Начало - здесь. Предыдущая глава - тут
Синцов тщательно готовился к допросу. Сегодня - пятого января нового тридцать восьмого года Матвей Фадеевич сидел в следственном кабинете Сухановки и ждал когда к нему доставят бывшего первого секретаря ЦК КП(б) Таджикской ССР Амирова.
***
Урумбая Ашуровича доставили спецрейсом из Дюшамбе только вчера. А предшествовали этому очередные странные события. Пока Синцов проводил время в Ленинграде, определяя степень «заражённости» ленинградских большевиков рептилоидами, в Таджикистане, силами Ордена, проводили спецоперацию по задержанию Горового и Костромина. Как рассказали Синцову, Амирова обложили со всех сторон, слушая и телефоны, и кабинет, и даже дом. Результат не заставил себя ждать. Довольно быстро выяснили, что беглецы скрываются в одном из селений Горно-Бадахшанской автономной области.
Группа захвата выдвинулась на место, изображая из себя археологов, ищущих следы древних протоиндийских племён населявших когда-то эту область. Всё шло гладко, пока чекисты не приблизились непосредственно к самому кишлаку. Селение состояло из двух десятков домов с небольшими огородами ютившимся среди скал. Здесь «археологов» встретила пулемётная очередь, положившая всю экспедицию на землю. К счастью для группы захвата, стрелок был не ахти какой, видимо стрелявший в людей первый раз. Все пули легли мимо, не дотянувшись до чекистов, а второй очередью просвистели где-то над головой.
Рассредоточившись на местности, «археологи» укрылись, используя горный ландшафт, и открыли ответный огонь. Пулемётчик хоть и был слаб и не имел боевого опыта, тем не менее, смог продержать группу захвата в течение сорока минут, зажатыми между камней. Но всё когда-нибудь заканчивается.
Трое из чекистов, имевших за плечами немалый боевой опыт по обезвреживанию банд в Дагестане и Чечне, проползли в тыл к стрелку и взяли его живым. Пулемётчиком оказался местный житель, молодой парень семнадцати лет ни слова не понимающий по-русски. Короткий, но жёсткий допрос, благо переводчик в группе имелся, дал необходимые для дальнейшего поиска результаты.
Выяснилось, что беглецы действительно около недели скрывались в одном из домов кишлака. Но сегодня к ним прибыл гонец, после чего двое русских в сопровождении проводника выдвинулись по горным тропам в обход группы захвата. По словам пленного, вышли они часа четыре назад и уже должны были оказаться далеко в тылу.
Дальнейшие действия чекистов были тут же откорректированы. Разделившись на две небольшие группы, одни спешно на лошадях поскакали назад, другие зашли в кишлак, где произвели тщательные обыски домов и учинили дознание среди местных жителей, подтвердив информацию, полученную от захваченного паренька.
Первая группа захвата через пару часов погони на лошадях настигла беглецов. Те действительно обошли своих преследователей и передвигались, как и показал пленник, глубоко в тылу чекистов. Застать беглецов врасплох не получилось, обнаружив погоню те окрыли по преследователям беглый огонь из четырёх стволов. Впрочем, пулемёта у них с собой не было, а револьверы оказались жалкими игрушками перед карабинами, которыми были вооружены чекисты. Результат скоротечного боя был закономерен. Вся четвёрка в составе Горового, Костромина, проводника и курьера были убиты наповал. Среди группы захвата был легко ранен в руку один из бойцов.
Дознание и обыски в селении ничего нового не дали. Зато обыск убитого курьера имел свой результат. В карманах покойника были обнаружены: удостоверение НКВД на имя уполномоченного УРБ Мирзы Халилова и записка, написанная на русском языке. В записке начальник секретно-политического отдела НКВД Таджикистана Коваль обращался к Костромину и Горовому с предложением немедленно покинуть убежище в связи с приездом группы захвата, замаскированной под археологов. Беглецам надлежало довериться Мирзе Халилову, который должен был вывести их в безопасное место и помочь добраться до Киргизии, где их должны были ждать соратники, далее следовали явки и пароли.
