Пушкин поставил эти слова (чуть изменённую реплику г-жи Простаковой из «Недоросля») эпиграфом к главе, где познакомил нас с семейством капитана Миронова. Однако же ни в коем случае нельзя отождествлять тех, о ком эти слова сказаны, с пушкинскими героями. Господа Скотинины, которых так характеризует их дочь, из старины взяли только принцип «прокляну робёнка, который что-нибудь переймет у басурманов, и не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет». В семье Мироновых мы можем увидеть сходство с ними в отсутствии образования, но вовсе не потому, что члены её «доказывают, что ученье вздор», а просто не имели возможности учиться: «Иван Кузмич, вышедший в офицеры из солдатских детей, был человек необразованный и простой, но самый честный и добрый». Вся его жизнь, видимо, пошла в битвах. Не случайно Василиса Егоровна станет сетовать: «Свет ты мой, Иван Кузмич, удалая солдатская головушка! не тронули тебя ни штыки прусские, ни пули турецкие; не в честном бою положил ты свой живот, а сгинул от беглого каторжника!»
Когда Гринёв станет описывать «чистенькую комнатку, убранную по-старинному», то упомянет: «На стене висел диплом офицерский за стеклом и в рамке; около него красовались лубочные картинки, представляющие взятие Кистрина и Очакова, также выбор невесты и погребение кота». Две последние картинки – явно стремление украсить комнату, диплом в объяснениях не нуждается, а вот две первые любопытны. Штурм Кистрина – это эпизод Семилетней войны, относящийся к 1758 году. Взятие Очакова кое у кого может вызвать вопросы: ведь оно произошло в 1788 году! Однако Пушкин, как всегда, точен: первый раз Очаков был взят в 1737 году (кстати, фельдмаршалом Минихом), но год спустя возвращён Турции.
Мог ли капитан Миронов участвовать в этих сражениях? Трудно сказать. Комендантша упомянет, что прошло «лет двадцать как нас из полка перевели сюда», так что, кажется, в Семилетней войне 1756-63 г.г. Миронов не участвовал (хотя, конечно, мог быть и вызван отсюда), а вот Очаков, возможно, и штурмовал совсем молодым, ведь, по словам опять же Василисы Егоровны, «мы уже сорок лет в службе».
Кстати, встаёт вопрос о возрасте супругов. Я уже как-то писала, что, в отличие от нашего времени (сейчас ведь, насколько мне известно, даже юношеский возраст «продлили» до 30 лет!), стариками считались, по нашим понятиям, и совсем молодые люди. Не далее как сегодня я получила комментарий о комендантше: «Прожили они в крепости 22 года. Приехали молодыми, ну относительно. То есть "старушке" лет 45!!!!» Мне совершенно понятна какая-то растерянность комментатора. И сама я считаю, что Василисе Егоровне не больше пятидесяти лет, однако для тех времён она, конечно же, старуха. А сколько лет коменданту? Наверное, он несколько старше. «Сорок лет в службе» явно он (ведь для Василисы Егоровны «разве муж и жена не един дух и едина плоть?»), а воевал он, несомненно, как говорится, «с младых ногтей» и, видимо, участвовал и в походах Миниха, и «турецкие пули» помянуты не для красного словца. Так что родился комендант, видимо, где-то около 1715 года.
Они, конечно, «старинные люди» - потому что в семье Мироновых Гринёв находит явно дорогие автору «привычки милой старины», и в первую очередь - радушие и ласку. «Доброе семейство», где он «принят как родной» становится очень дорогим для него, и, думаю, для читателей тоже.
Направляя Гринёва в Белогорскую крепость, генерал представит ему капитана Миронова как «доброго и честного человека». Так оно и есть. Даже сейчас, командуя малочисленным гарнизоном («у нас всего сто тридцать человек, не считая казаков, на которых плоха надежда»), он пытается поддерживать в нём порядок: «Подходя к комендантскому дому, мы увидели на площадке человек двадцать стареньких инвалидов с длинными косами и в треугольных шляпах. Они выстроены были во фрунт. Впереди стоял комендант, старик бодрый и высокого росту, в колпаке и в китайчатом халате. Увидя нас, он к нам подошёл, сказал мне несколько ласковых слов и стал опять командовать».
Немного отвлекусь, считаю, что это важно, - о значении слова «инвалид» в описываемые времена. В XVIII веке в российской армии существовала категория служащих под названием «военные инвалиды», где слово «инвалид» означало примерно то же, что наше современное «ветеран»; из служащих инвалидов (чаще всего участников боевых действий) формировали инвалидные роты и инвалидные команды. Пушкин это слова употреблял именно в таком значении (вспомним, «В любви считаясь инвалидом, Онегин слушал с важным видом…»). Так что гарнизон Белогорской крепости состоит именно из ветеранов, а отнюдь не из калек («одноглазый поручик» Иван Игнатьич калекой из-за отсутствия глаза не считался).
Истинный командир крепости – Василиса Егоровна. «Жена его им управляла, что согласовалось с его беспечностию. Василиса Егоровна и на дела службы смотрела, как на свои хозяйские, и управляла крепостию так точно, как и своим домком». Она невысокого мнения о пользе учений: «А слышь ты, Василиса Егоровна, — отвечал Иван Кузмич, — я был занят службой: солдатушек учил». — «И, полно! — возразила капитанша. — Только слава, что солдат учишь: ни им служба не даётся, ни ты в ней толку не ведаешь. Сидел бы дома да Богу молился; так было бы лучше».
Управляет всем она весьма патриархально:
«— Ну, что, Максимыч, все ли благополучно?
