Автобус въезжает в предместья Риддера. Обычный в сущности советский город - но в окружении гор:
С севера - относительно невысокий Ульбинский хребет с вершиной Синюха (1962). Я было подумал, что это та же самая гора, что господствует над степью у Колывани, высшая точка "старого" Рудного Алтая - но нет, синюхой тут можно назвать каждую первую гору. Ульбинская Синюха в полтора раза выше Колыванской, но в этой перекличке названий есть символизм - единство региона. На фото вроде бы не она:
С другой стороны стоит стеной Ивановский хребет (2775м), отделяющий Риддер от Усть-Каменогорска. Это уже настоящий Горный Алтай, вершины которого к концу сентября вступили в зиму. Хотя из рудно-алтайских городов ближе всех к Белухе стоит Зыряновск, ни один из них не забирался по горам так высоко, как Риддер - 800 метров над уровнем моря, во всём Казахстане выше только Алма-Ата. А чтобы жители и гости не забывали, что Риддер в одной стране с Алма-Атой и Нурсултаном - на въезде встречает небольшой Байтерек.
Первые экспедиции в поисках серебра приходили на Колывань ещё в 17 веке, но успехом увенчалась лишь экспедиция, которую снарядил "железный король" Урала Акинфий Демидов. Дело в том, что на Урале имелись все ресурсы и технологий для чеканки монет, и например казённый Екатеринбургский монетный двор, когда на буераках застрял обоз с жалованием для рабочих, просто отчеканил жалование на месте. Демидов, конечно, взглянув на это, решил "а я чем хуже?" и начал работу в этом направлении, и о фальшивой демидовской монете и затопленных подвалах с крепостными на Урале ходило немало легенд. И Демидовы понимали - нужно больше серебра!
Рудный Алтай - сын Горнозаводского Урала: в 1723 году земли в его предгорьях были переданы в собственность Демидовых как Колывано-Воскресенский горный округ. В 1726 году заработал Колыванский завод, в 1737 - рудник в Змеиногорске, в 1744 - Барнаульский завод. Со смертью Акинфия Демидова в 1745 году проект заглох, но рудники были уже разведаны, инфраструктура создана, связи отлажены - и за дело взялось куда как больше нуждавшееся в серебре Государство.
Заводы в тогдашней России делились по форме собственности на 3 категории: частные, казённые и кабинетские. С первыми двумя всё в общем ясно, а вот третьи были собственностью даже не государства, а лично государя-императора, управляясь Кабинетом Его Величества, и именно кабинетским стал Рудный Алтай.
Чиновники, как ни странно, оказались на Алтае более крепкими хозяйственниками, чем купцы: за 20 лет производство серебра выросло с 44 до 1300 (!) пудов в год. На Оби и Томи появились десятки заводов, рудников и смежных предприятий вроде шлифовальных мельниц (по-нашему говоря, камнерезных фабрик). "Центр тяжести" Рудного Алтая в период его расцвета приходился на нынешние Алтайский край и Кемеровскую область, но всё же богатейшие рудники обнаружились ближе к Иртышу.
В 1786 году у подножья Ивановского хребта в Змеиногорском уезде горный офицер Филипп Риддер разведал крупное свинцово-цинковое месторождение. Вскоре туда подогнали приписных крестьян, староверов-"поляков" и каторжников, и Риддерский рудник заработал на полную мощность.
Но конец всей Алтайской индустрии был стремительным и бесславным: что Горнозаводской Урал, что Рудный Алтай "проспали" паровую революцию, и хотя строительство новых рудников, плотин и заводов полным ходом велось и в первой половине 19 века, вододейстующая русская промышленность уже не могла конкурировать с передовыми английскими технологиями. К середине века инерция кончилась, и Рудный Алтай являл собой жалкое зрелище, работая по последнему слову техники времён Екатерины Второй.
