Денис ДРАГУНСКИЙ
Мне вдруг показалось, что я понял одну штучку.
В силлабо-тонике, да ещё в рифмованной, можно обойтись без сюжета и без ясного (глубокого, оригинального и т.п.) смысла. То есть как бы даже без содержания. Форма — особенно красивая, отточенная, изощренная — сама становится содержанием, как в архитектуре или в музыке. Прямо по Гегелю («Малая Логика», §133).
А вот в верлибре без свежих интересных мыслей, без новых чувств или незаурядного сюжета (а не просто: «я один, мне тоскливо, снег-метель, по улице едет трамвай») — не получается. Архитектура без конструкции и функции, то есть дрова.
Говорят: «А как же на Западе? Там давно сплошной верлибр!» А никак. Нам Запад не пример. У них там конституции с XVIII века. А университеты вообще — с XII по середину XV шестьдесят штучек на вашем грёбаном Западе, а нам еще 200 лет было ждать.
Возможно, институциональная прочность жизни на Западе допускает и даже стимулирует некую развинченность поэтической речи. Checks and balances.
Это лишь мимолетная мысль. Однако мне она интересна.