Такая удача несколько сгладила очередной провал по захвату самых разыскиваемых НКВД врагов. Дальнейшее оказалось делом техники. Коваль был тут же арестован и выпотрошен под завязку. В результате в НКВД Таджикистана прошли очередные аресты, был вскрыт очередной террористический центр из продажных чекистов. На сей раз в виду последних указаний, организации придали новую окраску, связав с подпольем правых в республике. Ещё одну террористическую ячейку правых «раскрыли» в Киргизской ССР, арестовав всех, кто был, так или иначе, связан с адресами явок, указанных в записке Коваля.
Последним был арестован первый секретарь ЦК Партии Таджикистана Амиров и спецрейсом под неусыпным присмотром группы захвата был доставлен прямиком в Сухановку.
***
Все концы уходили к Амирову, только он поддерживал связь с московскими заговорщиками. Синцов не сомневался, что этим главным заговорщиком окажется Огневой. Нужно было только убедить, не заставить, а именно убедить Амирова дать показания. Только так можно будет попытаться открыть глаза Ежову на этого коварного и опасного врага. Пока же железный нарком полностью попал под влияние Огневого и защищал его, не желая слушать здравый смысл и обоснованные подозрения. Поэтому-то на Амирова Матвей возлагал большие надежды.
И вот Амиров сидел на прикрученном к полу табурете, опустив совершенно лысую лоснящуюся голову вниз. Лишь изредка он поднимал вверх глаза, в которых читались отчаяние и страх. Но самое главное - над головой бывшего партийного вождя Таджикистана отсутствовало характерное кроваво-жёлтое свечение. Да! Амиров был человек! Это обстоятельство настолько вдохновило Синцова, что он уже предвкушал свой будущий «убийственный» доклад Ежову. После таких доказательств тот уже не сможет отмахнуться от Матвея и наконец, признает, что Огневой не друг, а самый настоящий враг. Теперь всё зависело от Синцова и его умения убедить этого толстомордого таджика добровольно дать показания на Огневого и его роль в заговоре.
- Урумбай Ашурович, Вы понимаете, где находитесь?
- В НКВД?
- Вы находитесь в Сухановской особорежимной тюрьме НКВД СССР, а я начальник спецотдела при Наркоме НКВД, зовут меня Матвей Фадеевич Синцов, - представился он, назвав свою должность которой обычно не козырял, но сейчас обстоятельства того требовали.
- Меня будут пытать? – с дрожью в голосе произнёс этот грузный человек чем-то напоминающий басмача из фильмов про становление Советской власти в Средней Азии.
- Обязательно будут, - зловеще усмехнулся Синцов, - Впрочем, этого возможно избежать, если Вы, Урумбай Ашурович, не будете водить за нос следствие и чистосердечно во всём раскаетесь. Вы же должны понимать, что нам известно всё, а надеяться на высоких покровителей из Москвы в Вашем положении довольно глупо.
- Конечно-конечно, я желаю давать показания… только не бейте меня… я очень боюсь боли.
- Ну, вот и славно! Кто же Вас тронет, если Вы полностью разоружитесь перед Партией и правдиво расскажите о своём участие в перерождении и заговоре. Кстати Вы прекрасно говорите по-русски.
- Да… Я ведь окончил юридический факультет Петербургского университета… давно… ещё при царе. Тогда и вступил в Партию, участвовал во всех Революциях.
- Тогда и познакомились с товарищем Купцовым?
- Вы и про это знаете?
- Я же говорю, нам всё известно. Так кто руководил заговором?
- Вы же всё знаете, Купцов и руководил, извините Огневой. Михаил Сергеевич Огневой.
- Цель заговора?
- Ну, какая может быть цель у заговора? Сместить Троцкого и Политбюро, предать их суду революционного трибунала за измену идеалам Революции.
- Кто должен был возглавить страну в случае успеха переворота?
- Огневой. Он держал все концы в своих руках и в случае удачи возглавил бы Партию и Совнарком.
- Для чего Огневому нужен был заговор? Он ведь уже сейчас мирным путём стал главой правительства?