Как-то выживало это всё лишь за счёт даже не дешевизны, а подневольности рабочей силы, этой роботизации прошлых эпох... С отменой крепостного права власти посчитали, сколько придётся платить наёмными рабочим, да схватились за головы и решили, что проще всё это похоронить. Рудники и заводы Алтая начали закрываться один за другим, и к концу 19 века Алтай был практически деиндустрилизован. Барнаул или Змеиногорск, Салаир или Сузун как металлургические центры уже не смогли возродиться.
А вот Южным Алтаем на волне промышленного бума рубежа 19-20 веков заинтересовались иностранные инвесторы. В 1903 году Риддерский рудник пыталась возродить автрийская фирма "Thurn und Taxis", но фактически её хватило лишь до 1907 года. В 1911 царское правительство официально расторгло с ней договор, передав Риддерск вездесущему британцу Лесли Уркварту, самым известным детищем которого был Карабаш. При Уркварте дела на Риддерском руднике в прямом и переносном смысле пошли в гору, а вскоре случилась революция, и индустриализацию перехватили Советы.
Из села Риддерского в 1927 году был образован рабочий посёлок Риддер, в 1934 году он стал городом, а в 1941 году, по вполне понятным причинам, был переименован в Лениногорск. Лениногорском он и остался в памяти многих, и хотя название Риддер звучнее, короче и проще для казахского уха, на Алтае многие называют его по старинке. Вновь Риддером город стал в 2002 году, и так долго с переименованием тянули потому, что были и другие варианты: я вполне мог бы писать сейчас не про Риддер, а про Кунаев.
Если Нурсултан Назарбаев вышел из чёрной металлургии Темиртау, то предыдущий елбасы Динмухаммед Ахмедович занимался полиметаллами и в войну был директором Риддерского рудника. И эта должность была куда важнее, чем кажется: в годы войны здесь было добыто 80% советского свинца, то есть большинство пуль и снарядов, выпущенных по врагам, "прилетели" отсюда.
Бывший Лениногорск - город по своему облику советский, но даже после Усть-Каменогорска он впечатляет тотальным преобладанием славянских лиц. Такими, возможно, были города Северного Казахстана при Советах:
Автобус, меж тем, проехал практически через весь Риддер и остановился в Старом городе - самом верхнем районе перед рудником. В паре сотен метров от автовокзала - Никольская церковь, перестроенная из здания банка (1939). Под храм оно было оборудовано 1997 году, а высокую колокольню надстроили в 2010-м, и то, что дело не продолжилось строительством большого белого собора в центре города - едва ли не самое визуальное отличие Риддера от городов России. За храмом, обратите внимание - высокий отвал:
Куда больше меня озадачил дом с мезонином близ храма. Увы, свойство Казахского Алтая - крайний дефицит информации об архитектурпных памятниках, поэтому ни строчки о происхождении этого дома я так и не нашёл. Но после горнозаводских глубинок Урала я почти уверен в том, что это какой-нибудь дом горного начальника или заводоуправление начала 19 века. На самом деле это оказался типовой дом на 2 квартиры по проекту 1949 года.
Переулочек, где он стоит, выводит к главной в Старом городе улице Курека, которую старики называли Палочной - по ней прогоняли сквозь строй проштрафившихся рабочих. Риддерск был крупным посёлком (3-4 тыс. жителей в 1850-е годы - это больше многих городов), но как и любой другой посёлок Рудного Алтая, представлял собой неимоверно мрачное место, по сути дела узаконенный трудовой лагерь, где у приписных рабочих положение было хуже, чем у каторжан - те своё отработают и пойдут на волю, а этим трудиться до конца своих дней, или хотя бы до полной немочи.
Лишь в 1849 году у этой каторги по факту рождения появился срок 35 лет, с 1852 года - 25 лет, а там и до краха Рудного Алтая было уже не далеко. Дети рабочих в документах числились "горными малолетами" и заступали на службу с 12 лет, но фактически у нас, как и в диккенсовской Англии, эксплуатировался детский труд. Дети дробили руду, а размеры кусков измеряли ртом, что мягко говоря не шло на пользу их здоровью. Много страшных историй о здешнем прошлом мне рассказывали в Верх-Уймоне - активнее всего на поиски Беловодья народ бежал с "кабинетских" земель.
