Когда я была маленькая, у меня была любимая шапка. Шапка была вязаная, с бантом из широких лент под подбородком, чуть розоватого цвета какао - такое варила моя мама по воскресеньям.
Отдельной любовью я пылала к пушистой кисточке, которая висела на макушке, на толстой косичке из шерстяных ниток. Даже летом ее не могли с меня снять. Шапка нравилась мне настолько, что я в ней спала.
Однажды, потянув за выбившуюся нитку, я ее распустила. Шапка исчезала у меня на глазах, а я все дергала и дергала за ниточку. Мне было ее совсем не жаль, так я познавала мир - через шапку, пока она переходила из одного состояния в другое. Тем более теперь вместо одной шапки, у меня появился целый клубок пряжи и пушистая кисточка на толстой косичке из шерстяных ниток.
В детстве мой муж целую неделю болел ветрянкой и не выходил из дома. Его мама, чтобы как-то подбодрить сына, каждый день покупала ему по маленькой машинке.
Маленький мальчик устраивал ДТП из новеньких авто: ставил их определенным образом и, для правдоподобности, дорабатывал место удара молоточком. А потом чинил их… Приближал их, так сказать, к суровым реалиям жизни.
Я, кстати, тоже любила портить все новое. Новое раздражало меня. Оно было каким-то чужим, необжитым. Всех своих новых кукол я раздевала – переодевала их в домашнее, разбирала им прически, расплетала, выпрямляла кудри – приводила их к виду среднестатистической женщины. И теряла к ним интерес.
Потом, конечно, наши родители объяснили нам, что вещи надо беречь, вещи - это деньги. А деньги - это время – долгое, тоскливое время с бесконечным сон часом, которое мы вынуждены проводить в детском саду, чтобы мама и папа могли заработать нам на машинки и шапочки.
С моим мужем, видимо, недоработали - он очень легко относится к вещам – теряет, ломает их и не переживает по этому поводу. А со мной перестарались. У меня с вещами сложные и болезненные отношения, как у двух влюбленных, которым вдвоем трудно, а врозь вообще - хана!
Вместе с ответственностью и бережливостью ко мне приросло большое напряжение – постоянный страх лишиться перчаток, сотового телефона, стукнуть новенькое авто. Порча или потеря имущества, пусть и небольшого, для меня это маленькая трагедия.
Как-то раз, возвращаясь с прогулки, мы заметили, что пара детских ботиночек уже не пара. «Да пустяки! Дело-то житейское!» - сказал бы Карлсон, глядя на осиротевший ботинок. «Ну и попадет, же тебе, Малыш…» - пропищал бы тоненький голосок из прошлого. «Все… Съешь ты себя» - сказало мне мое настоящее.
В такие моменты я мечтаю стать экстрасенсом - поисковиком. Закрыть глаза, склониться над картой и увидеть местонахождение своей пропажи с координатами долготы и широты.
«Этот стакан уже разбит». Так говорит Будда о том, что это нужно принять, до того, как это случится. «Я пью из этого стакана, наслаждаюсь им, берегу его, но для меня он уже разбит. Когда придет его черед, и он выскользнет из рук … «Дзынь!»… никаких проблем».
Он видел разбитый стакан в неразбитом стакане. Когда придет время, он разобьется. «Всегда, когда вы пользуетесь этим стаканом, вы должны думать, что он уже разбит».
Я очень хочу быть как Будда! Я представляю, как мои белые обои покрываются отпечатками ладошек полуторагодовалого сына, как белые двери украшает детская наскальная живопись, а в ламинат входит первый гвоздь, забитый его пока еще нетвердой рукой.
И мне все равно. Глубокий вдох… Я улыбаюсь… Пусть нервно, пусть сквозь слезы, и пока еще неискренне и пусть все во мне орет: «За что?!».
Но я верю, что однажды я сломаю каблук новеньких туфель и ни один мускул не дрогнет на моем лице. И словно в рекламе «Ментос» из 90-х, я оторву второй каблук, и пойду по своим делам характерной походочкой морячка, только, что сошедшего на берег. Потому, что невозможно нормально ходить в туфлях, если оторвать у них высокие каблуки.
А блудный ботинок нашелся ровно в тот день, когда была куплена новая пара. Кто-то надел его на трубу дорожного ограждения, куда, курящие в ожидании автобуса граждане, складывают окурки. От него так разило табаком, что можно было подумать, будто старый бродяга после долгих скитаний, наконец, вернулся домой.