- Но ведь в то время когда затевалось всё это дело, он был далёк от власти. Это потом он постепенно приближался к ней. Да и председатель ЦИК - это ведь не генеральный секретарь. Огневому нужна полная бесконтрольная власть… без посредников.
- Что можете сказать по участию в заговоре бухаринцев и зиновьевцев?
- Ничего. Они всего лишь оппозиция, причём не способная на решительные действия.
- Кто дал Вам указание укрыть находящихся в розыске Горового и Костромина?
- Огневой. Михаил Сергеевич приказал мне спрятать их где-нибудь в горах, что я и сделал.
- А кто сообщил, что в кишлак, где они скрывались, направляется группа захвата НКВД?
- Огневой. Он сказал, что я обложен со всех сторон, что меня прослушивали и теперь им, то есть вам, всё известно. Что группа захвата под видом археологов выдвинулась на место и будет в кишлаке в ближайшее время. Что я должен попытаться успеть предупредить и спасти их. Ещё он сказал, что если меня возьмут, то я должен сознаться в заговоре, но отрицать его в нём участие и уж тем более руководство.
- Почему этого разговора не засекли в НКВД?
- Я разговаривал по закрытой связи из кабинета начальника СПО УРБ Коваля.
- Коваль входил в вашу заговорщицкую организацию?
- Да, входил. Он и занимался укрытием Горового и Костромина. Он же по моему указанию пытался их спасти, когда ваши работники вышли на их след.
- Вы должны назвать всех участников Вашей террористической заговорщицкой организации.
- Да, я всех назову.
- Почему Вы решили дать показания на Огневого?
- Потому что, если вы его арестуете, то у меня будет шанс дожить хотя бы до суда. Если он останется на свободе, я боюсь, что меня просто удавят в камере. Он может достать где угодно, для него нет ничего невозможного. Это очень страшный человек.
- Сейчас я приглашу стенографиста, и мы запротоколируем Ваши показания. И ещё нужно будет повторить их товарищу Ежову, а если потребуется, то членам Политбюро и товарищу Троцкому.
- Да, конечно! Я готов…
***
Синцов вызвал конвоира и оставив того караулить Амирова пошёл к товарищу Ярошко. Решив вопрос со стенографистом отправил того в следственный кабинет, а сам вместе с начальником спецобъекта выпил стакан чаю с лимоном.
Минут через двадцать Синцов вернулся. Стенографист расположился за столом и был готов к записи показаний. Амиров по-прежнему сидел на табурете и отрешённо смотрел куда-то в угол кабинета.
- Эй, Урумбай Ашурович, о чём задумался? Никак о жизни своей грешной? – пошутил Синцов.
Амиров не реагировал, продолжая смотреть всё в тот же угол.
- Матвей Фадеевич, так он уже минут десять так сидит. Я когда пришёл он уже в этот угол смотрел. Сидит, будто не слышит ничего, я ему вопрос, а он молчит, - пожаловался стенографист.
Синцова словно током дёрнуло. От нехорошего предчувствия задрожали руки, и засосало под ложечкой. Матвей подошёл к сидящему Амирову, безуспешно тормошил его и бил по щекам в течение пяти минут. На него смотрели абсолютно безучастные, ничего не видящие глаза. Амирова уже не было, перед Синцовым на табурете сидел равнодушный ко всему овощ…
***
Поднятые по тревоге сотрудники тут же арестовали стенографиста и провели ускоренное дознание. Результаты были получены уже к вечеру, только равнялись они нулю. Стенографиста отпустили, он оказался ни при чём. Вызванный из спецобъекта 0013 доктор Эйдельман осмотрел Амирова и дал неутешительное заключение. Урумбая Ашуровича напоили спец препаратом, той самой пилюлей начисто вычищающей мозг пациента, превращая его в безвольное, ничего не помнящее и не понимающее растение. Единственного подозреваемого - конвоира нашли мёртвым за уличным туалетом там же в Суханове. Как показало вскрытие, смерть наступила от удара, предположительно шилом, в область сердца.