Например, однажды некий начальник посадил 13 рабочих в чан с ледяной водой за то, что те перевыполнили план - ненадолго, чтоб неповадно было, да отвлёкся на каких-то гостей. Когда спустя два часа он вспомнил о рабочих, семеро из них умерли, а оставшихся пятерых не стали откачивать, а рассудив, что "там дойдут", снесли в мертвецкую. Более достоверен случай, когда строптивого старика по фамилии Мальцев начальник живьём замуровал в старой штольне.
Если в шахте случался несчастный случай - кто-нибудь вполне мог оговорить себя в убийстве, чтобы через годы каторги вообще покинуть рудники. Ну а как завершение всех этих ужасов - график работы: по 12 часов в день рабочие трудились одну неделю днём, вторую неделю ночью, а на третью неделю - отдыхали... и легко, думаю, догадаться, как они отдыхали. Пили на Рудном Алтае все - и стар и мал, и кержак, и казах. И хотя сами избы вдоль Палочной улицы скорее всего были построены позже, может быть при Уркварте, сама дорога палочных ударов осталась.
Но наличники на многих домах хороши, и не очень-то напоминают о мрачном прошлом:
В конце улицы - школа №12 1930-х годов постройки:
Озадачил меня вход с вертушкой - обычно такие делают там, где бродит скотина, а здесь помимо вертушки ещё и целая полоса препятствий с единственным мостиком.
Напротив школы - несколько бараков тех же лет, но с индивидуальным входом в каждую квартиру. Промзона обнимает Риддер с двух сторон, и те трубы принадлежат Лениногорскому полиметаллическому комбинату близ центра:
А Риддерский ГОК нависает над Старым городом с обратной стороны, планомерно пожирая куполообразную гору. Набор металлов типичен для Рудного Алтая - цинк, свинец, медь и сурьма, немного - серебро и золото.
И в общем Старый Риддер примерно так выглядит весь - чёрные избы, буйная зелень, раскисшая грязь под ногами, туманы на горах и дымы над трубами. Мы прошли кружок по второстепенным улицам, но чем отличающимся от прошлых кадров оказался разве что вот этот удод, за которым из переулка следила кошка:
На другом (относительно школы) конце улицы Курека внезапно обнаружился конструктивизм. С одной стороны улицы - бывшая фабрика-кухня:
С другой - Четырка, как называли местные четырёхэтажный Дом специалистов и начальства рудника (1933):
Более того, я бы сказал, что это лучший памятник конструктивизма в Казахстане. Потому что этим стилем Казахстан потрясающе беден - я могу припомнить сходу несколько зданий в Алма-Ате (но те безнадёжно и неоднократно уделаны), ДКЖД в Актюбинске, некоторые вокзалы Турксиба и ещё кое-что по мелочи. Этот дом среди них - если не самый совершенный, то уж точно самый аутентичный.
За домом - памятник. Не знаю, сгинуло ли на местных рудниках за сотню лет всего двое рабочих или же это просто памятник только одной трагедии. 26 мая 1929 года в Сокольном руднике случился пожар, погиб старый десятник Василий Приезжев, а следом - участвовавший в его поисках спасатель Иван Немых.
Памятник обращён в парк, и парк в Старом Риддере весьма обширный, но представляет собой неимоверно жалкое зрелище. Собственно, половины парка уже и нет - лишь пустыри меж редких деревьев, а на пустырях этих казашка с парой детей пасла двух коров. Я очень хотел их сфотографировать, но они видимо понимали, как это выглядит со стороны, поэтому любой мой взгляд в их сторону оборачивался куда более пристальным их взглядом в мою сторону. Понимает ли корова команду "фас!", я проверять не хотел.
