Век Большого кольца - от Рождества до Пасхи и от Пасхи до Рождества кончился сто с лишним лет назад, с началом первой мировой. Век коротких отрезков - от войны до войны - исчерпал себя ещё в эпоху разрядки, то есть, в семидесятые.
Как определить сегодняшний законченный промежуток времени? От шоу до шоу? Между ничем и никак? Надо же как-то соотносить отведённый тебе срок и внешние исторические вехи.
Вот, к примеру, семейная хронология. Мои бабушка и дед родились при царе Николае Втором, мои родители – при Сталине, я появился на свет при Хрущёве, мой старший сын - при Горбачёве, младший – при Путине. Четыре поколения – пять правителей, войны, войны, войны, развал, распад, гибель двух империй. Событий много, но исчез абсолют, по которому соизмеряешь частное и общее.
При этом над всеми нами висит ограниченность времени жизни, в сущности, ограниченность замыслов. Так ли она страшна? Великая книга будет написана независимо от того, сколько лет, месяцев или даже часов осталась автору. Может быть, объём её - всего один абзац или одна фраза. Розанов не боялся ограниченности времени, когда писал «Уединённое». Или «Сахарну».
«Я даже не помню за 50 лет, где бы своя земля не проклиналась. Достоевский, «хоть с какой-какой надеждой», - единственное исключение. Всё Гоголюшко».
Нужно для этой записи много-премного времени? – «Дядя Петя, ты дурак?» Разом выдано - с точностью неотменяемой. По глубине мысли – большая книга.
А у книг есть странное свойство - они в одно время дают (мысли, настроение, цитаты), а в другое отбирают (время, чувства, непредвзятость и неопытность). Иногда один процесс накладывается на другой, собственно, ради этого и стоило научиться читать в семилетнем возрасте.