Автор: Андрей Ваон
Ореховый пруток был весь в резных узорах: волнистые линии, шахматные клеточки, буквы и витиеватые закорючки покрывали ровную поверхность. Из-под тёмной коры поблёскивал светлый луб.
Славик восторженно следил за руками брата – эти руки и сделали такую красоту.
– Держи! – брат вручил раскрашенную палочку. – И нож бери, – протянул на большой мозолистой ладони настоящее сокровище: в ножике имелся даже маленький пинцетик, а уж лезвий – тьма; а ещё ножницы, пилка, два шила, две отвёртки…
Славика привезли на "дальний кордон" на выходные. Он называл взрослого Валентина братом, хотя точного родства не знал даже отец Славика: "Троюродный мне вроде племянник, а тебе… А! – седьмая вода на киселе. Да какая разница! Главное, человек свой. Надёжный". С последней характеристикой не соглашалась мама. Возражала тихо, но настойчиво: "Валентин – странный; появляется, как снег... Работает неизвестно где… Вот-вот! А ты мальчика… А, делайте, что хотите!". Отец подмигивал и говорил: "Собирайся". Славик мчался в комнату за сумкой и удочками.
С Валентином они ходили по лесу, сидели на утрянке возле пруда, жгли вечером на участке костёр, копались в старом сарае. Славик не выпускал из рук резной пруток и подаренный нож.
– Главное, не втыкай в песок и не режь им углы, – наказал непонятно брат и улыбнулся (как оказалось, прощался навсегда). Славик не очень понял, но головой кивнул так, что она чуть не отвалилась – никогда!
В чуть не отвалившуюся голову наползла прошлогодняя история, тоже с ножиком и палочкой.
***
Совсем мелкий, ещё второклассник, Славик возился со своими солдатиками на хоккейной коробке во дворе. Рядом скучали старшаки.
– Эй, фьють, – позвали его посвистом. – Мелкий, подь сюда.
Славик, очень такой домашний, румяный на весеннем солнце, с веснушкам и в кепочке, стесняясь, подошёл.
– Мелкий, давай в "Дедки-бабки". – И сверкнули ножиком.
"Ножички" – это уже для больших игра! Даже если вдруг находилась у кого из дружков на даче или в классе старая ржавина с ручкой, играть в "ножички" толком никто не умел. Славик и сам втыкал в песок старые отвёртки или гнутые гвозди. А тут ему вложили в ладошку настоящий, складной нож! Бросай, можно – улыбались эти здоровские ребята.
И неожиданно у него получилось. С ладони каким-то чудом воткнул в землю "бабку", с обратной стороны – "дедку". Пацаны присвистнули, хлопнули по плечу. Славик покраснел, сдвинул кепочку, и везение его на этом кончилось. Нож отказывался втыкаться, плюхаясь гулко то ручкой, то боком, то обратным концом. Пройти игру до конца даже за бесконечное количество попыток он бы не сумел – да и кто бы ему дал, попытки эти.
– Проиграл – вытаскивай теперь, – вбивая длинную палочку в грязную землю с песком, сказал один из троицы. Не за-ради же игры они позвали мальца.
– Я не хочу, – заканючил Славик; глаза набухли мокрым, губа отклячилась.
– Ну приехали, хочу, не хочу – правила есть правила, – развёл руки в стороны главный. – Тяни, давай. Зубками.
И подтолкнул Славика к вбитой вровень (и даже чуть глубже) с землей палочке. Нагнул за шею. Славик упирался, шмыгал и пускал пузыри.
– Э, алё! Говорят тебе, грызи землю-матушку, – навис над ним другой.
И Славик, взрыдывая от обиды, припал на четвереньках ртом к земле, пытаясь зацепить зубами ушедший куда-то в преисподнюю прутик.
– Ээ, дружок, руки-то куда?! – Славика шлёпнули по пальцам, которыми он делал незаметный подкоп – зубы и губы цепляли пахучую почву, песок, мусор, всё, только не заветную палочку.
Он хныкнул и продолжил выгрызать землю уже без рук.
Когда он, в соплях, слезах, перепачканный пахнущей червями землёй и с палочкой в зубах поднялся с колен, старшаки ржали.
– Молоток!
– Мужик!
– Топай домой, мамка умоет.
И Славик, получив вдогонку несильный пендель, топал домой, растирая по лицу слёзы. Палочку он зашвырнул в кусты, поклявшись больше никогда в "ножички" не играть.