— Все, слава Богу, тихо, — отвечал казак, — только капрал Прохоров подрался в бане с Устиньей Негулиной за шайку горячей воды.
— Иван Игнатьич! — сказала капитанша кривому старичку. — Разбери Прохорова с Устиньей, кто прав, кто виноват. Да обоих и накажи».
Очень выразительно её решение, где разместить Гринёва: «Слушаю, Василиса Егоровна, — отвечал урядник. — Не поместить ли его благородие к Ивану Полежаеву?» — «Врешь, Максимыч, — сказала капитанша, — у Полежаева и так тесно; он же мне кум и помнит, что мы его начальники. Отведи господина офицера… как ваше имя и отчество, мой батюшка? Пётр Андреич?.. Отведи Петра Андреича к Семёну Кузову. Он, мошенник, лошадь свою пустил ко мне в огород».
Но показательно другое: распоряжаясь в крепости, как у себя дома, Мироновы не нажили никакого состояния (вспомним описание «приданого» Маши).
Конечно, можно посмеиваться над комендантским семейством – и это делает злоязычный Швабрин: «Он с большой весёлостию описал мне семейство коменданта, его общество и край, куда завела меня судьба. Я смеялся от чистого сердца». Однако смеяться Гринёв будет лишь поначалу – и не только любовь к Маше заставит его переменить своё отношение к Швабрину: «час от часу беседа его становилась для меня менее приятною. Всегдашние шутки его насчет семьи коменданта мне очень не нравились». Ведь ещё раньше было упомянуто, что Швабрин выдумал, будто бы Иван Игнатьич «был в непозволительной связи с Василисой Егоровной, что не имело и тени правдоподобия; но Швабрин о том не беспокоился».
Можно смеяться и над сценой «наказания» провинившихся дуэлянтов: «Ах, мои батюшки!. На что это похоже? как? что? в нашей крепости заводить смертоубийство! Иван Кузмич, сейчас их под арест! Пётр Андреич! Алексей Иваныч! подавайте сюда ваши шпаги, подавайте, подавайте. Палашка, отнеси эти шпаги в чулан… Иван Кузмич! Что ты зеваешь? Сейчас рассади их по разным углам на хлеб да на воду, чтоб у них дурь-то прошла; да пусть отец Герасим наложит на них эпитимию, чтоб молили у бога прощения да каялись перед людьми». Да и наказание Швабрина после дуэли тоже не весьма серьёзно: «А Алексей Иваныч у меня таки сидит в хлебном магазине под караулом, и шпага его под замком у Василисы Егоровны. Пускай он себе надумается да раскается».
Но ведь это смех не сатирический, не осуждающий…
И совсем другими предстанут перед ними супруги Мироновы в самые страшные часы своей жизни. Получено распоряжение «немедленно принять надлежащие меры к отражению помянутого злодея и самозванца, а буде можно и к совершенному уничтожению оного, если он обратится на крепость, вверенную вашему попечению», а ведь крепость - это «деревушка, окружённая бревенчатым забором», со «старой чугунной пушкой» у ворот (перед появлением пугачёвцев из неё будут вытаскивать «тряпички, камушки, щепки, бабки и сор всякого рода, запиханный в нее ребятишками»). Наверное, последнее комическое замечание автора – рассказ, как комендантша выполнила обещание молчать: «Василиса Егоровна сдержала свое обещание и никому не сказала ни одного слова, кроме как попадье, и то потому только, что корова её ходила ещё в степи и могла быть захвачена злодеями».
Прекрасно понимая обречённость крепости и свою, Иван Кузмич не сдаётся. Я ещё вернусь к сцене допроса башкирца, схваченного с «возмутительными листами», а пока вспомним момент взятия крепости.
«Комендант расхаживал перед своим малочисленным строем. Близость опасности одушевляла старого воина бодростию необыкновенной.. Комендант обошёл свое войско, говоря солдатам: “Ну, детушки, постоим сегодня за матушку государыню и докажем всему свету, что мы люди бравые и присяжные!”»
Он будет командовать стрельбой (и ведь достаточно удачной) по неприятелю, откажется принимать условия бунтовщиков («Капрал… вручил коменданту письмо. Иван Кузмич прочёл его про себя и разорвал потом в клочки»), а в решающую минуту («Мятежники отхлынули в обе стороны и попятились. Предводитель их остался один впереди... Он махал саблею и, казалось, с жаром их уговаривал») пойдёт на вылазку, однако… «Комендант, Иван Игнатьич и я мигом очутились за крепостным валом; но обробелый гарнизон не тронулся. “Что ж вы, детушки, стоите? — закричал Иван Кузмич. — Умирать так умирать: дело служивое!” В эту минуту мятежники набежали на нас и ворвались в крепость. Барабан умолк; гарнизон бросил ружья».
Верным присяге останется старый комендант и в последние минуты жизни. “Пугачёв грозно взглянул на старика и сказал ему: «Как ты смел противиться мне, своему государю?” Комендант, изнемогая от раны, собрал последние силы и отвечал твёрдым голосом: “Ты мне не государь, ты вор и самозванец, слышь ты!” Пугачёв мрачно нахмурился и махнул белым платком. Несколько казаков подхватили старого капитана и потащили к виселице». Так же, как командир, поступит и Иван Игнатьич…
А потом будет страшная сцена убийства Василисы Егоровны, доказавшей свои слова: «Нечего мне под старость лет расставаться с тобою да искать одинокой могилы на чужой сторонке. Вместе жить, вместе и умирать».
Немножко смешные, немножко даже нелепые, «старинные люди» оказываются настоящими героями…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Навигатор по всему каналу здесь