И снова рыбачит тот капитан на Камчатке. Ставит рекорды на промысле минтая. Его, минтая, много — добыча шагнула уже за миллион тонн. Так что не скоро, видно, дойдут до Камчатки азовские принципы разумного отношения к природным богатствам. Здесь же как селедку добили и взялись за камбалу, палтус, треску. Этих выловили — за минтай принялись... С минтаем покончат— глядишь, лосось восстановит запасы или охотская сельдь, а там, лет через двадцать, олюторская, дай бог, поднимется. Так что рекорды на наш век еще найдется на чем ставить. Не будем сгущать краски над одной лишь Камчаткой. Вспомним, что беда в шестидесятых — семидесятых годах не только в наш дом постучалась, что оскудели не только Азовское да Баренцево, Охотское да Берингово моря, но и все прочие моря на планете. Развитие мирового морского рыболовства в послевоенные годы пошло вперед в таком стремительном темпе, что цифры вылова рыбы в середине семидесятых годов зашкалили за отметкой свыше семидесяти, миллионов тонн и сорвавшаяся планка при преодолении этого нового «рекорда» высоты ударила по всем четырем океанам, сводя на нет запасы пищевых пород рыб. Мощности промыслового флота оказались выше, нежели возможности сырьевой базы Мирового океана.
И мир принял самое экстренное в этой ситуаций решение. У шельфа — океанического прибрежья, который не только дает человечеству семьдесят процентов рыбы и морепродуктов, но и является мировым нерестилищем и детской площадкой для нагула молоди, должен быть хозяин. Были введены двухсотмильные морские рыболовные и экономические зоны. В 1976 году они как двухсотмильные морские районы, прилегающие к побережью СССР, (а в 1984-м — как экономические зоны), появляются и на советском Дальнем Востоке.
В итоге Охотское море сегодня практически полностью входит в советскую экономическую зону, и здесь ведут промысел исключительно только советские суда. Иностранные — очень ограниченно, только с особых разрешений. Здесь работает сейчас несколько крупных промысловых экспедиций (так как за короткий срок восстановлены и стабилизированы все основные запасы пищевых пород рыбы).
Сегодня Охотоморская минтаевая экспедиция дает стране в три раза больше рыбы, чем прежде. Во столько же раз увеличен и выход пищевой продукции с каждой тонны сырца. И дело организовано так, что рыбак почувствовал себя хозяином в море.
Но Охотоморская минтаевая экспедиция - единственная в своем роде. По крайней мере, на Дальнем Востоке ей аналогов нет.. Не по объему промыслового изъятия — иваси берут и побольше, а по принципу организации. Рациональному в своей основе.
Почему же? Что мешает использовать данную модель для контроля и регулирования промысла вообще? То есть любого - и минтаевого, и котикового, и лососевого, и ивасевого, и прочего.
Ведомственность! Да-да, она самая. Ведь и рыбная промышленность, и рыбоохрана представляют собой единое ведомство — Министерство рыбного хозяйства. А ставить промысел на рациональные рельсы — значит свернуть многие столь привычные и устоявшиеся принципы промысловой организации, ориентированной на количество, а не на качество, выпускаемой продукции, подобно той самой печально-известной селедочной эпопее. А «рацио», безусловно, требует абсолютного ориентира на качество. То, есть предполагается переход на совершенно новую ступеньку организации рыбного хозяйства.
Стало быть, потребуется и решение всех тех проблем, которые по сей день являются камнем преткновения в деле перехода рыбной промышленности на новые экономические условия. Это, прежде всего, вечные диспропорции между мощностями, промыслового, обрабатывающего и транспортного флота; ориентир, с одной стороны, на наиболее массовый по изъятию вид (в котором отмечаются не столько «гастрономические», сколько «астрономические» достоинства), а с другой —на самый дорогой, в первую очередь, на лосося (все для той же «астрономии», но теперь звездой первой величины видится промышленникам такой показатель, как «товар»).
Проблемы эти не решены и по сей день. И в ближайшем будущем их решение на Камчатке не предвидится — нужна кардинальная перестройка всего рыбопромыслового механизма. И не только в море. На берегу тоже — начинать надо хотя бы с увеличения жилищного фонда по сектору рыбной промышленности, закрепления постоянных рыбацких кадров, уменьшения доли залетных «варягов» всех рангов — от обработчиков до капитан-директоров. Пока с текучестью кадров не покончим, дальневосточная рыбная промышленность будет идти на поводу у сезонников-временщиков, чья психология, как водяные знаки на деньгах, видна сразу, о ней мы говорили.
Решение кадровой проблемы — задача комплексная: постоянные работники нужны как в море, так и на берегу — в судоремонте, в рыбном порту, на фабрике орудий лова, жестянобаночной фабрике. То есть везде, где решаются вопросы, имеющие самое непосредственное отношение к существующей диспропорции между промысловым, обрабатывающим и транспортным флотом в море.
Но на сегодняшний день рыбаки строят жилья еще очень мало, и очереди в базах промыслового флота преогромные. Причина — обходятся пока сезонниками, привлеченными «длинными рублями», и на них пока делается основная кадровая ставка. Выведи сегодня промысел на рациональные основы — и исчезнут «лидеры», способные дать две-три пятилетки за одну, все будут беречь рыбу. В результате произойдет отток сезонняков-временщиков, покупающих рыбу и право на сдачу, лидерствующих за счет других, менее пробивных и более честных рыбаков. Но пока именно таких «лидерствующих» чествуют еще и сегодня, ставят в пример, вывешивают их фотографии на Досках почета» пишут о них в газетах...
...Продолжение в следующей части.