***
Он взрослел, а кругом свистели лезвиями "ножички": "Дедки-бабки" – для начинающих; "Земли" – рисовался круг, нож за лезвие, бросок! и кромсай от соседних секторов, коли попал, куда надо; "Города" – из одного в другой надо добраться на "танке", в "пехоте", в "самолёте" – кидаешь нож, вдруг воткнётся; и самая сложная игра, "Морской бой". Садишься на лавочке, лезвие сгибаешь под девяносто градусов, поддеваешь пальцем, заставляешь крутиться в воздухе, чтобы замирал на доске стоячим треугольником ("катер однопалубный"), ложился на ручку лезвием вверх ("подлодка"), втыкался остриём ("крейсер")…
Он сидел с тоскливым видом рядом, резал ножиком (зависть всего двора) узоры на ветках и в "ножички" не играл.
Славу Сподарушкина не гнали. Но и душой компании назвать его было нельзя. Без него просто было нельзя.
Вот идёт он, народ морщится поначалу, а он палочку наготове за спиной держит, руки сами режут там непонятную закорючку – и его играть в "банки" берут без разговоров. Плохо играет? На палке на своей ещё закорючку чик! – Готово, чемпион.
И в школе у Сподарушкина одни "пятёрки" – Славик под партой на очередной веточке узорчик режет. И знание в голову, и отметка хорошая в журнал. Отличная даже отметка.
Так и жил, орнаментами свою жизнь выстилая. "Ножичков" избегая. Пока Лера не появилась.
***
Она была похожа на Машу Старцеву из "Петрова и Васечкина", и все от неё балдели. Очаровался и Славик. Он хмыкнул на своей задней парте и чикнул на свежей палочке новую руну. Только фокус не вышел. Лера осталась холодна, смотрела скучающе в окно. Подступы к ней дыбились острыми углами.
Но вот вражда между микрорайонами зародила и в её глазищах огонёк. Это вообще было событие мирового, то есть, районного масштаба. Рубились между собой не на кулаках, арматуре, с кастетами и армейскими ремнями с заточенными бляхами. Нет. На "ножичках".
Овраг считался территорией нейтральной. Глубокой, глинистой морщиной разграничивал шестой и двадцать второй микрорайоны.
Сшибки всегда проводились по осени и в этом самом Овраге. Собственно бились за то, чей он, Овраг то есть, будет на следующий год. С его суперкрутыми горками зимой, бурным ручьём весной и прохладными заводями летом. В этот раз предстоящую битву подогрели доп условием.
Откуда оно взялось, точно никто не поручился бы. Якобы Анцифер с Орехово брякнул на какой-то сходке – пусть проигравшие ещё и палочку тянут. Поржали, посмеялись, а за лето как-то выяснилось, что это вроде бы детское наказание для салабонов принято всерьёз. То есть полный капут. Весь двадцать второй переполошился, Славикова девятьсот сорок третья школа на уши встала ещё до первого сентября, слух пронизал всех, от мала до велика, с первого класса по десятый. Даже девочки и те, подаставали откуда-то ножички и тренировались, хватаясь нежными пальчиками за ржавые лезвия.
Один Славик Сподарушкин оставался в стороне от всеобщего кипиша, резал свои палочки, хмуро поглядывая, как засуетилась и неприступная Лера.
***
День выдался рекордной теплоты, а лист уж почти облетел. Овраг заполнился толпой.
Начали с "Дедок-бабок". Погнали с шуточками. Победа в этой детской забаве служила зачином на следующие раунды. От двадцать второго выступали Штырь из восемьсот восьмидесятой и Саша Седой из жёлтого дома.
Ножи втыкались, соперники не ошибались: с пальца, с кулака, с локтя. Чик-чик. С плеча, с носа, с темечка, за лезвие и от подбородка. Здесь только мелкота лажает. Тут кто первый начал, тот и победил. Повезло двадцать вторым, они по очереди выполнили броски с некоторым изяществом, завершив круговым экзерсисом "Солнышко". Двадцать второй заулюлюкал, пацаны из шестого усмехнулись.
Перешли к "Землям".
Площадка была выбрана глинистая, сухая, но не в бетон, ровная, но не как стол. В самый раз. Зрители встали широким кругом, Славик сидел на пригорке неподалёку, ему и так всё было видно. Ножик сжал в кармане, ветки свои не резал. Внимательно следил за Лерой. А Лера смотрела за игрой.
Парни кидали подолгу без промаха, зарезали соседей, но потом всё же не могли попасть в крошечный чужой пятачок, и ход переходил к другому. Толстенький Пашка из двадцать второго резал без остановки земли противников, пробив уже союзный ход к напарнику, но тут…
– Дары природы! – пискнул кто-то в толпе, когда нож дзинькнул о камушек в глине ничейного сектора и, не воткнувшись, упал плашмя.