Доводы Синцова, что убийство конвоира и отравление Амирова дело рук Огневого или его людей ни к чему не привели. Показания Амиров дать не успел, а слова как говорится, к делу не пришьёшь. Именно так резюмировал разговор Ежов и отправил Матвея Фадеевича в очередную командировку - теперь уже на Урал...
***
Синцов снова возвращался в Москву. Последние два месяца он безвылазно проторчал на Урале, где громил врагов Магнитостроя. Дело было привычным, ведь начинал он свою работу в органах ревбезопасности, как раз обслуживая промышленность: заводы и фабрики Восточной Сибири. Матвей настолько втянулся в интересную и плодотворную работу, что борьба с инопланетным вторжением стала отходить на задний план. К слову сказать, на Магнитострое он не выявил ни одну рептилию. Видимо пришельцы не жаловали условия, в которых возводился производственный гигант. Вредителей и шпионов, конечно, хватало и здесь, но все они были людьми.
Если говорить откровенно, то Синцов прекрасно понимал, что его пребывание на Магнитной горе было не что иное, как ссылка подальше от Москвы. Что вдохновитель этому - ни кто иной, как товарищ Огневой. Для Михаила Сергеевича Синцов был костью в горле, тем, кто, не поддавшись на его чары, по-прежнему видел в нём врага и копал, рыл землю стараясь вывести на чистую воду. Попытка ликвидации Синцова во время воронежских событий ни к чему не привела. Высокое положение Матвея в Ордене и дружеское расположение к нему Ежова не давало Огневому возможности нейтрализовать Синцова, объявив врагом народа и Революции. Единственное, что тому удалось - это под благовидным предлогом услать Матвея подальше из Москвы. Как считал сам Синцов, Ежов, скорее всего даже сам не понял, как его подвёл к этому решению Огневой.
Тем не менее, несмотря на все интриги Михаила Сергеевича, Синцов был доволен. Борьба с врагами на Магнитке несколько успокоила и остудила его. Он отказался от необдуманных и скоропалительных действий опорочить и свалить Огневого. Здесь нужна была иная тактика, здесь нужно было ждать, быть начеку и ждать, когда тот сам совершит ошибку и вот тогда уже бить наверняка. Сейчас на первый план выходили выдержка, холоднокровие и осторожность. Синцов прекрасно осознавал, что и Огневой не забыл про него и что стоит Матвею хоть чуточку оступиться, тот непременно воспользуется оплошностью и уничтожит его.
И вот неожиданный приказ выехать в Москву. Первоначально Синцовым овладела тревога. К чему этот вызов? С Ежовым он не разговаривал с момента приезда, ограничивался отправкой шифротелеграмм и получением таких же ответов с указаниями наркома. НКВД на Магнитострое руководил один из братьев - комиссар 3-го ранга и Матвею работалось с ним легко и продуктивно. Постепенно он привыкал обходиться без высокого начальства и тут этот вызов. Наведя справки Синцов немного успокоился. Оказалось, что в Москву были вызваны все руководители республиканских, краевых и областных НКВД. Планировалось проведение особо секретного совещания, читай между строк – собрания Ордена.
Вот с такими настроениями Синцов и прибыл в Москву. Показательным для Матвея было то, что его не принял Ежов. Это было впервые после образования Ордена, когда Синцов стал вторым после магистра. Ограничившись коротким разговором по телефону, Ежов весьма сухо отдал приказ Матвею заняться инициацией очередной партии кандидатов. Так что целую неделю Синцов проторчал в Суханове, подготавливая новых комиссаров 3-го ранга Ордена.
***
Собрание Ордена состоялось третьего марта на спецобъекте 0013. Всё проходило как обычно по установившемуся ритуалу с вызовом Великого Магистра, с приветственным ритуальным жестом рук и прочей необходимой атрибутикой.
Генеральный комиссар Ордена, он же «Первый» или Великий Магистр обратился к присутствующим братьям с приветственной речью. Сначала долго и величаво расписывал успехи Ордена в борьбе с пришельцами, приносил благодарности особо отличившимся братьям. Затем с гордостью сообщил, что на сегодняшний день уже почти не осталось управлений НКВД областного, краевого или республиканского масштаба которые бы не возглавляли прошедшие инициацию братья.
