядывал стиль – мариниста-баталиста. Рассмотрев его работы, Совет Академии решил отправить Гайвазовского в числе других счастливчиков в Италию для изучения классики.
В Венеции Ованес навестил в монастыре своего брата Гарика, покинувшего отцовский дом. За разговором выяснилось, что их предки были Айвазяны. Поэтому с фамилии художника слетела первая буква, и теперь он обрел имя, с которым войдет в историю мировой живописи, – Иван Айвазовский.
В Италии, увидев его марины, богатые вельможи стали делать заказы. Как-то на этюдах Иван оказался рядом с мэтром русской живописи Александром Ивановым, который учил младшего коллегу не штамповать пейзажи-декорации, не фантазировать или сочинять свою природу, а изучать и следовать ее законам. Иначе его ждет банальная судьба модных салонных художников.
Но подчас похвалы льстецов, дилетантов заглушают наставления мудрых воспитателей, желающих добра. Тогда слава опутывает истинный талант, пишущий бездумно один холст за другим, и он не замечает, как становится ремесленником, сползая в объятия моды, дешевого успеха. Как вовремя предостерег Айвазовского от легкого пути великий труженик, автор «Явления Христа народу»! Александру Иванову, человеку, пишущему свои холсты кистью, на острие которого горит солнечный свет, художник был бесконечно благодарен.
К тому же, у Ивана Константиновича был добрый гений – судьба. Это она чудом свела его еще мальчишкой с лучшими людьми литературы и искусства – Пушкиным, Гоголем, Воробьевым, Брюлловым, Глинкой, а также с великими моряками – Лазаревым, Нахимовым, Корниловым… Все они прямо или косвенно воспитывали его талант живописца, впоследствии отмеченный Уильямом Тернером, а потом и парижским Лувром.
«Сколько волка ни корми…»
Вернувшись в город на Неве, он стал модным живописцем, и петербургский свет спешил заполучить в свои коллекции его пейзажи. Он окунулся в блестящую круговерть, которая мешала сосредоточенной работе. Он знал – «восторженных похвал пройдет минутный шум…». И по совету Белинского Айвазовский решает отправиться к берегам Тавриды, в Феодосию. Светский Петербург был поражен тем, что он, мировая знаменитость, в расцвете сил и славы бросает изысканное общество столицы и уезжает «в эту дыру». Тем более что по приезде из-за границы художник был удостоен звания академика живописи и причислен к Главному морскому штабу в звании «первого живописца». Какова же была ярость монарха, узнавшего об отъезде мастера, которого он хотел удержать при дворе: «Сколько волка ни корми, он все в лес глядит!».
Прекрасны вы, брега Тавриды
В 33-летнем возрасте художник пишет свое самое знаменитое полотно «Девятый вал». Дикие громады волн готовы раздавить затерянную в океане крошечную группу потерпевших кораблекрушение. Весь ужас борьбы со стихией, воля и мужество человека нашли отражение в этом сюжете.
А в 81 год он написал еще одну жемчужину русской живописи – известную картину «Среди волн», в которой создал по памяти «тот самый вал, которым любовался десятки лет назад». С террасы дома в Скутари Айвазовский наблюдал, как у берега Феодосии разбиваются, взлетая брызгами, бушующие волны.
В конце своей долгой жизни почетный гражданин Иван Константинович открыл в родном городе школу живописи. Ученики, которых мастер предостерегал от подражания, молча любовались его пейзажами. Со стен студии на них глядела сама поэзия природы – необъятное море, лунная дорожка, белокрылой стаей проплывающая в сиянии вод, клубы дыма и языки пламени на горящих кораблях…
Пролетело почти два столетия, как появился на земле армянский мальчик, посвятивший свою жизнь искусству живописи. С его неувядающих полотен, этих симфоний красок, по-прежнему шумит и вздыхает море. И сейчас в музеях любознательные туристы со всего света подолгу стоят возле его марин, ощущая свежесть ветра, прохладу волн. А увидев взметнувшийся «Девятый вал», невольно сопереживают узникам яростной стихии.
…Во все времена человек испытывал удовольствие, наблюдая за журчащим потоком воды. А разве вы не любовались веселыми струйками фонтанов, не слушали таинственный шепот моря или не радовались плавному бегу волн, рассыпающихся на берегу у ваших ног?..
Ольга КУРГАНСКАЯ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!