Часть 5 Окончание Все публикации этого автора
Конечно, когда-то у меня была другая мама. Я всегда помнил лишь, что она была… ну, очень взрослой – по сравнению с нашей мамой Полиной. Ещё вспоминался громкий, уверенный голос. Помню – я уже учился в первом классе. Однажды Варвара Валерьевна повела меня в кабинет директора. Там сидела рослая, красивая женщина в строгом костюме, с модной стрижкой коротких светлых волос… Женщина была похожа на нашего директора, Анну Евгеньевну. Её громкий голос показался мне знакомым. Женщина внимательно листала мои тетрадки, хмурила брови, укоризненно качала головой, взглядывая на мою учительницу: писал я, честно говоря, корявенько… и с математикой у меня не очень ладилось. Варвара Валерьевна смотрела в сторону. А мне было совсем спокойно: учительница положила мне на голову свою ладонь, и громкий голос уже как бы не касался меня… Я чувствовал, что моя учительница вовсе не согласна с тем, что я разгильдяй, лодырь и двоечник… А вечером строгая женщина пришла к нам домой. С каким-то удивлённым осуждением смотрела на мою маму, качала головой… Мама тоже кивнула ей, улыбнулась, ушла в другую комнату. И мне совсем неинтересно было слушать их с отцом разговор о чём-то непонятном – что-то об элементарных частицах, радиоактивном распаде, диссертации… Ярославе Марковиче. Впрочем, отец, как мне казалось, тоже слушал из-за вежливости. Я повернулся и отправился в мамину комнату… В двери на всякий случай оглянулся – справится ли отец один… И услышал отцовские слова – по-видимому, ответ на вопросительный взгляд женщины в строгом костюме:
- Подожди… пока он подрастёт…
Потом я узнал, что это была моя мать – та, с которой мы с отцом жили давно-давно, когда я был совсем маленький. Она была учёным-физиком. Узнал я всё это от моей любимой тётушки Иришки – младшей сестры отца. Иришка часто у нас бывает, они с мамой очень любят друг друга. А после приезда… ну, той, первой, мамы я совсем случайно услышал, как Иришка возмущённо говорила нашей маме:
- Явилась!.. Спрашивается: зачем? Мальчишка без неё вырос!
Мама с грустной улыбкой что-то ответила Иришке. А Иришка горячо возразила:
- А кто ж ей не давал! Нееет! У неё диссертация! Как там… ей себя надо полностью реализовать!!! Она поняла, что поступила опрометчиво, что родила ребёнка – в ущерб своей диссертации! Слышала бы ты, как она объясняла Валерке, что не намерена… служить у него нянькой… прачкой, кухаркой… и вообще – офицерской женой! Упаковала свои шмотки… что Валерка напривозил ей… и мотанула к своему научному руководителю, Ярославу Марковичу этому. Когда малому едва третий год пошёл! Ну, вот зачем было выходить замуж за военного моряка! Не могу понять!
Отец строго шлёпнул сестрицу по мягкому месту, пообещал:
- Подрастёшь – поймёшь!
Иришка давно подросла, вышла замуж за командира подводной лодки… У меня уже четверо двоюродных братьев и сестёр… но по-прежнему Иришка не понимает, как можно выбирать между родным сыном и успехами в ядерной физике… и выбрать успехи – в ядерной физике…
Строгая красивая женщина с решительным громким голосом больше к нам не приезжала. Наверное, ждёт, когда я вырасту и поумнею…
А мама обнимает меня, целует в макушку и говорит:
- Как хорошо, что у меня такой взрослый сын!
На отца у меня как-то незаметно появилась досада: не может быть, что он не замечает маминой задумчивости и грусти!
Мне так и хотелось подсказать отцу: ну, приди ты домой пораньше! С любимыми мамиными белыми хризантемами! Или – принеси ей виноград! Мама так любит виноград – здешние крупные, красивые ягоды, круглые, тёмно-синие, почти чёрные, или продолговатые, золотисто-розовые… Или догадался бы свозить маму к нашему тёплому морю – всего-то через степь!
