Всем здравствуйте.
Я по-прежнему в шестиместной палате. Минувшей ночью у меня было три соседки-пенсионерки, я – тётка под 40, на их фоне просто девочка. Две старушки войну застали.
И все храпят. Но, знаете, сегодняшняя ночь мне далась легче, чем предыдущая, когда у меня была лишь одна храпящая соседка. В этот раз храп разносился с разных сторон и создавалось впечатление общего шума, так что я заснула быстрее, чем вчера. Не скажу, что отдохнула, но всё же побитой себя не ощущаю.
В плане быта больше неудобства доставляет теперь запах из туалета, он же здесь, прямо при палате и вчера у нас не убирали. Вот странно, в день, когда я легла и пребывала в палате одна, санитарка всё мыла, и на следующий день мыла, а на третий день, когда нас стало четверо – уборки не было. Сегодня помыли полы.
Одна из старушек очень кромкоголосая, днём храпит громче, чем ночью, а когда не спит читает Раневскую вслух или про себя и хохочет, очень милая и располагающая к себе женщина. Рассуждает о том, что не хочет в дом престарелых и не простила бы своих близких, если бы они захотели б её туда отправить.
А я бы простила. Я пойду в дом престарелых, если отправят. Раз отправят, значит заслужила, значит сама воспитала такими своих детей с одной стороны, а с другой – если за человеком нужен постоянный посторонний уход и нет возможности нанять сиделку, то дом престарелых – спасение для семьи. Я бы не хотела быть обузой для близких.
Чтобы поговорить по телефону теперь приходится выходить в коридор, иначе не слышно.
Но в коридоре тоже полно народа, отделение заполняется, палаты многоместные, и люди выходят разговаривать по телефону в коридор. Я теперь вообще выхожу из отделения на лестницу, чтобы поговорить, правда там холодно.
Эта громкоголосая старушка вытребовал себе вторую подушку (мне тоже одна кажется слишком худой, но я не решилась просить вторую) и стул, но палата настолько тесная, что стулом она подпёрла мою тумбочку, потому что больше реально его поставить некуда, я им вынужденно громыхала полдня и видимо надоела старушке, и она переставила стул под дверь, палаты, стало удобнее.
А другая старушка очень страдает после внезапной потери зрения после недавней операции по удалению катаракты. Видит хуже, чем до операции, почти не видит. У меня как-то сам собой выключился режим собственного страдания, и я в течении дня по возможности вела беседы со старушкой, убеждая её, что зрение ещё частично восстановится, а пока можно вполне комфортно приспособиться жить и без него, рассказала, сколько разных полезных штук уже придумано для быта слепых людей. Я сама себе не вполне верю, но старушка кажется взбодрилась.
Положили к нам пятую женщину, видимо, завтра ждать шестую.
Мне капают в глаз, делают ему ванночку, делают один укол в глаз и один в пятую точку и физио.
Про физио хочется отдельно сказать. Скептически я отношусь к такому лечению, мне что физио, что заговор, что молитва – блажен, кто верует. Кстати, говорила на эту тему с лечащим врачом, она согласилась, что физио помогает лишь тем, кто в него верит (ага, и то не всегда, я так поняла).
Мне делают магнито-терапию и инфито-терапию.
Прикладываю минут на 10 закрытые глаза к двум магнитам, покрытым пластиковой оболочкой. А потом минут 10 пялюсь в зеркало.
"Пациент находится в сидячем положении, и располагается на расстоянии 25 см от пластины излучателя, положив руки перед аппаратом, направив взгляд на поверхность зеркальной пластины излучателя. Терапевтический эффект достигается за счёт воздействия через глаз на вегетативную нервную систему при помощи электрического поля. (Источник: http://neurodoc.ru/terapiya/fizio/infitaterapiya.html)
Самая главная новость – сегодня мой глаз осматривали три разные хирурга. Два сказали, что помочь мне нельзя, разве что срастить веки. Третий сказал, также, как и наши орловские врачи и также, как хирурги в калужском МНТК им. Фёдорова, что нужно делать операцию – послойную заднюю кератопластику с имплантацией ИОЛ. Без гарантий, что станет лучше, а если станет, то надолго.
Подробнее об этом возможно напишу отдельно.
Теперь мне нужно решить, какой клинике довериться.
На очередь я запишусь вероятнее всего в двух местах, если это возможно, но здесь в Москве запись уже на весну 2022 года, у Фёдорова – на весну этого года. Здесь мне нужно будет самостоятельно собрать кучу бумаг и оформить квоту, а также ещё раза три приехать в Москву. Фёдоровцы всю работу по оформлению квоты берут на себя, от меня требуется лишь принципиальное согласие, и ездить не нужно, приеду сразу на операцию, да и добираться ближе, и жить не в многоместной палате с сомнительными удобствами, а в комфортабельном номере гостиницы при клинике.
Если не оперироваться, то моя боль останется при мне на несколько лет, пока глаз не зарубцуется, и не образуется бельмо, тогда возможно болеть перестанет, но это не точно.
После операции не менее полугода болезненный восстановительный период, после которого возможно отторжение донорской ткани и возвращение боли. Хирург говорит, что в крайнем случае хуже, чем сейчас не будет, вернусь к тому, что имела. Но эти же слова я слышала 4 года назад, когда соглашалась на операцию из-за которой у меня теперь все эти проблемы.
P.S. Время двенадцатый час ночи, старушка читает книгу, свет не гасит, все легли спать, но никто замечаний не делает, хотя не только у меня болезненная светобоязнь. Но я ведь тоже не наезжаю на бабульку, чтобы свет выключала, жалко как-то, неловко... Все лежат не спят, ворочаются, может, пользуясь случаем успею заснуть в тишине.