- Сейчас, - говорил Ежова, - Сложились все условия для нанесения решительного удара по рептилоидам, которых оказалось несравненно больше чем это виделось нам полгода назад, когда Орден только набирал силу.
После этого Великий Магистр, а теперь он требовал именовать себя именно так, дал слово новому Магистру Ордена. Как пояснил Ежов:
- «Двадцать первый» с этого момента назначается моим преемником и становится Магистром Ордена.
За кафедру встал главный враг Синцова – Огневой Михаил Сергеевич, неожиданно поднявшийся в иерархии Ордена до преемника Великого Магистра, а посему сменивший свою вишнёвую мантию на мантию Магистра ярко-красного цвета. Поприветствовав братьев тайным жестом Огневой отчитался о последних результатах расследования по делу антисоветского подполья правой и левой (ленинградской) оппозиции:
- В первую очередь мы определили вероятную численность подполья и процентного соотношения в нём рептилоидов. Учитывая, что к правым тяготеют в основном советская интеллигенция и руководящие работники различного уровня, засоренность в этом слое особенно высока. Она составляет порядка пятидесяти процентов! С левой или «ленинградской» оппозицией всё складывается немного по-другому. Там засоренность пришельцами составляет порядка тридцати процентов. Возможно, это связано с тем, что левых поддерживает некоторая часть рабочих Ленинграда. А как мы с вами знаем, пришельцы не слишком жалуют рабочий класс.
- Бригадой Главного Управления Ревбезопасности, в которую входили только братья Ордена, под моим руководством полностью вскрыта и доказана заговорщицкая направленность подполья правых и «ленинградцев». Нами получены многочисленные показания уже арестованных членов подполья, в которых они разоблачают своих лидеров. Обличают их и в подготовке к захвату власти, и в массовом вредительстве. Нами вскрыта связь подполья с врагом народа и Революции Сталиным. Прослеживаются контакты лидеров правых с фашистским режимом в Германии.
- На только что закончившемся Пленуме ЦК, товарищ Троцкий и большинство членов Центрального Комитета нашей Партии признали доклад товарища Ежова правильным и специальной резолюцией исключили из рядов ВКП(б) лидеров правых: Бухарина, Рыкова и Томского, а также «ленинградцев»: Зиновьева и Каменева. Вся головка подполья была тут же на Пленуме арестована и помещена к нам в Сухановскую тюрьму.
- ЦК, подавляющим большинством голосов принял решение начать повсеместный и полный разгром подполья. По нашим данным в стране насчитывается порядка ста тысяч сторонников правой и левой оппозиции. Таким образом, при полной ликвидации подполья мы сможем уничтожить до пятидесяти тысяч пришельцев, - закончил Огневой.
Затем выступил комиссар 1-го ранга «Третий» - бывший старший ревизор, ныне возглавляющий Главное Управление Революционной Безопасности Франковский Михаил Петрович.
В своём выступлении Франковский коснулся практических вопросов разгрома подполья:
- В первую очередь работа по спискам, наработанным в последние месяцы. Необходимо производить аресты уже установленных подпольщиков и колоть их на новые неизвестные связи…
На вопрос Синцова:
- А как рядовые чекисты будут отделять рептилий от людей?
Франковский ответил:
- В данном случае никакого рецепта не существует, мы не можем инициировать всех работников ревбезопасности, а потому будем тянуть на высшую меру всех подряд и правых, и левых. Наша главная задача вычистить как можно больше проклятых пришельцев, а если среди них окажутся люди, то ничего страшного не произойдёт. Чем больше расстреляем оппозиционеров, тем страна чище будет.
Далее как обычно началась всеобщая повальная пьянка, именуемая в Ордене общей трапезой.
