— Я Вас знаю, принцесса.
— Откуда меня Вам знать-то?
— Вы ходили над рыночной площадью по канату.
И факиры глотали огонь, и смеялся клоун.
А потом Вы спустились по лестнице для поклона,
в своём черном трико, в лебединой бумажной пачке.
Жались к Вашим ногам дрессированные собачки.
Кто-то деньги бросал, кто-то скалился непотребно.
Мне на миг показалось, что с Вами спустилось небо.
— Что за чушь Вы несёте, мой милый. Да Вы безумный. Извините, но я никогда не была плясуньей.
— Да, возможно, что я ошибаюсь, но я Вас видел.
Вы стояли на улице, шарф, полосатый свитер, а в корзинах — цветы (орхидеи, левкои, розы).
Вы цветы раздавали прохожим, а руки мерзли.
Когда Вы, улыбаясь, лицо повернули к свету,
мне на миг показалось, что враз наступило лето.
Скоморошечье лето, весёлое, как колядки.
И мне стало тепло, я согрелся под Вашим взглядом.
— Что за бред говорите, мой милый? Вы пьяный, что ли?
Я садовым цветам предпочла бы цветы на поле.
Почему же Вы стали бледнее, чем тот покойник?
— Да, наверное, я обознался, но я же помню,
как Вы въехали в город на велике. Где Ваш велик?
Рама в серой пыли, но помилуйте, как Вы пели.
Языкастый смешной колокольчик, стальные
спицы.
Мне на миг показалось, что в город влетели птицы.
Средиземные птицы с диковинным опереньем.
Разве мог я забыть Ваши локти, глаза, колени?
— Вам бы книжки писать, хотя, впрочем, мели, Емеля.
Это точно не я, я и ездить-то не умею.
— То есть Вы говорите, что раньше мы не встречались?
Что я путаю дни, совпадения все случайны.
И судьба нас нигде, к сожалению, не сводила?
— Нет, когда-то давно я Вас просто любила, милый.