Из парка мы вновь вышли к автостанции и пошли неспеша вниз по улице Кирова, ведущей к центру города через застроенную всё теми же избами пойму речек Быструшка и Хариузовка. По дороге - забавный дом-черепаха сталинских времён:
И резные дома с наличниками:
На берегу одной из речек у моста валялся пьяный, и мы пытались его расшивелить - всё же совсем не жарко, а ночью он имел все шансы не околеть так простудиться. Растолкать его не удалось, а пара прохожих, к которым мы обращались, угрюмо отвечали "а мы тут при чём?". Вызывать никого я не стал, но может и правильно - через три часа, проезжая мимо того же места на автовокзал, пьяного тела у речки я не обнаружил.
Между тем, за Хариузовской уже видна граница Старого города - избы сменяются сталинками:
Центр уже не села Риддерского, а города Лениногорска открывает мощная сталинка с лепниной и облупившейся датой:
Напротив - здание лицея, украшенное мозаикой:
А следующий дом 1930-х годов...
...глядит на мощный перекрёсток 5 направлений, отмеченный памятником Кирову. Направо улицы Победы и Безголосва ведут к вокзалу, а зелень слева - начало бульвара на проспекте Независимости:
По разные стороны его начала - пара симметричных домов, левый из которых почти доверху усайдингован. Но фотографировал я не столько его, сколько снежные тучи на горах - для жителя равнин потрясающее зрелище:
Дальше сходим по улице Победы. Почти у памятника Кирову - бывшая школа №8. Несмотря на "пионерский" значок и русскоязычную надпись, она называется "Шанырак", и ныне казахская, да при том понтовая - проходя мимо под окончание уроков, что за многими детьми родители приезжали на весьма неплохих машинах. Казахов в Риддере мало, но больше на всяких хлебных должностях.
Привлекла же меня в этой стороне высоченная кирпичная труба совершенно дореволюционного вида. Корпус на переднем плане - контора "Казцинка", и под сайдингом вполне может скрываться что-то из 1930-х годов:
Мне хотелось посмотреть, откуда растёт труба, но ничего интересного там не обнаружилось. Корпус, похожий на старый пакгауз - совершенно явный новодел. Труба же принадлежала, внимание - бане!
Улица Победы вывела нас к тихому вокзалу. Первую узкоколейку на конной тяге отсюда в Усть-Каменогорск с его иртышским портом протянул ещё Лесли Уркварт в 1916 году. Полноценная железная дорога строилась в 1934-37 годах, и была по тем времена явно одной из самых сложных (на километр пути) в Советском Союзе. Станция её изначально называлась Риддер, но даже с возвращением исторического названия городу осталась Лениногорском.
Ходят отсюда три поезда - в Усть-Каменогорск (станция Защита), в Астану и, внезапно, в Томск, как напоминание, что Риддерская волость входила в Змеиногорский уезд Томской губернии. Местные в один голос называют этот маршрут "политическим", который поддерживается чтоб было... но мы-то знаем, что это не про РЖД.
У станции в дорожное движение вклинились коровы:
Поодаль - дощатый барачник. Эта улица Чапаева, своеобразная "внутренняя объездная" центра, вдоль железной дороги ведущая на местный въездной Байтерек. Кадр, где вырезают деревянные скульптуры, тоже с неё.
Мы же пошли обратно к центру. Здание больницы, несмотря на сдержанный облик, послевоенное, по типовому проекту 1948 года - вообще, не раз замечал, что в первые годы после войны в СССР ненадолго, и так не называясь официально, возродился конструктивизм:
Риддерский двор - совсем обычный, не считая заснеженных гор вдалеке:
Выйдя на проспект Независимости, мы проглядели единственный в Риддере официальный памятник архитектуры - старую библиотеку, построенную по проекту ссыльного поляка Франца Иванчука. Сослали его не царские власти из Привисленских губерний, а Советы из Москвы в 1930-х годах, и в Риддере Иванчук стал главным архитектором эпохи "высокого сталианса". Но эту библиотеку он успел построить до войны. 1930-х годов и кинотеатр имени Маяковского, хоть он давно уже не кинотеатр, а мебельный магазин:
Сталинки вдоль бульвара всё мощнее:
И как я понимаю, весь дальнейший ансамбль - тоже детище Иванчука:
Проспект выводит на огромную (100 на 600 метров) площадь Независимости, вонзаясь ей в бок:
Чуть за площадью нашлось кафе "Лакомка", с виду старая добрая советская столовая, оказавшаяся неожиданно приятным местом - и еда вкусная, и вай-фай есть, а рядом с нами ухоженного вида русские женщины сидели вокруг ноутбука и проводили, видимо, мозговой штурм какого-нибудь проекта.