Синцов, в котором часть личности принадлежала человеку прекрасно осведомлённому, чем заканчивается такая тотальная борьба с оппозицией для чекистов, чьими руками она осуществлялась, несколько приуныл. Повторения истории тридцатых годов своей реальности ему явно не хотелось. Начинавшееся благое и справедливое дело по очистке планеты от рептилоидных захватчиков на глазах превращалось в то, что в его реальности когда-то называлось Большим Террором.
«Если они сейчас додумаются, а всё идёт к этому, ввести внесудебную расправу в виде пресловутых троек тогда всё - конец. Эти жернова перемелют и весь Орден, и меня конечно тоже», - с нарастающей тревогой думал Синцов, вернее та его часть, что именовала себя Андреем Кузнецовым.
Синцову срочно требовалось поговорить с Ежовым, чтобы постараться удержать его от необдуманного шага. Тревога настолько овладела мыслями Андрея, что в голову никак не шла простая и очевидная мысль, что его измышления по очевидной для него опасности, не имели никакого значения для Великого Магистра. Железный нарком уже давно находился под влиянием Огневого и не был способен на объективное критическое мышление.
Матвей нашёл Ежова уже изрядно накаченным алкоголем, но ещё способным сохранять рассудок и вести диалог. Тот сидел в одиночестве возле своего любимого камина и, не отрываясь, созерцал огонь.
- Николай Иванович, разреши отвлечь, разговор есть, а то до тебя сейчас не пробиться.
Ежов задумчиво оглядел Синцова и, усмехнувшись каким-то своим мыслям, сказал:
- Садись, Матвей, рассказывай.
- Николай Иванович, я про последнюю Вашу речь. Вы что действительно сто тысяч человек наметили к уничтожению?
- Не человеков, а тварей рептилоидных…
- Но ведь Вы же сами сказали, что там только половина рептилий, а может и того меньше.
- А как, по-твоему, я их разделять буду? Это же по всей нашей Родине необъятной… Ты пойми, главное что? Это тварей этих покончать, а если пара-тройка правых в расход пойдёт, так это только на пользу.
- Какая пара-тройка? Вы же только наметили сто тысяч, а там больше половины людей будет.
- Что с тобой, Матвей? Ты когда в Воронеже тех же людей садил и под расстрел подводил, что-то не сильно беспокоился. А сейчас-то что?
- Я садил заговорщиков, садил разложенцев-бюрократов, садил вредителей и шпионов, а здесь…
- Что здесь? Ну что здесь? Чем эти прихлебатели Бухарина и Зиновьева лучше твоих заговорщиков? Они же все об одном и думают, как власть у Партии отнять и Сталину с фашистами отдать.
- Николай Иванович, но там же дело ста тысячами не ограничится! Я же знаю, как на местах ревбезопасность работает! Они же план будут перевыполнять и ещё столько же разоблачат, если не больше.
- Это ты прав, молодец, не зря я тебя так ценю. Это только начало, ты же всего не знаешь, да и никто пока не знает... Тут, Матвей, такие дела грядут, закачаешься…
Синцов отметил перемену настроения Великого Магистра. Того словно подменили, потухшие до того глаза засверкали, лицо раскраснелось от возбуждения.
- Ты не представляешь как оно на самом деле-то… - вдруг перешёл на шёпот Ежов.
- Ты, Матвей, конечно умён и в чём-то прав. Действительно сами по себе эти левые и особенно правые никакие не заговорщики, сыкуны они. Но их умные вожди спелись со Сталиным и придумали такую подлость, что кровь в жилах стынет. Они решили не переворот, а того хуже устроить. Как попрёт фашист на нас войной, так они у нас в тылу второй фронт откроют, поднимут восстания по всей стране и тогда конец, конец всему, понимаешь?
- Какой ещё второй фронт?
- Какой? А много у нас властью нашей Советской народу недовольного осталось? Кулаки, белогвардейцы, полицаи бывшие, офицерьё недобитое, всякие эсеры и анархисты, а сколько бывших хозяев жизни в стране осталось? Вот на них и расчёт и поверь, работа уже ведётся. Мне вот Михаил Сергеевич тут материалы по правому подполью предоставил. Не последние люди среди них, да и рептилии… чего уж там… все показания дают.
