Критики долгое время не особо тревожили знаменитую сказку про Буратино. Покой всколыхнул М. Петровский, издавший в 1986 году труд «Книги нашего детства». Была в ней и глава под названием «Что отпирает «Золотой ключик»?» — лучшее из всех, прочитанных мною, исследований сказки Толстого. Однако, как я не раз уже писал, обязанность критиков «въедливо» вторгаться в текст, разбирая его на составные части, неизменно приводит к преувеличению даже, казалось бы, верных находок и догадок.
Так, Петровский находит в образе Пьеро тонкую пародию на эстетику Серебряного века, которую Толстой в свои зрелые годы недолюбливал не меньше, чем Буратино Мальвину. Но критик не останавливается на этом верном открытии и идет дальше, доказывая, что под маской Пьеро выведен совершенно конкретный человек — Александр Блок.
М. Петровский «Что отпирает «Золотой ключик»?»:
«Составитель сборника русской пародии XX века должен будет включить стихи Пьеро из «Золотого ключика» Алексея Толстого как неучтенную до сих пор пародию на Александра Блока.
…Арлекина А. Толстой вводит словами «выскочил другой человек». Но никакого «первого человека» не было, был «человечек» — этим «человечком» Пьеро унижен раньше, чем назван по имени. Дальше оказывается, что Пьеро любит девочку с голубыми волосами. Арлекин смеется над ним — с голубыми волосами девочек не бывает! (мотив исключительности невесты Пьеро) — и бьет его снова. Мальвина — тоже создание русского писателя, и нужна она, прежде всего, чтобы ее беззаветной любовью любил Пьеро. Роман Пьеро и Мальвины — одно из существеннейших отличий «Приключений Буратино» от «Приключений Пиноккио», и по развитию этого романа нетрудно заметить, что Толстой, как, впрочем, и другие его современники, был посвящен в семейную драму Блока.
Вообще, стихи Пьеро пародируют не тот или иной блоковский текст, но именно творчество поэта, образ его поэзии.
Мальвина бежала в чужие края,
Мальвина пропала, невеста моя…
Рыдаю, не знаю — куда мне деваться…
Не лучше ли с кукольной жизнью расстаться?
…Интонация и словесный состав «болотных мотивов» Блока («Вот — сидим с тобой на мху // Посреди болот») тоже услышаны и переданы пародически точно:
Мы сидим на кочке,
Где растут цветочки, —
Желтые, приятные,
Очень ароматные…»
Безусловно, в образе Пьеро и его стишках можно усмотреть блоковские мотивы, но, как мне кажется, этот пародийный образ не обладает конкретными чертами автора «Незнакомки». Скорее всего, здесь пародируется символизм в целом, а ведь, как ни крути, именно Блок для многих был лицом этого литературного направления. По крайней мере, у меня Пьеро с таким же успехом ассоциируется и с Александром Вертинским (который, кстати, и выступал в сценическом облике Пьеро). То есть, Пьеро — образ собирательный, гораздо более обобщенный, чем такая же пародийная фигура поэта Бессонова из «Хождения по мукам». К тому же не стоит считать, что образ Пьеро у Толстого совершенно уничижительный. Пьеро также закаляется и меняется в испытаниях, вместо того, чтобы «с кукольной жизнью расстаться».
«…У Пьеро по локоть были оторваны рукава, белая пудра осыпалась со щек, и оказалось, что щеки у него обыкновенные — румяные, несмотря на его любовь к стихам.
— Я здорово дрался, — грубым голосом сказал он. — Кабы мне не дали подножку — нипочем бы меня не взять».
Далее Петровский проводит параллели между противостоянием двух сказочных театров — Буратино и Карабаса и двух театров реальных — Станиславского и Мейерхольда. Зная вкусы Толстого, можно не сомневаться, что данная догадка критика совершенно справедлива. Это подтверждает также и деспотичность Мейерхольда — его отношение к актерам как к «марионеткам», исполняющим его «прекрасную пьесу». А в эмблеме театра Буратино критик усматривает МХАТовскую чайку.
