Ходил к нам в библиотеку Саша, мужичок-шахтер, любил читать газеты. Он был одним из пострадавших на пожаре, когда одновременно погибло более 30-ти человек. Люди остались замурованными в шахте, счастливы были те, кто успел задохнуться, остальные сгорели. Среди них, к несчастью, оказался и мой дядя. Несказанно повезло двоим, которые смогли выбраться из ада и подняться наверх. Одним из этих двоих оказался Саша. Ему и второму спасшемуся выплатили баснословную по тем временам компенсацию и отправили на покой. В обеспеченной безмятежности Саша тихо пропивал остатки своей жизни.
Была у него небольшая причуда: время от времени с утра, пока еще не успел напиться, он являлся в библиотеку и делал мне предложение руки и сердца. «Ты не будешь простой жизнью счастлива, - говорил он, - тебе деньги нужны. Выходи за деньги, никто тебя не осудит. А то что я старше, не смотри, я еще…» - и дальше начиналась похвальба своими достоинствами. Очень безобидно он все это произносил, даже жалобно. Как будто не пряник мне предлагал, а сам пряника просил. Я поняла, что у него после этой трагедии осталась боязнь замкнутых темных помещений, и узнала я это вот откуда.
Однажды на нашей половине города отключили свет (так бывало, и часто), а я как раз сидела на работе. Пара читателей, которые оставались в читальном зале, встали и ушли, а один из них так хлопнул дверью, что заклинило замок. Он давно заедал, и заведующая часто говорила, что надо бы поменять, а то когда-нибудь кто-то останется в ловушке. Ну вот мы и остались, Саша и я.
Он подошел к двери и попытался открыть ее, ничего не получилось. Я тоже попробовала. Мы стояли в темноте перед дверью, я присвечивала телефоном, и это всё, что я могла сделать в тот момент. Я услышала, как он шумно и быстро дышит и пошла в подсобку за отверткой. "Вот, - говорю, протягивая ему, - может, попробуете разобрать замок?". Шахтеры, они рукастые. Прошло минут пять, замок он разобрал, но дверь не открывалась.
Саша начал весь дрожать и вести себя странно. Он явно паниковал в темноте и хотел вырваться. Тогда я принесла ему монтировку и говорю: "Держите. Ломайте дверь". А что было делать? Я сама не боюсь ни темноты, ни замкнутых помещений, но человек рядом был на грани истерики. Он выломал одну доску, и мы вышли. Дверь в библиотеку я прикрыла аккуратно, доску приставила. Если не приглядываться, снаружи создавалось впечатление, будто она цела.
На следующее утро я пришла на работу, ступила на порог и тут включилась сирена – это кричала заведующая, Римма Николаевна. Слов разобрать было нельзя, все они сливались в длинное протяжное стенанье о погубленной двери. Выла она так, будто доску выломали не из двери, а прямо из ее сердца.
Я, как могла быстро, чтобы прекратить эти потоки горя, рассказала ей о случившемся. В библиотеке за эту ночь ничего не пропало, да и пропадать там было нечему. Разве что гнилым полам, которые могли бы разобрать по половицам для топки печей – но они остались на месте. Трухлявые книги еще советского издания тоже никого не интересовали. Я искренне не понимала, в чем проблема.
Оказывается, проблема была в моем распутном поведении. Я закрывалась здесь с мужчинами «а, еще и Саша был!», и непонятно чем занималась. Всё это было брошено мне в лицо не прямо, но ядовитыми намеками. Римма Николаевна приказала мне идти сейчас же, где угодно брать материалы, строителей, купить новый замок и починить дверь в самый короткий срок.
Я пошла, плача. Не представляла, где искать этих мастеров, Путь мой проходил мимо гаражей, иду и вижу, какие-то мужички что-то мастерят, и как раз по дереву. "Вы сможете доску в двери заменить, замок вставить"? – "Да легко". Я тут же кошелек открыла, денег им дала на замок, а за работу пообещала заплатить после. Направила их в библиотеку, а сама пошла домой. Я не могла вернуться на работу, мне казалось, там сидит страшный зверь. А ведь на самом деле это была просто сухонькая старушка.