Вместо этого отец хмурил свои красивые тёмные брови, потирал ладонью усталые глаза… Светлел лицом лишь тогда, если удавалось посидеть с Варюшкой над её уроками… А вечером отец уходил в свою комнату, а не в их с мамой маленькую спальню… Я озадаченно вспомнил, что уже давно не видел, как утром мама выбегает из спальни, на ходу собирает свои золотистые волосы, по-девчоночьи мелькает коленками… А в глазах её – любовь. К отцу моему – любовь и нежность… Я и стесняюсь видеть любовь эту… и отца люблю – ещё больше… за их эту любовь и нежность с мамой. Я знаю: Варюшка, сестрёнка ласковая, любимая – следствие этой любви… Варюшка так счастливо похожа на них обоих – и на маму, и на отца. Мамины тёмно-серые, с синим отливом, глаза – под тёмными бровями с отцовским красивым изгибом. Волосы тёмные, отцовские, а вьются крупными кольцами – как у мамы… Вот что значит – отец с мамой любят друг друга! И как хорошо, что у них есть Варенька!
По утрам мама готовит завтрак. Отец, уже в форме, незаметно целует её шею, а она счастливо краснеет, глазами показывает на нас с сестрой. Я был спокоен – Варюшка маленькая ещё, ну, а я – взрослый и всё понимаю, и люблю их… А Варюшка своим вопросом: ты кого больше любишь?.. – вдруг дала мне понять, что видит и чувствует больше меня…
Я яростно решал физику – надо было срочно исправить двойку. Варенька сидела напротив, тихонько вздыхала, что не может мне помочь… обрадовалась, когда я захлопнул учебник. Поймала мой взгляд:
Сань, а у Алёшки Петрухина родители разводятся… – Варькины бровки изогнулись. – А… ты, Сань, с кем бы остался, если бы… – Варюшка не договорила, прерывисто вздохнула. И опять – очень решительно: – А я бы – с папой!
Я взял в ладони Варюшкино лицо. Она похлопала мамиными глазами… и заплакала… А завтра у неё – день рождения! Человеку – семь лет… Я прижал к себе сестрёнку, тихонько баюкал, говорил, конечно, что наши мама и папа никогда не разведутся! Они же любят друг друга! Ты же видишь, как они целуются по утрам! – этот, самый весомый аргумент, я привёл больше для собственного спокойствия… А Варюшка горько всхлипнула-вздохнула:
- Целовались…
Теперь захлопал глазами я…
И всё же день рождения есть день рождения. Прибежала Сашенька, мама оживилась – Сашенька ей очень нравится, они даже секретничают иногда. Вместе они накрыли праздничный стол. Сашенька поставила красивое блюдо с заварными пирожными. Потом утащила в комнату Варюшку – примерить новое платьице, что она связала для именинницы. Платьице пришлось впору. Мама ахнула: ну, до чего красивое! Даже не верится, что обычным крючком можно сделать такую красоту! Платье и правда было замечательное: узоры – что белые снежинки! И так шло к Варюшкиным тёмным волосам!
Отец в этот вечер вернулся вовремя. Подхватил Варюшку на руки, закружил… Я вынес большую куклу… Ну, как, скажите, Сашенька знала, что кукла станет таким счастьем для Варьки?.. Варюшка, казалось, даже дышать перестала… глаза прикрыла… прижала к себе куклу, прошептала:
- Спасибо!..
Я улыбнулся, взял Сашеньку за руку:
- Это она выбрала!
