Два Московских художественных театра. Один, сохранивший в своём названии слово «академический», носит имя Горького. Другой - имя Чехова.
Что это: противостояние художественное, идейное? Два великих автора, которых в театре не просто привечали – прислушивались к их слову, ждали от них новых пьес. Два современника, шедших разными путями и встретившихся на одной сцене. Состязались ли они, кто станет влиять на умы, чей художественный метод победит?
Напрямую, конечно, нет. А заочно? Будем разбираться.
«Егор Булычов и другие» - очень страшная, полная точных деталей история человека, оказавшегося перед лицом смерти без всяких внутренних подпорок. Человека, преданного близкими. Человека без веры - и потому боящегося умирать. Пьеса, которая могла бы дать другое направление советской драматургии. Но в режиссёрском и зрительском сознании победил Чехов. По поводу чего стоит носить траур. А ведь мог бы быть совсем, совсем другой репертуарный театр.
Драматургия Антона Палыча акварельна, герои обрисованы воздушными мазками, повествование вытеснено подтекстом. Драматургия Горького (особенно «Булычов») социальна и событийна, речь героев прописана точно, предельно живо и лаконично - за одной-двумя фразами открывается характер. У Чехова, чтобы понять героя, надо десять, двадцать реплик прочесть, и то останется осадочек, что до самых глубин не добрался. Именно поэтому, как ни странно, Чехова легче ставить - любое режиссерское прочтение, произвол режиссёрский могут быть оправданы самим текстом (чудесный фильм «Успех» с Филатовым как раз об этом).
В советские времена Чехов и чеховщина позволяли говорить якобы о духовном, а на самом-то деле показывать кукиши власти, дававшей денег на постановку спектаклей. А Горького затолкали в книжный шкаф, как придумщика соцреализма и духовного крышевателя кровавого Сталина, вместо того, чтобы разбирать его новаторство в драматургии и его умение сочинять пьесы упругие и нескучные. Горький - это наш недооцененный Макдонах с реалиями начала двадцатого века.
Драматургия Чехова - драматургия надстроек («Вишнёвый сад» - пьеса не о продаже вишнёвого сада, пьеса о горечи потерь, о тщетности надежд, о красоте заблуждений). Драматургия Горького - драматургия обстоятельств и выбора, драматургия с жёстким каркасом. От лени, от праздности, от неряшества душевного советский (а по наследству современный) театр ухватился за Чехова как за оправдание художественной необязательности: дескать, чистота помыслов прикроет сшитое вкривь и вкось. У немногих больших режиссёров получалось ставить добротно и даже с глубокой мыслью, сотни эпигонов по всей стране давили Чеховым - только не раба, а остатки самоуважения: как ты можешь чувствовать себя полноценным человеком, когда три сестры маются от серой мещанской жизни вокруг?
Чехов оказался очень удобной ширмой под названием «ещё раз про духовность» («духовность», разумеется, с большой буквы).
Чехов как интеллигент был боготворим городским образованным классом, потому как позволял возвыситься над слободой. Причём возвыситься без внутренней работы, без особых усилий и особых оснований - просто в силу наличия бородки, пенсне (очков) и неизбывной грусти во взоре. Да ещё благодаря готовности везде и всюду обличать кровавый режим «свинцовые мерзости жизни».