Не пробовал есть пельмени под майонезом,
Закрывшись от мира в теснейшей горячей ванной
(кому-то всё это являлось небесной манной, и сферой больших интересов).
Висел на афишах бок о бок со Стасом Пьехой,
Бежал от себя в рандомные трэвел-туры,
И вел в министерстве беседы про самодуров,
Купался в нежданном успехе.
Наскучила жутко "подземная философия",
Торгашеский дух на основе валютной прибыли,
Прикрытые лица на грани душевной гибели,
Глубокое их пустословие.
Поэтому, друг, я лишь искренне извинился,
Сойдя с этой сцены, как с морального эшафота.
Ни чья-то доктрина, ни пачка хрустящих злотых
Не скажут душе измениться.
Пускай утопают в пивнушках и подворотнях,
И голосом с хрипотцой меня снова чему-то учат,
Я буду писать для тебя и для снежной тучи
В разы красивей и охотнее.
Не пробовал есть пельмени под майонезом,
Закрывшись от мира в теснейшей горячей ванной
(кому-то всё это являлось небесной манной, и сферой больших интересов).
Висел на афишах бок о бок со Стасом Пьехой,
Бежал от себя в рандомные трэвел-туры,
И вел в министерстве беседы про самодуров,
Купался в нежданном успехе.
Наскучила жутко "подземная философия",
Торгашеский дух на основе валютной прибыли,
Прикрытые лица на грани душевной гибели,
Глубокое их пустословие.
Поэтому, друг, я лишь искренне извинился,
Сойдя с этой сцены, как с морального эшафота.
Ни чья-то доктрина, ни пачка хрустящих злотых
Не скажут душе измениться.
Пускай утопают в пивнушках и подворотнях,
И голосом с хрипотцой меня снова чему-то учат,
Я буду писать для тебя и для снежной тучи
В разы красивей и охотнее.
