Первый ударный флот Метрополии занял позиции вдоль высокой орбиты. На безопасном удалении от орудий Небесной Колыбели, серой полусферой, возвышающейся над океаном. Концентрированное напряжение стягивает и замедляет время, подобно чёрной дыре. В тягучей тишине эфира через равные промежутки разносится сигнал маяка, передающий приглашение к переговорам на древнем английском.
Дан морщится от сбивчивых звуков и не может понять это диктор глотает окончания, или в древности действительно так говорили. Пиа, полулежащая на койке с напряжённым лицом, морщится не меньше.
— Ты знаешь староанглийский? — Спросил Дан, заметив гримасу девушки.
Пиа неопределённо качнула головой, поправила бинт на лбу и сказала:
— Отец хорошо знал, он был учителем этого языка. А я... совсем немножко, только и понимаю, что она коверкает времена и глаголы. Тебе не влетит, за то, что сидишь здесь со мной?
— Нет, босс сам намекал, что неплохо бы тебя разговорить побольше. Это всяко интересней и полезней, чем сутками смотреть в обзорный экран.
Пиа улыбнулась, за прошедшие дни обтянутый пергаментом череп превратился в миловидное личико, со здоровой розоватой кожей. Левый глаз накрыт повязкой, от шрамов остались тонкие чёрточки, с едва заметными точками по бокам. Рядом с койкой на тележке стоит поднос с пустой тарелкой, кружкой чая и тарелочкой галетного печенья.
Под потолком едва заметно шуршит система вентиляции, а в палату то и дело заглядывает медсестра. Датчанка улыбнулась, дождалась пока она отойдёт и шепнула:
— Ты не нравишься Марго.
— Кому?
— Медсестре. Она говорит, что люди с Атолла поголовно психопаты и фанатики.
— Ну, не могу не согласиться. У моей родины так себе репутация.
— Значит, ты религиозный фанатик?
— Что? Нет! Я не поклоняюсь Глубоководным. — Сказал Дан, скребя затылок. — Да и вообще, им поклоняется только распоследнее отребье из рыбацких трущоб.
— Как всё у вас... странно. — Протянула Пиа. — Я думала в Метрополии вообще религии запрещены.
— Чисто технически, да. — Сказал Дан. — Однако, невозможно запретить людям верить. В низшей прослойке общества культы множатся, как крысы, часть пресекают законники, а на некоторые закрывают глаза.
— Как на Глубоководных?
— Да, но там несколько иная причина.
— О, и какая же? Я вся во внимании!
— Глубоководные существуют.
Брови Пиа взлетели на середину лба, повязка скомкалась и сдвинулась, обнажая длинные полосы шрамов, тянущих от глазницы к затылку. Датчанка заёрзала приподнимаясь и наклонилась к Дану, жадно сверкая глазами.
— В смысле существуют?
— Это огромные скопления живых организмов и китообразные Левиафаны, на их трупах, всплывающих к поверхности, плодится планктон, наградивший нас этим.
Дан указал на жёлтую радужку, и выдавил кривую ухмылку, увидев замешательство на лице датчанки. Она взяла кружку, сделала глоток, поморщилась и сказала задумчиво:
— Атолл странное место... Надеюсь, мне удастся там побывать.
— Я то же, давно не был там.
Улыбка рейнджера стала натянутой, а в глазах мелькнуло странное выражение, Пиа сначала приняла за испуг, но быстро осознала, это нечто иное. Куда более комплексное и объёмное. Тоска, боль, ностальгия и... страх, много страха.
***
Станция Внутренних Частей отошла на безопасное отдаление от D-139 и застыла на полпути до большой луны. Отсюда видны только всполохи двигателей кораблей первого флота, маневрирующих для сохранения высоты. Планета кажется райским оазисом, кокетливо прикрытым перистыми облаками.
Дан в который раз собрался навестить Пиа, не по приказу коммандера, а по собственному желанию. Есть в худой датчанке нечто... почти родное, вызывающее трепет глубоко внутри. У дверей медблока Дана остановила флотская охрана, двое дюжих вояк в синей форме офицеров.
— Куда прёшь?
Нагло спросил самый высокий судя по нашивкам, участвовавший в двух подавлениях и одной аннексии. Он загородил проход, ткнул Дана в грудь и повторил:
— Глухой, что ли? Я говорю, куда прёшься? Слушай, эти внутряки действительно тупые.
Напарник криво ухмыльнулся, не спуская взгляда с рейнджера.
— Что, пальчик вывихнул или животик бо-бо?
— Мне нужно навесить пациентку. — Сухо ответил Дан и добавил. — Тон убавили, крысы корабельные, вы на чужой территории и я не в вашей юрисдикции.
Лица офицеров флота вытянулись и налились дурной кровью.
— Да этот внутряк совсем оборзел! Глядите, настоящим рейнджером себя почувствовал?!
Старший ткнул Дана в грудь... рука с влажным хрустом вывернулась в локте и плече, став похожей на сломанную палку. Флотский тупо воззрился на неё, рот беззвучно распахнулся, а на лбу выступили капли пота. Дан отступил тяня за искалеченную руку и с полуразворота впечатал локоть в висок. Офицер всхлипнул и повалился на пол. Второй, опомнившись от шока, бросился на рейнджера, стараясь угодить кулаками в лицо.
Дан невольно закатил глаза. Гравитация станции вполовину от планетной, в таких условиях огромный кулачище почти бесполезен. Однако, откуда об этом знать флотскому, вся задача которого жать на кнопки?
Рейнджер перехватил очередной выпад, схватил запястье и небрежно вывернув ударил снизу вверх в локоть. Офицер завизжал, увидев, как рука согнулась в обратную сторону. Дан же пользуясь неопытностью засранца, провёл «детский» захват, сжав шею локтем и ногой давя в сгиб колена.
Он так увлёкся, что не заметил, как двери медблока распахнулись и на пороге застыла адмирал Селезнёва в белом плаще.