«Алексей Николаевич сидел за большим обеденным столом, рядом с художником, который пробовал делать наброски будущих рисунков, но ему это плохо удавалось, потому что и он сам, и все присутствующие безудержно хохотали.
…Не смеялся только один автор. Выражение его лица было благожелательным и безмятежным. Он откладывал в сторону лист за листом, выпивал глоток-другой вина и продолжал ровным, спокойным голосом повествовать…
Часы отзванивали час за часом, уже наступил рассвет, а мы, взрослые люди, сидели, как очарованные, и слушали детскую сказку…».
(Л. Варковицкая)
Для большинства читателей не секрет, что наш Буратино вытесан в общем-то из чужого «полена», а именно - из сказки итальянского писателя Карло Колодди под названием «Пиноккио». Поэтому некоторые рьяные критики в запале начинают применять к Алексею Толстому нехорошее слово «плагиатор».
На самом деле всё было гораздо сложнее…
Во-первых, «отцовство» деревянного человечка Алексей Николаевич Толстой скрывать не стал, потому и назвал старого шарманщика — Карло. Во-вторых, предварил текст своего «Золотого ключика» следующим предисловием:
«Когда я был маленький, читал одну книжку: она называлась «Пиноккио, или Похождения деревянной куклы»… Я часто рассказывал моим товарищам занимательные приключения Буратино. Но так как книжка потерялась, то рассказывал каждый раз по-разному, выдумывая такие похождения, которых в книге совсем и не было. Теперь, через много-много лет, я припомнил моего старого друга Буратино и надумал рассказать вам, девочки и мальчики, необычайную историю про этого деревянного человечка».
Правда, в последнем случае «красный граф» немного схитрил. Первый русский перевод сказки Колодди был опубликован в журнале «Задушевное слово» в 1906 году, когда Толстой был уже далеко не маленьким (23 года), а итальянского языка он никогда не знал. Да и первый «официальный» пересказ истории Пиноккио писатель начал гораздо раньше — в 1924 году, будучи еще в эмиграции. Именно тогда в Берлине вышло издание русскоязычных «Приключений Пиноккио», на котором значилось: «Перевод с итальянского Н. Петровской; переделал и обработал Алексей Толстой». Уже тогда «передельщик» постарался на славу, сократив книгу Коллоди вдвое и сделав повествование более живым и лаконичным.
Однако на этом «пересказ» сказки про деревянного человечка не закончился. Спустя ровно десять лет, будучи уже обласканным властями советским писателем, Толстой начал пересказывать историю «Пиноккио» заново. Возможно, повод для этого дало и физическое состояние писателя, который в 1934 году перенес инфаркт. Все серьезные «идейные» литературные проекты «пациент» на время отложил и, пока не стало ясно, что он «скорее жив, чем мертв», появилась сказка «Золотой Ключик, или Приключения Буратино».
Из воспоминаний Н. Никитина:
«…С ним случилось что-то вроде удара. Боялись за его жизнь. Но через несколько дней, лежа в постели, приладив папку у себя на коленях, как пюпитр, он уже работал над «Золотым ключиком», делая сказку для детей. Подобно природе, он не терпел пустоты. Он уже увлекался.
— Это чудовищно интересно, — убеждал он меня. — Этот Буратино… Превосходный сюжет! Надо написать, пока этого не сделал Маршак.
Он захохотал».
Успех Буратино в советской стране не уступал зарубежному успеху его итальянского собрата. В 1936 году сказка публиковалась на страницах газеты «Пионерская правда», после чего тут же вышла отдельным изданием.
Однако, удивителен не столько успех этой книги, сколько то, что Толстой так пересказал сказку Коллоди, что она приобрела черты оригинального и самостоятельного авторского произведения. Можно даже сказать, что дух «Золотого ключика» был, чуть ли, не противоположен духу «Пиноккио».
А. Толстой, из письма М. Горькому, февраль 1935 г.:
«Я работаю над «Пиноккио», вначале хотел только русским языком написать содержание Коллоди. Но потом отказался от этого, выходит скучновато и пресновато. С благословения Маршака пишу на ту же тему по-своему».
Первые шесть глав сказки Толстого ещё являются вольным пересказом оригинала, но уже при встрече Буратино с Карабасом Барабасом в сказке появляется таинственная дверца, меняющая весь строй повествования. У Коллоди нет ни тайны, ни дверцы, ни Золотого ключика – основной пружины сюжета у Толстого.
Последнее пересечение сюжетных линий двух книг происходит на Поле Чудес, где Кот и Лиса «сдают» Буратино/Пиноккио полиции. После этого «Золотой ключик» окончательно становится плодом фантазии самого Толстого. Это не говоря уже о чисто авторском «толстовском» стиле — простом, лаконичном и при этом метком и исчерпывающем. Там, где другой автор потратил бы на описание целый абзац, Толстой укладывается в одно предложение...
Метаморфозы сказки не закончились и после выхода книги.
Случилось так, что основательница первого советского детского театра – Наталия Ильинична Сац – загорелась желанием поставить сказку Толстого на сцене. Ей пришлось долго окучивать вечно занятого писателя, прежде чем он сел за написание пьесы.
Наталья Сац, «Новеллы моей жизни»:
«— Мне и самому будет интересно посмотреть «Золотой ключик» на сцене, — шутит Толстой. — Вот только где взять время, чтобы сесть за эту пьесу? — Он перечислил, кому и что обещал сделать в самое ближайшее время, и расхохотался, как юноша, перехитривший экзаменаторов. — Не хочется еще и вас обманывать.
Видя его колебания, стала доказывать, что образы книги так ярки и действенны, что пьеса уже почти готова, но он понял, что кривлю душой, и возразил:
— Инсценировок терпеть не могу. Пьесу надо строить заново, даже если в ней будут действовать все те же лица, что тоже невозможно. У драматургии своя органика: некоторые исчезнут, некоторые добавятся. Природу жанра надо беречь свято».
Так или иначе, к 1936 году пьеса «Золотой ключик» была закончена, а 10 декабря состоялась и успешная премьера спектакля на подмостках Центрального Детского театра. Социальный подтекст борьбы кукол за свое «светлое будущее» в пьесе был заметно усилен и конкретизирован. Здесь впервые «во плоти» появляется сам Тарабарский король. Буратино становится более «классово сознательным» и довольно чётко критикует Карабаса Барабаса уже при первом посещении театра.
«КАРАБАС: Кыш! Тряпичное племя!… От рук стали отбиваться. Чуть что — шепот, ропот… Виноват во всем проклятый Буратино… пробыл в мастерской только одну ночь, и куклы уже начинают дерзко разговаривать, выражать неудовольствие. Изволите видеть, я их плохо кормлю, я их заставляю много работать…».
А в конце пьесы герои находят уже не театр, а «Волшебную книгу» (Конституция 1936 года?), с помощью которой отправляются в «страну счастливых детей»… Угадайте, какую?
«КАРЛО: Буратино, уж не та ли это страна, где старики на старости лет счастливы, как дети, у каждого теплая куртка и каждый ест досыта, и если приходится играть на шарманке, то уж только для своего удовольствия?…
БУРАТИНО: Спроси, как она называется?
ВСЕ (на сцене): Как называется ваша страна?
ГОЛОСА (из зала): СССР».
***
В следующей статье я расскажу подробнее, чем персонажи «Золотого ключика» отличаются от персонажей «Пиноккио» .
Автор: Сергей Курий
(из книги "Культовые Сказки")