Пашка поднял нож.
– На нейтральной дары не считается. На нейтральной – сразу проигрыш, – озвучили известное всем правило.
Шестой заулюлюкал – один-один.
Перед "Городами" сделали перерыв.
– Сами же камень и закопали, – буркнула Лера, закусив губу.
Славик услышал и подивился, он ход игры потерял, всеобщий азарт обошёл его стороной. Он был здесь из-за неё, из-за Леры.
Два "города"-круга разнесли метров на сто. Кто вонзит первым в чужой – тот и победил. Самолётом хорошо – кинул нож, летит далеко, но воткнётся или нет – пятьдесят на пятьдесят. Пехота надёжно, но медленно, на каждый твой ход – ход соперника. Танки быстрее, но тут мастерство и целкость нужны.
Поехали.
***
К вечеру закончили и "Морской бой" на широченном, поваленном дубе. После проигрышей в "Землях" и "Городах" победили двадцать вторые.
Общая ничья, и всё должно было решиться в "Тригонометрии песка" (имелись и другие названия: "Зарежь трапецию", "Изогнутые круги").
Откуда взялась эта новая игра, никто не знал.
Играли обязательно на песке. Нож складывался под углами тридцать, сорок пять и шестьдесят градусов (не всякий нож подойдёт). И нужно было по размеченным углам попадать в вершины треугольников. В вариациях – разрезать трапецию бросками, высчитывать синус и косинус и метить по высчитанным траекториям, в конце втыкая нож по кругу.
Славик достал ножичек и задумчиво им поигрывал, выискивая прутик.
– Ещё один нужен, – услышал он. – И нож чтобы свой.
– Парни, кто, а? Землю-то всем грызть… – Накаченный Евтей, главный в их, двадцать втором микрике, повернулся к толпе. Девчонки зашуршали. Парни растерянно глядели на свои негодные для этой игры ножи. Наморщила носик Лера. Славик смотрел на неё и смысл слов Евтея до него не доходил.
– Славян, давай. Слышь? – Его пихнули в бок.
– Чего?
– У тебя нож – в самый раз!
– Да не играю я…
– Ау! Пацанов подведёшь! Весь двадцать второй!
Тут Славик опомнился, в голове разом прояснилось – дополнительное условие. Проигравший микрик тащит всем наличествующим составом (без девчонок, конечно) забитые по количеству людей палочки. Палочки… Да тут настоящие брёвна кувалдами заколотили. Рука Славика плотнее обхватила рукоятку ножа. Вспомнились слова брата – в песок не втыкать (а тут был песок), углы не резать (а в этой игре одни углы). Но он глядел на Леру, а она смотрела в ответ и смотрела с надеждой и затаённым восхищением. К тому же – палочки в земле. Брр…
– Я могу.
***
Нож вонзался словно сам, отсекая нужные углы, загибаясь в правильные градусы и прокладывая оптимальные траектории.
Дрыны-палки выгрызал из земли шестой, и Овраг на год остался под крылом двадцать второго микрорайона.
Назавтра Лера пошла гулять со Славиком, а все острия-препятствия внезапно затупились – нож проткнул песок жизни, вобрав в себя волю земли со всеми её острыми углами.
А ещё через день Славика потянуло на деревянную лавочку, где ребята помладше резались в "Морской бой". Себе хозяином Славик уже не был. Им верховодил нож.
– Пацаны, двиньтесь.
Он согнул свой замечательный нож и начал.
Нож упал на рукоятку (фигура "подлодка"), лезвие уткнулось в белёсое небо – и подводная лодка прошла под Бесединским мостом и встала на якорь уже в Москве.
Славик, поддев пальцем, крутанул за рукоятку, нож, провернувшись в воздухе, ткнулся кончиком острия в доску – "крейсер".
"Аврора" замерла перед Кремлём, приготовилась к выстрелу…
Из окон доносилось тревога из радиоприёмников, а Славик, быстро обштопав мальцов, перешёл в соседний двор. Там играли в "Земли". Его нож полетел в утрамбованный круг. Кромсая глинистую поверхность прямыми линиями, Славик держал в уме "Города": чтобы наверняка, работать он будет "танчиками".
Источник: http://litclubbs.ru/writers/5894-po-zhivomu.html
Ставьте пальцы вверх, делитесь ссылкой с друзьями, а также не забудьте подписаться. Это очень важно для канала.
Литературные дуэли на "Бумажном слоне": битвы между писателями каждую неделю!
- Выбирайте тему и записывайтесь >>
- Запасайтесь попкорном и читайте >>