Со стороны Ульбинского хребта на площади - Дворец культуры и, видимо на постаменте Ильича, скромный памятник Филиппу Риддеру с надписью "Прииск сей был открыт мною в самый Троицын день мая 31 дня".
На фоне Ивановского хребта - сквер со скульптурами маралов, медведей и пляшущих казашек:
А за ним - Вечный огонь. На Алтае эти памятники часто сделаны кольцом - потому что отважные ребята из деревеньки на Алтае, без которых не обходится фронтовая проза, не с гор Республики Алтай спустились, а пришли из барнаульских сёл и восточно-казахстанских рудничных глубинок. И всех имён не уместить на прямой стене:
В конце площади - пятиэтажки с конструктивистского вида торцами, хотя судя по датам на фронтах, построены в 1960-е годы:
Проспект Гагарина, на котором стоит Вечный огонь - тоже крайняя улица, за ней взбирающийся на холмы парк Соколок:
У городского стадиона холмы ещё и безлесные, и мы конечно же полезли наверх, чтобы полюбоваться оттуда городом. Вот так выглядит Риддер с высоты, и забегая вперёд скажу, что он похож на маленький Усть-Каменогорск или на большой Зыряновск - города Рудного Алтая хоть и каждый со своими особенностями, но в целом схожи, как родня. И всегда - с высокими дымящими трубами на фоне гор.
ЛПК (Лениногорский полиметаллический комбинат) строился в конце 1930-х годов с запуском железной дороги. Обратите внимание (это лучше видно на кадре выше), как облысела гора по направлению дыма:
За холмами ещё несколько небольшим районов. В Ивановский хребет глубоко врезается долина Громотухи. Риддер - город не только горнозаводской, но и горнолыжный, и вроде бы даже в этом смысле неплохой.
Левее из-за холма показалась мечеть, между прочим, имени Кунаева, а за ней самый новый и цветастый в городе 6-й микрорайон. Это не случайно: казахизация от украинизации отличается тем, что делается тихо, но умно - например, через переселенческую программу с юга на север страны. Кучма или Ющенко не догадались создать условия для массового переезда галичан в Крым, а вот Назарбаев со своими "галицией" (Чимкент) и "крымом" (Алтай) такое организовал. В этих домах большинство квартир получили казахи-южане:
Конец холма сгрызен карьером, за которым - всякие стадионы да бассейны... и перспектива долины Ульбы. Женщина на переднем плане, увидев наши фотоаппараты, попыталась нам что-то рассказать о варварской вырубке скверов... но поняв, что мы не журналисты, извинилась. Частый в общем случай в нетуристических местах - фотоаппарат как признак кому террориста, кому журналиста.
Спустившись с холма, мы вернулись на проспект Гагарина. В последних его кварталах обычные хрущовки:
Не припомню в Риддере памятников ни Абаю, ни Абылаю, ни другим героям казахской истории. Может и есть они, но не на самых видных местах. А здесь - памятник афганцам с прострелянной звездой:
И строящееся, судя по виду очень неспеша, часовня-памятник:
Самый же интересный вид на эти горы открывается 9 мая. В Риддере есть традиция к вечеру Дня Победы зажигать на одном из белков звезду из воткнутых в снег факелов, и звезда горит над городом под залпы салюта.