Отец с интересом посмотрел на мою подругу, пригласил всех нас к столу. Сашенька любовалась моими родителями. Они сидели рядом. Мамины золотистые волосы красиво собраны на затылке. А в отцовских тёмных волосах – едва уловимая снежная изморозь… Эта изморозь делает их, отца с мамой, ещё красивее… С замиранием сердца я ждал… когда отец хотя бы положит свою ладонь на мамину. А он вспоминал, как мы ждали Варюшку, как она родилась – в ту ночь отец был на стрельбах… как потом мы забирали их с мамой из родильного дома, и я сказал, что сестру зовут Варвара Валерьевна… Варюшка стеснительно и благодарно прижалась ко мне. А отец пригласил танцевать Сашеньку. Это была его любимая песня – Демиса Руссоса. И мама любила эту песню – потому что отец любил… Они всегда танцевали под эту песню. А сейчас я встал, подал маме руку. Она улыбнулась, поцеловала меня… А я говорил, говорил… Как хорошо, что у нас есть Варюшка, как хорошо, что она семь лет назад родилась… как я люблю её, как мы все любим… А Сашенька искала мои глаза… Отец подвёл её ко мне. Я думал – он пригласит маму… но песня закончилась… И я лишь незаметно пожал плечами, отвечая на вопросительный Сашенькин взгляд…
А через несколько дней, когда мы с отцом возвращались с утренней пробежки к озеру, он сказал мне:
- Знаешь, Сань… мама уедет к своей подруге… Надо будет самим справляться. Сможем?
Сказал эти слова… от которых я почувствовал, что задыхаюсь… сказал обычным, будничным тоном… как о чём-то привычном…
У меня вырвалось:
- Навсегда?..
Отец учил меня не отвечать вопросом на вопрос. А тут он сам ответил вопросом:
- Почему – навсегда?.. Ей отдохнуть надо…
А всегдашней отцовской уверенности не было… Ни в его голосе, ни в глазах.
И снова кружились снежинки. Этой зимой они словно решили наверстать упущенное за все прошлые зимы. С неба на землю падала нежность – только подставляй ладони…
Мы с Сашенькой стояли у окна. Я рассказывал о разговоре с отцом. Она не перебивала, только брови её как-то болезненно изогнулись… И как я не заметил, что Ксюха Самохина старательно прохаживается мимо нас?.. Ксюха не выдержала, улыбнулась:
- Какой ты наивный, Шеремет. Да мамаша твоя закрутила с этим… старлеем Мельниковым. Вся деревня знает, а он!..
Со знанием дела Самохина стала объяснять:
- Все знают, что надоел ей папашка твой, полковник. Она же ему в дочери годится. Молодец женщина: зарплата –лучше полковничья… ну, а всё прочее – можно и помоложе!
Я сжал кулаки и двинулся к Самохиной. Она победоносно повторила:
- Это все знают.
На физике я бездумно рисовал в тетрадке какие-то безукоризненно правильные снежинки… Вспоминал, как ранней осенью наши офицеры отмечали окончание региональных учений «Родники-3». В маленьком Доме офицеров собрались, как обычно, офицерские семьи. Я зашёл к родителям за ключами и чтобы забрать Варюшку домой. Отец разговаривал с генералом Чайкой, а мама… Они с незнакомым старлеем стояли у окна… Старлей, не поднимая глаз, что-то говорил ей… А мамино лицо медленно алело – наверное, от волнения…
Когда мы с Варюшкой шли домой, она серьёзно сказала:
- А ещё они танцевали!
- Кто? – не понял я.
- Мама… с этим новым старлеем.
- Всё-то ты знаешь, Варюха!
Варькины реснички вдруг задрожали:
- Папа… папа хотел пригласить её… знаешь, эта песня была… его любимая… А этот Мельников уже пригласил маму… Они танцевали, а он… он целовал её руку…
Я улыбнулся:
- Ну, Варвара!.. У взрослых так положено – офицер благодарит женщину за танец… целует руку…
Варюха грустно взглянула на меня:
- Это было, когда они танцевали… и не руку… а пальцы он мамины целовал… Думал – никто не видит…
Мельникова перевели на наш полигон недавно, в конце лета. Так себе – обычный летёха… Заносчивый, как все лейтенанты. Наглые прищуренные глаза, самоуверенный взгляд. Генералом, должно быть, видит себя… Наши молодые учительницы тут же влюбились в него. Да и девчонки-старшеклассницы перессорились. Прямо – герой нашего времени!
Продолжение следует…
Часть 5 Окончание Все публикации этого автора