А если упадут ставки? «Купцы»-рекордсмены исчезнут, испарятся. И будущие любители большого и не рискнут трогаться из российских и прочих центров куда-то на дальневосточную окраину, потому что этот рубль нужно будет теперь заработать здесь своим трудом.
Что же делать? Переводить промысел на рациональные основы? Или по-прежнему поднимать ставки морского рубля? За кем последнее слово? 3а рыбоохраной?
3а Министерством рыбного хозяйства! Чьи интересы должно оно отстаивать, если главный показатель его собственной работы и профессиональной пригодности работников — это выполнение того самого плана по добыче и обработке рыбы? А Камчатка как-никак выходит на пятнадцать процентов всесоюзного вылова. (Дальний Восток вообще дает треть всей рыбы и морепродуктов стране). И вот ситуация: план, есть, а выполнить его не позволяют Правила рыболовства. Так ведь Правила недолго и переписать — утверждает-то их Минрыбхоз.
Ситуация, на мой взгляд, разрешается просто: рыбоохрана с ее правилами должна быть вневедомственной, независимой и беспристрастной. И тогда рациональный принцип ведения хозяйства станет само собой разумеющимся. И не будет у нас больше у нас камбальных катастроф и селедочных эпопей. Правда, еще при одном условии.
При условии, что мы будем абсолютно уверены в том, пользу или вред приносит вмешательство в чужую жизнь.
А эту уверенность нам может, дать только наука. Но океан, хоть он и колыбель жизни, начал изучаться учеными разных, стран совсем недавно...... И морская зоология в нашем сознании переживает еще тот период, когда воображение не оперирует в достаточной степени фактами, а легко перескакивает от реалии к фантазии и мечте.
Но что делать, если мы еще только-только заинтересовались своей колыбелью? Единственное — быть очень и очень осторожными в своих выводах. Семь раз отмерь... а потом еще семь раз по семь. Иначе результаты — непредсказуемы.
Так было с котиками, когда ведущие специалисты науки в один голос убеждали (и убедили многих!), что каждый секач на лежбище сидит себе безвылазно и охраняет гарем все лето, что он способен размножаться всю свою жизнь, и в его гареме для резкого увеличения численности котиков на островах должно быть строго определено число самок. Вот только бы найти это «магическое» число! А остальное все очень просто - перебить лишних самцов. То есть опять же увеличить промысел.
Поаплодировали. Перебили. А оказалось — ошибка. Секач находится на лежбище совсем небольшой срок — не больше двух недель и уходит в море, его выбивают более сильные конкуренты. И участвует он в размножении не всю свою жизнь, а только два года. И не существует никакого «магического» числа. Вывод такой — необходим основательный резерв секачей. А мы их повыбили!
Случилась беда и с лососем. В 1985 году, в нечетный, рыбный год в реки западного побережья Камчатки вдруг не пришла на нерест горбуша. Точнее, пришла, но в несколько раз меньше, чем предполагали ученые. Причины не установлены и по сей день.
Имеется с десяток предположений, но ни одно из них не подкреплено фактами.
Например, ученые полагали, что горбушу подвел «инстинкт дома» — хоминг — и увел на Сахалин, где в этот год было переполнение нерестилищ. Возможно. А может быть, и нет. Далее — предполагают, что в 1983 году (когда родилась горбуша для нереста 1985 года) промышленность недоловила и пропустила на нерест больше, чем нужно, производителей. В результате жесткой конкурентной борьбы за существование, в камчатских реках даже выстоявшая молодь была с низкими физиологическими показателями.
Возможно. А может, и нет — ведь скат молоди горбуши в океан, по данным наблюдательных пунктов, был хороший и аномалий в физиологических показателях никто не регистрировал.
Еще высказана мысль, будто переловили западно-камчатскую горбушу японцы во время промысла в открытых частях океана.
И опять же — возможно. Но каким образом? Японцы в тот год вышли на промысел позже обычного срока и закончили его раньше.
В общем, нужны не предположения, а факты, чтобы не только выявить, но и устранить причину слабых подходов горбуши. Факт — вещь серьезная. С ним не поспоришь, когда он есть. А когда его нет — никакими разговорами делу не поможешь.
На полуострове сегодня возрастает, причем в геометрической: прогрессии, роль антропогенного фактора на условия обитания лосося — этого ценного промыслового вида. А что знаем мы об этом?
Мы знаем лишь о ПДК — пределах допустимых концентраций тех или иных веществ, растворенных в воде. Но мы не знаем, является ли этот самый ПДК верхним или нижним пределом для: лососевой молоди и икры. Не знаем и того, как чувствуют себя молодь и икра, когда талые воды и дожди уносят в реки с сельскохозяйственных полей удобрения и пестициды, а с животноводческих ферм — навозную жижу. Не знаем, как переживает молодь сброс канализационных и производственных стоков в водоемы и морское прибрежье. Мы не знаем этого, хотя знаем другое, что в естественных природных условиях — подчеркнем еще раз, —в стерильных природных условиях в реках гибнет девяносто восемь процентов молоди.
И уж совершенно ничего не знаем мы сегодня об условиях жизни лососей в океане — в районе их нагула. И не потому ли получился такой вот просчет с западно-камчатской горбушей в, 1985 году? А ведь может случиться ещё и еще...
И получается, что наука не идет вперед, а топчется на месте, и прогнозы ученых по лососю очень робки и относительны или, наоборот, настолько конкретны, что на деле оказываются просто несбыточными. Ошибки нередки и весьма значительны. И не по одному только лососю. Но суть не в этом — находок и побед у камчатских ученых-рыбников тоже немало, в том числе и у лососевиков.
В итоге принципы рационального хозяйствования, даже внедренные в практику, тоже становятся условными и относительными бумажными!!! Формальными. В них не верят! Игнорируют.