Это была полная семья. Пожалуй, сверх полная. Каждый год рождались в ней дети и что удивительно, все девчонки. А что ещё удивительней, все красавицы, глаз не оторвать. А удивительно это потому, что уж больно неказистые родители были.
Мать – Меланья, в деревне её называли на украинский манер – Мыланька. Мыланька была женщиной заметно не в себе, отклонения сразу бросались в глаза да и её полоумный взгляд делал её не то, что некрасивой, а даже страшной. Мылась Мыланька, видимо, только летом в речке, и аромат исходивший от неё, отпугивал людей, как тараканов от ядовитой приманки.
Тем не менее, в это послевоенное время, когда мужчины были на вес золота и многие девушки не могли найти себе мужей, Мыланька была замужем. Её муж, Ванька, с неблагозвучным прозвищем Храка, был просто забитым человеком, но не идиотом. А что касается его внешности, то был он не просто некрасивым, а уродцем. Причём, его уродливость была не с рождения, а приобретённая. Видимо, ещё в отрочестве кто-то рассёк шашкой ему лицо и шрам пролегал от левого виска до правой скулы. Кроме того, у него была повреждена и одна нога, поэтому во время ходьбы Ванька сильно откидывал ногу в сторону.
Ванька Храка работал на скотном дворе уборщиком навоза. Тоже приятным ароматом не отличался.
Жили Ванька и Мыланька в маленькой хатёнке, состоящей из одной комнаты, перегороженной русской печью. Но удивительной была не сама хатёнка, в трудные послевоенные годы многие жили в таких. Удивительным было то, что в хатёнке ничего из напоминающего мебель, не было. Спали Ванька с Мыланькой на куче соломы, прикрытой какими-то лохмотьями. В хатёнке никогда ничего не убиралось и не мылось. Даже примитивная посуда использовалась по много раз без мытья. А уж белить стены снаружи Мыланька и не думала и их хатёнка выделялась среди всегда побеленных хат односельчан.
Жить по соседству с ними никто не хотел и освободившуюся хатку после смерти соседней одинокой старухи, никто не занимал. Так и простояла та хатка долго пока не завалилась, а подворье не заросло бурьяном да колючим кустарником, называемым в деревне байбурисом. А надо отметить, что подворье это, как и хатёнка Ваньки и Мыланьки, находилось в самой лучшей части деревни.
Так и жила эта странная пара, ни с кем не общаясь. В то время, когда в каждом подворье было много кур, уток, обязательно была корова и свинья, Ванька и Мыланька ничего не держали, кроме кота Васьки, зажиревшего от изобилия мышей и вальяжно похаживающего по двору.
Кто видел их хатёнку и двор впервые, считал, что живут тут алкаши, но ни он, ни она этим не увлекались. Ванька мог выпить чарочку, но было это крайне редко. Мыланька вообще ничего с градусами не пила.
Первенца - дочку Мыланька родила дома, всё на той же куче соломы. Ванька на радостях всем рассказывал об этом важном для него событии и соседи узнав, вызвали скорую. Хотя Мыланька и сопротивлялась, забрали её вместе с новорожденной в больницу. Там пришлось вызывать сильных санитаров, чтобы помогли пройти роженице санитарную обработку. Её выкупали и постригли наголо, а всю одежду сожгли так как вшей было немерено. В то время в больнице больные находились в больничной одежде и выкупанная Мыланька мало чем отличалась от остальных рожениц, когда голову повязывала белой чистой пелёнкой, но глаза выдавали безумство.