М. Петровский «Что отпирает «Золотой ключик»?»:
«…В театре, из которого куклы бегут, «на занавесе были нарисованы танцующие человечки, девочки в черных масках, страшные бородатые люди в колпаках со звездами, солнце, похожее на блин с носом и глазами, и другие занимательные картинки».
Если этот занавес и не срисован «с натуры», то, следует признать, композиция выполнена из элементов — и в духе — реально существовавших, притом громко известных театральных занавесов. Не может быть и тени сомнения, каким живописным образам соответствует словесный рисунок Толстого: это, конечно, восходящая к Гоцци и Гофману романтическая стилизация, неразрывно связанная в театральном сознании начала века с именем Мейерхольда.
Но вот куклы попадают в новый театр: «На занавесе его блестел золотой зигзаг молнии». Стоит на мгновенье представить себе (или бегло начертать) этот «зигзаг молнии», чтобы тут же стало ясно: он является обобщенным изображением другого — знаменитого! — театрального символа.
…Титул Карабаса Барабаса — «Доктор кукольных наук» — возможно, всего лишь иронически превращенный литературный псевдоним Мейерхольда — Доктор Дапертутто».
В любом талантливом произведении есть несколько «слоев». Безусловно, и в сказке Толстого присутствует и сатира, и ирония, и, возможно, сведение каких-то личных счётов. Недаром же Алексей Николаевич называл «Золотой ключик» «новым романом для детей и взрослых». Но не стоит думать, что именно сатира была основной целью этой сказки (как, например, у Свифта в «Гулливере»). Сатира и пародия, на мой взгляд, лишь тонкий слой приправы, а отнюдь не начинка этого сказочного «пирога».
Однако так думают не все. Если работа Петровского была аргументированной и корректной, то остальные «исследователи» Буратино уже просто наслаждались литературной схоластикой. Они, как греческие софисты, плели длинные цепочки рассуждений, чтоб потом огорошить читателя неожиданным выводом. Например, таким: Буратино — это… Горький!
П. Маслак «Буратино: народный учитель Страны Дураков», «Радуга», №3-4/1997:
«То, что мы читаем и считаем сказкой, на самом деле оказывается не чем иным, как сценарием лживого спектакля; сценарием, который выстроил попавший из грязи в князи Буратино и который он сам же и разыгрывает перед нами со сцены — простите, со страниц своей «сказки»…
…Лживый сценарий Буратино… Он появился как раз в период, связанный с возвращением Горького из Италии. Это — не те его «Итальянские сказки», а уже самые настоящие советские, прославляющие и репрессивный режим, и «самого лучшего друга всех детей». Из него сделали живую легенду, эдакого неприкасаемого идола… Действительно, за пародирование Блока Толстому нечего было опасаться, а вот сатиру на «народного учителя» следовало упрятать в тексте поглубже, не то самого автора могли упрятать… Впрочем, в пьесе «Золотой ключик», написанной в 1938 году, Толстой все-таки не удержался, вложил в уста Буратино высказывание: «Мой папа хочет сделать из меня народного учителя».
Сбежавшую из театра «самую красивую куклу» в жизни звали не Мальвиной, а Марией. Она была не только самой красивой актрисой Художественного театра, но вообще считалась в свое время одной из наиболее красивых женщин России. Впрочем, мнения современников в отношении М.Ф.Андреевой были полярными — вплоть до основанной на имени характеристики, данной Мальвине М.С.Петровским. Она действительно сбежала и из театра, и от мужа… На Капри — вместе с Горьким…»
Во как! Просто не сказка, а политический памфлет… Насчет версии про Горького долго рассуждать, думаю, не стоит. Екатеринбургский критик В. Гудков в «Энциклопедии Буратино» даже намекал, что Карло — это не кто иной, как «зашифрованный» Карл Маркс, хотя происхождение имени просто лежит на поверхности. Есть и сознательно смешные «разборы» сказки Толстого, созданные, видимо, для тренировки своего заумного остроумия. Это как в одной старой шутке: «Огромный африканский хищник устанавливает контакт с ушастым мутантом неизвестного происхождения… Смотрите фантастический триллер «ЧЕБУРАШКА: КТО ОН?».
