Глава 9
Анна укачивала их с Боби первенца, по настоянию отца сын получил такое же как у него имя. Женщина хоть и посчитала это желание мужа странным, но возражать не решилась. Тем более, что странного она за Боби замечала много.
Анна отчётливо помнила тот день, когда Боби пришёл к её отцу. Анна ожидала, что Боби вот-вот сделает ей предложение, но он сначала спросил её отца, не будет ли он против если Боби сделает предложение Анне. Она стояла под дверью конторки в которой отец вёл счета пекарни и подслушивала их разговор. Услышав, что отец не против Анна ждала предложения от Боби в тот же день, а вместо этого её будущий муж уехал на несколько дней из города. Даже Эрши не знал где он, или знал но не говорил. Анна в те дни не находила себе места, даже то, что она вызвалась помогать в постоялом доме не отвлекало её от мыслей «куда пропал Боби и почему не сделал ей предложение».
Когда Боби вернулся никто не видел, похоже это было ночью. Только с того дня никто кроме Эрши и Анны уже не называл его Боби. Мистер Грем, Боб Грем, или просто Боб для самых близких.
Когда Боб и Эрши пришли в их дом Анна заметила перемену во всём облике и в поведении Боба. Он кажется стал ещё выше, ещё молчаливее, костюм придал молодому человеку солидности.
Анна не скрывала восхищения, она даже не разобрала все слова сказанные Бобом и Эрши, да и чего там разбирать. Дежурные фразы произносимые по многовековому обычаю. Девушку поразило кольцо, подаренное Бобом на помолвку. Постоянно помогая в постоялом доме она прекрасно знала как идут дела и что долги после пожара только только успели раздать. Откуда у Боба деньги на такой дорогой подарок девушка спросить постеснялась.
Не менее странно прошло их венчание. Анна ощущала что в костёле есть кто-то незримый, не осязаемый. Горожан на их свадьбу пришло очень много, но в переполненном костёле на скамье рядом с Эрши пустовало одно место. Та же история повторилась и на празднике в честь молодых.
Боб привёл её в бывшую комнату Коува, он до недавнего времени заходил в неё лишь для ведения дел, все бумаги хранились как было заведено Коувом. Но что-то неуловимо изменилось. Толи мебель стояла иначе, толи стало больше светильников и горел камин. Суматошный день венчания утомил обоих молодожёнов и Анна помнила как переодевшись в домашнее они оба не сговариваясь сели к камину.
Сначала молча смотрели на огонь, затем Боб протянул руку к огню сказал «спасибо за всё, если можно не покидай меня»
В тот раз Анна приняла эти слова на свой счёт и прильнув к мужу тихонько сказала, что не покинет его никогда в жизни.
Боб как-то грустно улыбнулся ей в ответ и поцеловав волосы ответил очень странно «вот именно Анна, вот именно в жизни, а жизнь не вечна и кто-то всё равно уходит первым»
Анне не пришлось привыкать на новом месте, теперь она уже не на правах помощницы, а на правах хозяйки занималась с Бобом домом и кухней. Незаметно для себя она уже не представляла иной жизни как с мужем и Эрши в этом доме.
К счастью отец тоже был рядом и Анна виделась с ним ежедневно.
Теперь когда появился их с Бобом первенец женщина была абсолютно счастлива. Анна даже не заметила, как уснула укачивая сына. Когда проснулась малыш вовсю таращил глазёнки и тянулся руками к разноцветным лоскуткам подвешенным под пологом колыбели. Неведомым образом лоскутки исполняли замысловатый танец, хотя в тёплой комнате не было и малейшего дуновения ветерка. Малыш был доволен и вовсю улыбался беззубым ртом.
Анна дотронулась до одного лоскутка «Надо же, ветер пришёл поиграть с моим мальчиком».
Тем временем в комнату зашёл Боб, «смотри Боби ветер играет лоскутками с нашим сыном»
- Это добрый знак любимая, значит он с нами, значит есть надежда; Боб как всегда говорил загадками.
- Кто с нами, какая надежда? Анна встревоженно смотрела на мужа
- Я обязательно вам расскажу всё, расскажу тебе и сыну, только ему нужно немного подрасти; Боб нежно поцеловал жену и вернулся к обязанностям хозяина постоялого дома.
Не смотря на то что дела шли хорошо ни Боб, ни Анна не хотели нанимать работников, так получалось сохранять в постоялом доме домашний уют созданный ещё Коувом и так ценимый всеми кто хоть раз здесь побывал.
Эрши с рождением ребёнка Анны и Боба превратился в настоящего деда, откуда в этом суровом человеке проснулось столько любви и нежности. Он вызывался присматривать за малышом, пел ему сиплым голосом разные песни и малыш моментально под них засыпал. Рассказывал сказки, правда иногда Анне казалось, что Эрши рассказывает о себе, все сказки Эрши излагал от первого лица, но истории в них происходящие были очень невероятными...
***
Коув пел, то протяжно и грустно, то жизнеутверждающе и бравурно. Действительно он помнил много песен. Временами Коув впадал в забытьё, странное забытьё. Музыка продолжала звучать в его голове, а сам он видел и слышал всё, что происходит с Бобом.
Эрши переживал потерю Коува, но по своему. Он сделал вывод, что Коув погиб отправившись за сумасшедшей чужестранкой, а где и при каких обстоятельствах никто уже не узнает. По этому Эрши пережевал именно гибель своего друга. Его поколебали лишь события в ночь пожара. Но он объяснил это себе тем, что Коув стал ангелом и присматривает за ним и Боби.
А вот Боби считал, что Коув жив, и винил себя в его исчезновении. Не скажи он ему в ту ночь, что Тин исчезла, он был бы с ними. Коуву передавались эмоции Боби, он невольно откликался на них. Каким-то неведомым образом разум Коува пробивался к Боби.
Он мог с ним говорить. Он велел Боби занять с женой свою комнату, он сказал что будет видеть их с Анной венчание и видел. Когда молодые сидели у камина в его комнате Коув сказал Боби, что он большой молодец и всё правильно сделал и что он поздравляет его и Анну.
Коув видел как нежно Анна относится к мужу и знал, что со временем потребность в нём у Боби уйдёт, но не смог удержаться и не поиграть с их первенцем. Коув даже находясь здесь во тьме мог позвать своего друга и тот устроил танец из лоскутков над колыбелью.
Теперь Коув чувствовал, что тьма не стремиться вонзаться в его разум мучая ежесекундным вопросом «Кто ты?» и следующим «Ошибка, ошибка, ошибка». Коув сам решал будет ли он в забытьи, или будет петь, или погрузится в воспоминания.
Впервые за всё время нахождения в этой тьме он сам выбрал своё воспоминание. Он всегда боялся это вспоминать, но сейчас ему уже не было страшно, только больно. Боль никогда не уходила совсем, она затихала, притуплялась, но стоило какой то мелочи шевельнуть его память, всё внутри пронизывало жгучим ядом душевной муки.
Он вернулся в тот момент когда уснул запертый неизвестными в сарае...