- Так их наверняка так мордовали, что они всё что угодно подписали бы.
- Ну что ты опять заладил? Что, по-твоему, Огневой одних мясников к делу пристроил. Там умнейшие люди, ревизоры бывшие… чекисты… Да они всё по полочкам разложили, всю цепочку размотали. А самое главное - там же через одного рептилии. Вот по ним и нанесём первый удар. А уж вторым всю мразь контрреволюционную накроем. И там я тебе доложу, тоже рептилий будет достаточно.
- Николай Иванович, так может усилить Орден, инициировать побольше чекистов?! И уже с помощью них вычленять и уничтожать рептилоидов, а человеческих подпольщиков в лагеря отправлять. Так же будет лучше, да и людей сохраним, перевоспитаем в лагерях, а уж пришельцев в расход.
- Ты что-то больно умным стал! Вон Огневой идёт, ты ему этот вопрос задай.
- Михаил Сергеич, подойди к нам, будь любезен, - Ежов интенсивно замахал руками, призывая Огневого.
Когда тот подошёл к собеседникам, Великий Магистр интимно приобняв его за локоть и хитро прищурившись, спросил:
- Вот, Михаил Сергеевич, ты как Магистр Ордена ответь на вопрос нашего неугомонного брата. Он тут меня спросил, а не лучше ли продолжить инициацию новых членов Ордена, чтобы так сказать, количеством нанести сокрушительный удар по пришельцам и сохранить для общества заблудших оппозиционеров-людей.
- Отвечу, несомненно, отвечу.
И Огневой переключившись на Синцова, продолжил:
- Ты, Матвей Фадеевич, не прав. Увеличить количество членов Ордена никак невозможно. Здесь, видишь ли, количество не перерастёт в качество, а наоборот. Раздувание Ордена приведёт к одному – к его уничтожению. Враги и так догадываются о нашем существовании и уже предпринимают попытки проникновения в наши ряды. Так что новые братья это уже реальная опасность для нас всех. Последних ты уже инициировал, а новых не жди, не будет. Скажу больше, мы с Великим Магистром решили провести чистку уже внутри Ордена. Да-да, у меня есть обоснованные подозрения, что кто-то из наших братьев попал под влияние наших врагов.
- Ну что, Матвей, ответили мы на твой вопрос? – включился в разговор Ежов.
- Но… Хорошо, возможно вы и правы, - согласился Синцов, - а что за второй удар? Ты, Николай Иванович, говорил.
- Слушай, Матвей, ты слишком много хочешь знать. Не гони лошадей, всё узнаешь в своё время. Ты не об этом думай, а готовься к новому назначению. Решили мы тебя в Казахстан отправить, есть там город такой - Кустанай. Вот там и возглавишь борьбу и с врагами, и с пришельцами. А сейчас всё - разговор окончен, иди, догуливай …
***
Поезд, мерно покачиваясь, уносил Синцова в казахскую глушь всё дальше и дальше от Москвы… от Ордена. В купе Матвей Фадеевич находился совершенно один. Видимо такую заботу Железный Нарком проявил, пытаясь как-то загладить горечь и разочарование от очередной ссылки.
Матвей, выпив с расстройства водки, лежал на верхней полке и предавался грустным размышлениям.
Очередная ссылка теперь уже в казахские степи говорила о многом. Это была уже и не Магнитка где поднималась советская металлургия. Кустанайская область была глухой провинцией, где Матвея ожидали однообразие пейзажа и смертная скука. Он - основатель Ордена и вдохновитель священной борьбы с инопланетными захватчиками оказался ненужным и в очередной раз выброшен в какую-то Тьмутаракань. Было до боли обидно, что вот так Ежов предал его, променяв на эту гадину, на эту мерзкую тварь. Думать об Огневом другими словами Матвей просто не мог. Для него в этом новом друге Ежова воплотились вся подлость и коварство врага.