Т. Либерман «Приключения Буратино» в свете психоанализа литературной символики, или Алексей Толстой как зеркало сексуальной революции»:
«Естественно, у «папы» Карло от всего этого не мог не появиться комплекс кастрации, т.е., ощущение неполноценности по отношению к нормальному мужчине. С первых секунд появления Буратино на свет Карло борется с желанием «укоротить нос» своему отпрыску, но, к счастью, справляется с искушением. Эта внутренняя борьба — безусловная плата за «материнство», и автор неоднократно подчеркивает в тексте собственное сочувствие данному герою — Папе Карло. И хотя сюжетная роль его невелика, без транссексуального материнства Карло метафорическая картина была бы неполной».
Не вдаваясь в полностью абсурдные версии, все-таки кратко разберем отдельные моменты. Так, например, П. Маслак утверждает, что Буратино во время боя на опушке леса «отсиживался на сосне, а сражалось, в основном, лесное братство». Ну, во-первых, Буратино, как хранитель Золотого Ключика, должен был в первую очередь спасать волшебный предмет — залог их будущей победы. Во-вторых, разве не Буратино кидался шишками, а затем, рискуя собой, «намотал» Карабаса Барабаса на дерево? В-третьих, почему он не бросил друзей (от которых, по правде говоря, пользы было маловато), защищал Пьеро? Да, Буратино — хвастун и задавака, но ни в коем случае не трус.
Мальвине у критиков-толкователей особенно не повезло. Даже Петровский недвусмысленно намекнул на то, что это имя — «профессиональный псевдоним девицы легкого поведения». Не думаю, что намеки Толстого простирались так далеко, тем более, что в дореволюционной России имя «Мальвина» было популярным поэтическим символом романтической возлюбленной. Для «объекта желания» символиста-Пьеро лучшего имени было не найти.
Ну а нос Буратино в народном фольклоре давно приобрел фаллическую и сексуальную символику. Что, впрочем, совершенно не значит, что данная символика заложена в нем изначально. Буратино у Толстого — как ребенок предподросткового возраста: Мальвина его совершенно не интересует, ну а длинный нос, безусловно, — символ любопытства и зазнайства его обладателя.
Анекдоты:
Папа Карло кинул опытный взгляд на бревно. Положение плода было неправильным…
Научное определение Буратино — антропоморфный дендромутант.
Однажды Джузеппе пригласил Карло посмотреть на его бревно.
— Ты знаешь, — ответил Карло, — у меня жена такая же.
— Буратино, у тебя березовый сок какой группы?
Лиса Алиса: Слышь, Базилио, Буратино-то помирает…
Кот Базилио: С чего ты взяла?
Лиса Алиса: Гляди, как нос заострился!
Казанова — это перевернутый Буратино.
Запер как-то папа Карло Буратино с Мальвиной в сарае, чтобы они ему дровишек на зиму заготовили.
Буратино обращается к папе Карло:
— А как я на свет появился?
— Тебя дятел принес…
Водка «Буратино» — почувствуйте себя дровами!
Следователь был опытный и сразу расколол Буратино.
Когда за Буратино закрылась тюремная дверь, прокурор снял шапку и сказал:
— Наконец-то я посадил дерево!
День рождения Буратино справил классно! С березовым соком и матрешками…
Папа Карло точно знал, что в воспитании детей главное — не перегнуть палку и не наломать дров!
Опытный дятел вылечит Буратино от глистов.
Буратино входит в класс и втаскивает с собой два здоровых бревна.
— Родителей вызывали?
Надоела учёба бедному Буратино, взял он сверло и засверлился.
Автор: Сергей Курий
(из книги "Культовые Сказки")
См. также:
- Является ли «Буратино» плагиатом «Пиноккио»?