— Ты вот можешь вообразить себе картину, как шевалье Д'Артаньян наматывает портянки?
— А зачем мне такое воображать, да ещё и самому себе?!
— Ну как. Он же носил сапоги?
— Носил.
— Вот. Значит, носил он их на портянки. Потому что, надев сапоги на носки, далеко ты так не уйдешь.
— Вообще-то, он далеко и не ходил, а в седле скакал…
— Ну, значит, не далеко, а долго. Долго не проходишь. Не придирайся к словам! По версалям же этим всяким он не на лошади разъезжал. И на дуэлях пешком, и на балах вытанцовывал — всё в сапогах. А под сапогами — ну не носки же!
— Ты прям с таким знанием говоришь…
— Ну так ещё бы! Я же, как-никак, лейтенант.
— Да какой ты лейтенант! Ты пиджак.
— Ну и что? Сборов после военкафедры вполне достаточно.
— Для чего достаточно?
— Прежде всего — чтобы понять, что сборов вполне достаточно. Хватит, больше не надо.
— А заранее ты этого не знал?
— Вот это тот случай, когда убеждаться в своей правоте приятно и полезно. Ну, а про сапоги с носками чтобы всё понять — достаточно и одного дня.
— А чтобы Родину научиться защищать?
— А для Родины и всей жизни мало! Так-то вот, выкуси. И плавно возвращаясь к нашему Д'Артаньяну… Усвоенный ещё в детстве образ безупречного дворянина, стильного кавалера, ну и, в конце концов, тысяча чертей, француза — не оказывается ли совершенно, до самого основания разрушен, стоит лишь попытаться вообразить нашего шевалье наматывающим поутру портянки?!
— То есть тебе в этом видится некий оксюморон, попытка соединить несоединимое?
— А тебе не видится?
— Ну как… Если портянки шёлковые...
— Шёлковые скользить будут. Ещё хуже носков.
— Да неважно. Начнём с того, что Д'Артаньян носил чулки.
— Чулки?! Ты что такое говоришь? Как… Миледи какая-нибудь?!
— Чулки. Как Атос, Портос, Арамис, сам король и вообще все крутые французские перцы семнадцатого века. Кстати, по-французски портянки называются, буквально, русскими чулками… Так что ты прав в том смысле, что королевский мушкетёр, наматывающий портянки — это, конечно, несуразная картина. Но неправ в том смысле, что это никакой не оксюморон, а вовсе анахронизм. Историческая неточность. Не было такого. А значит, и воображать ни к чему.
— Вот я даже не могу сразу понять, ты сейчас образ Д'Артаньяна в моём сознании восстановил — или же, напротив, растоптал осколки в мелкий порошок, так что их уже ничем не склеить совсем.
— Ну если образ Д'Артаньяна, натягивающего поутру чулки, так травмирует твою нежную детскую психику, то как насчёт Д'Артаньяна, трахающего Миледи?
— В каком смысле?
— По книге — в самом прямом... Хотя нет, в переносном... В общем, как Пушкин мадам Керн.
— Да нормально. То есть это, конечно, не для детской психики, но для взрослой — вполне так ничего себе! Я бы ещё и тройничок с участием Констанции вполне дозволил своему воображению.
— Тройничок мушкетёра. Хмм. Интересно, а есть такой фильм?..
— Наверняка есть.