То, что Огневой враг у Синцова сомнений не вызывало. Единственное, что Матвей не мог для себя решить так это степень и глубину его падения. Кто он этот Огневой? Не раз задавал себе вопрос Синцов и не находил ответа. Да! Он вдохновитель и серый кардинал заговора! Но почему ему человеку подчиняются рептилоиды? Эта несуразность портила всё. Чётко выстроенная в голове Матвея формула рушилась не находя ответа на этот первостепенный вопрос. Как случилось, что пришельцы во главу своей инопланетной агрессии поставили человека? Почему именно человек руководит порабощением землян?
Бессильная злоба душила Синцова. Он - посвящённый в высшие тайны Ордена, оказался беззащитным перед кознями главного врага. Он не смог вовремя разглядеть коварство Огневого, не смог обезопасить Орден от липких щупалец этого чудовища. Теперь случилось непоправимое! Огневой словно гигантский паук сплёл свою паутину, в которой уже запутался Великий Магистр и большинство комиссаров. И Ежов, и другие братья словно ослепли, не замечая ядовитую гадюку, которая уже раскрыла свою пасть, готовясь нанести смертельный укус в самое сердце Ордена.
Ах, если бы вернуться назад в то время когда Огневой вышел на него – Синцова со своей приманкой. Вот тогда бы он уже не растерялся, не развесил бы уши как последний дурак. Тогда бы он взял эту вражину за жопу и раздавил бы, как давят кровопийцу-клопа. Но назад время не вернуть…
От обиды и собственного бессилья Синцов зарыдал, уткнувшись в подушку. Когда приступ слабости прошел, и его немного отпустило, тревожные мысли вновь начали атаковать, уже было расслабившегося героя.
Теперь запаниковала та часть личности Синцова, что называла себя Андреем Кузнецовым. Все самые страшные ожидания, о которых не хотелось даже вспоминать, начинали воплощаться в жизнь. Всё что наблюдал Андрей за последние дни в Ордене, всё это один в один напоминало его реальность, страшные тридцатые годы, ознаменовавшие себя тотальным уничтожением, так называемых врагов народа. Андреем овладел буквально животный страх. Он отлично знал, чем обернулась борьба с врагами для подавляющего большинства руководящих работников органов госбезопасности в его мире. Выжили лишь единицы, остальные были уничтожены вслед за своими жертвами тех кровавых дней.
Сейчас всё шло к повторению того страшного сценария. Несмотря на непрекращающиеся чистки, разгром вражеского подполья и заговора рептилоидов, Ежовым под чутким руководством Огневого уже было намечено к уничтожению свыше ста тысяч оппозиционеров. И из этих ста тысяч: пришельцев по самым оптимистичным подсчётам было только половина, а то и меньше. Остальные были люди, и это было только начало! Как проговорился Ежов - первый удар. А за ним уже планировался второй удар и опять сотни тысяч жертв. Всё повторялось…
Как-то предотвратить эту намечавшуюся бойню Матвей был уже не в силах. И получалось так, что если он и пересидит в Кустанае, то последующие за кровавыми событиями неминуемые чистки аппарата ревбезопасности накроют и его.
Выходило, что Синцов - второй человек после Железного Наркома уже не мог ничего решать ни в НКВД, ни в Ордене и эта была одна неоспоримая данность, с которой нужно было как-то мириться. С другой стороны все прекрасно знали, что он правая рука Ежова и когда придёт время чистить ревбезопасность, об этом сразу вспомнят и его не спасёт никакая ссылка в Казахстан. Это была вторая данность, с которой тоже нужно было как-то жить.
На смену тревожным мыслям пришли воображаемые сцены, от которых Андрея бросало то в холодный пот, то в нестерпимый жар. Как в кино перед ним представали картины ареста, пыток и допросов. Только арестованным был уже он. Сцены были настолько реалистичны, что, в конце концов, довели Синцова до беспамятства и горячечного бреда… Он словно наяву видел, как крепкие незнакомые чекисты с угрюмыми лицами и засученными рукавами методично выбивали из него жизнь…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Это был отрывок из книги "Термидор Андрея Кузнецова"
Книгу можно приобрести тут .
О самой книге можно более подробно почитать здесь