Свободолюбивые творцы могут сколько угодно стонать о советской цензуре, об её ужасных бюрократических тисках, да вот только при капитализме функционирует самая жёсткая из всех видов цензуры — рыночная. Задумываются ли господа антисоветчики, любуясь древними иконами, что их авторы подвергались жесточайшей цензуре со стороны «святой церкви», не допускавшей отхода от канона? Живопись, музыка, литература, архитектура — всё подчинялось церкви, до эпохи Ренессанса светского искусства практически не существовало. А, например, муллы запрещали изображать человека, не давая художественному искусству развиваться, поэтому мир не знает великих древнеарабских живописцев. Зато муллы поощряли «священные» войны против неверных, поэтому арабы прославились больше оружейными мастерами.
Поскольку священники всех конфессий защищали интересы аристократии, революционная буржуазия смела церковную цензуру, объявила полную свободу творчества… и утвердила цензуру собственного кошелька. В лекции «Ленин и литературоведенье» Луначарский метко выразился:
«Господа буржуазные индивидуалисты, мы должны сказать вам, что ваши речи об абсолютной свободе — одно лицемерие. В обществе, основанном на власти денег, в обществе, где нищенствуют массы трудящихся и тунеядствуют горстки богачей, не может быть „свободы“ реальной и действительной. Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель, от вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в романах и картинах, проституции в виде „дополнения“ к „святому“ сценическому искусству? Ведь эта абсолютная свобода есть буржуазная или анархическая фраза (ибо, как миросозерцание, анархизм есть вывернутая наизнанку буржуазность). Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания».
Наглядный пример демонстрирует российское телевидение. Филистеры-продюсеры и затхлая мещанская аудитория, из которой рекрутируются фокус-группы, устанавливают такой жёсткий цензурный диктат, который КПСС даже не снился. Рассказывает сценарист:
«Однажды мы получили три творческих задания от телеканала „Россия“, задания состояли из названий будущих сериалов и количества серий. Названия были такие: „Ключи от счастья“, „Солнечное затмение“ и „Дом для двоих“. Канал объяснил, что они провели фокус-группу, что эти названия „выстрелили“ и сейчас им нужен кто-то, кто напишет под эти названия сериалы. Я написала все три сценария, и все они вышли на канале с хорошими рейтингами.На „России 1“ всегда был очень четкий „райдер“ героини или требования, которые к ней предъявляются. Во-первых, у канала женская аудитория, поэтому в центре истории всегда женщина. Во-вторых, героиня должна быть или молодой девушкой, или женщиной не старше 30 лет. Но даже если ей 18, ее проблемы должны быть женскими, а не подростковыми: не кризис самоопределения, а бросил, беременна от подлеца, выгнали родители, кинули аферисты, умерла мама, негде жить».
Почему все эти телевизионный поделки необходимо признать буржуазными? Во-первых, сценаристы в статье умалчивают о табу, что на ТВ не может быть и речи о работе в жанре критического реализма. Тем более не может быть и речи о разворачивании в сериалах пропаганды марксизма или вообще какой бы то ни было пропаганды научных истин. Во-вторых, обывательство, которое и положено в основу формирования этих «произведений», представляет собой зародышевую форму буржуазности. Обыватель — это буржуа по мировоззрению, который не смог стать буржуа. Обыватель — это мимикрия, оппортунизм, приспособление к господствующим формам общественных отношений. Это личность, которая как губка впитала «правила игры» рыночного общества и мыслит исключительно или почти исключительно в их рамках. В-третьих, сам подход к производству данной продукции, то есть развлекательность, призван затушевать недовольство жизнью, затупить остроту восприятия действительности, выпустить пар. Показать основанную на мистике, фатализме и другом идеализме, красивую картинку затюканному пролетарию. Поэтому все эти сериалы служат идеологическому укреплению господствующего экономического и политического порядка, обслуживают капитализм.
Уже на низшей фазе коммунизма, когда демонтируются рыночные отношения, художник, творец получает гораздо большую свободу для своего творчества. Однако свобода эта зависит не только от уровня мастерства, но и от грамотности. Эта свобода отнюдь не означает, что он может делать всё, что ему заблагорассудится без какой-либо отчётности перед обществом; нет, свобода творца заключается в том, что устраняются все материально-организационные преграды, сковывающие развитие его таланта. Но если художник хочет, чтобы его творчество шагало по широкой магистральной дороге, а не валялось где-нибудь в канаве, то он должен приложить всю свою энергию для искреннего служения народу, одухотворять его живой силой своего таланта, вдохновлять людей на труд, на подвиги, на развитие, служить духовной опорой прогресса.
Художник, заражённый мещанским, т.е. мелкобуржуазным сознанием, размышляет в таком духе: «вот я такая выдающаяся личность, мой талант так уникален, поэтому общество должно преклониться передо мною, каждый зритель должен издавать благоговейный вздох, соприкасаясь с моими творениями!». Такого кроя деятель огрызается на любую критику, панически боится всякого посягательства на свою «индивидуальность», а потому постоянно противопоставляет себя обществу — «серой массе», не способной оценить всю глубину его, часто мнимой, гениальности.
Поскольку буржуазные привычки сильны, поскольку художники, писатели и прочие «корифеи» поголовно заражены снобизмом, чванством, переполнены, словно поганка ядом, высокомерием, интеллигентской спесью, то в условиях их полного государственного обеспечения, необходим тот фильтр, который будет оберегать духовное здоровье общества от нечистот и заразы, фильтр, который принято называть «государственной цензурой». Но необходимо чётко осознавать, что социалистическая цензура — это совсем не то, что церковная или рыночная. Цензура при социализме есть не что иное, как орган научной критики творчества, и именно в таком виде она существовала при Сталине. Функции её заключались не только, да и не столько в том, чтобы «тащить и не пущать», а служить для авторов надёжным компасом, с помощью которого они могут верно прокладывать курс своего творчества; социалистический цензор для художника — это не коварный разбойник Прокруст, не надзиратель с дубиной, а общественный контролёр, который указывает художнику на его ошибки, на белые пятна в его произведении, на слабость, поверхностность, неубедительность формы, её несоответствие содержанию или же на порочность самого содержания. Естественно, что если в художнике играет спесь и он, вместо того чтобы крепко обдумать замечания критиков и постараться устранить изъяны из своего творчества, будет биться в истерике, топать ножками, то его перестают публиковать.
Фрагмент статьи Р. Огиенко "О творчестве, реализме и цензуре"