Ближе к концу забоя стало заметно, что партии тушек располагались особо четкими рядами, тогда, как обычно, приходилось такие ряды выправлять самому. Все обращали внимание друг друга на случайно забитую самку, тогда как раньше «старались» этого не замечать. Все работали с молчаливой сосредоточенностью и даже, пожалуй, лучше, чем за весь сезон, но без привычных шуток, подначек, бодрых рабочих окриков. Обработав последнюю партию, Иван-Ножиков отбросил палку-«дрыгалку» и вслух заключил: — Больше я не работаю. Все! Подошел бригадир. Сняв шапку и вытерев платком голову, сказал, как бы опередив мой вопрос: — Да, знаю! Больше половины самок оказалось в отгоне, черт их побери! Тринадцать штук тяжелые были, не выдержали, «загорелись». —Четырнадцать... Под бугром ёще одна. Надо послать кого — пусть разделают. —А, черт бы их..."
Командорский инспектор проиграл этот бой. ...Как проиграл свой бой за сохранение живого и другой районный инспектор, из Усть-Камчатска, охраняющий лососей.
Схема, та же, что и в командорском случае. Но хотелось бы углубиться в причины.
Река Камчатка — крупнейшая на полуострове. Она богата знаменитой красной рыбой — камчатским лососем! Расположившийся в устье реки рыболовецкий колхоз «Путь Ленина» черпает здесь миллионные прибыли и выполняет «главный план» всего Усть-Камчатского района. Посему от руководства районных организаций колхозу — уважение и слава, награды и поздравления по случаю ежегодных-перевыполнений плана по добыче этих самых, лососей. И при этом практически ежегодно перебирается колхозом лимит — научно обоснованная норма вылова рыбы, позволяющая создать оптимальные условия для ее воспроизводства. То есть из нерестового фонда реки безвозмездно черпаются сотни тонн лососей...
А для того, чтобы взять как можно больше рыбы, колхозники подвергли стадо непрерывному облову, используя для этого сети в полтора-два раза длиннее нормы, самовольно увеличивая длину промысловых участков, и так далее — то есть попросту игнорируя правила рыболовства. При этом всем известно, что естественное воспроизводство у лососей очень низкое — сотые доли процента: от полутора до десяти тысяч икринок выметывает каждая самка, а потомства — три-четыре лососёнка от родительской пары... Короче, перевыполнение плана за счет будущего, лососевого хозяйства — это, будем называть вещи своими именами, — преступление.
Районный инспектор рыбоохраны О. Г. Кириченко, сам родившийся и выросший на этой реке, думал так же и потому постарался сделать все, чтобы промысел на реке велся согласно правилам. Но рыбаки приняли нового инспектора в штыки, полностью игнорировали требования рыбоохраны, так как привыкли чувствовать себя на реке людьми вольными, никому, не подчиненными, уверенными в том, что усть-камчатская рыбоохрана должна ловить браконьеров, а к ним, рыбакам, никакого касательства иметь не может — они же для народа Продовольственную программу выполняют.
Но за сезон 1985 года речные рыбаки колхоза “Путь Ленина" дали половину нарушений колхозных рыбаков всей области. Такого терпеть больше нельзя было, и в районной газете «Ленинский путь» появляется разгромная статья о действиях усть-камчатской рыбоохраны. И это случилось как раз после того, как райком партии изучил причины конфликта на реке. Так что газетная статья авторитетно и оперативно отхлестала ретивых «бюрократов-рыбоохранников» за привередничество и “слепое исполнительство", "непонимание государственных задач на данном этапе”.
Но Кириченко не сделал надлежащих выводов и не понял, что должно будет последовать в следующий раз за такую вот его “ретивость” в охране живых ресурсов и национального богатства страны.
И теперь вопрос уперся в еще более больное и ранимое место - в соблюдение лимитов на промысел кеты, состояние стада которой вселяет очень даже серьезные опасения.
Борьба за лимит стоила Кириченко того, что бюро Усть-Камчатского райкома КПСС вынесло ему выговор за «бюрократизм и местничество». Бюрократизм — это, надо понимать, принципиальность, а местничество — тот самый патриотизм, без которого немыслим настоящий хозяин.
Инспектор, естественно, в растерянности — да что это, в конце концов, делается?
Ничего особенного — просто его пытаются поста вить на то место, которое в районе давно уже отведено рыбоохране. Но Кириченко себя сверчком не считал и на предложенный шесток вспрыгивать не пожелал. И тогда по нему и его коллегам ударили уже из более мощного орудия — огромная статья с продолжением появляется в областной газете. Она была написана как комментарий к письму председателя колхоза «Путь Ленина» В. И. Калькаева на тему о том, кто является истинным хозяином на реке. По его письму получалось, что — колхоз. А журналист, ослепленный столь блистательным авторитетом председателя колхоза-рекордсмена, даже не встретившись и не поговорив ни с одним государственным инспектором рыбоохраны из Усть-Камчатска и не побывав на «поле Куликовом», решил «морально пригвоздить» всех противников своего соавтора.
Камчатрыбвод — Камчатское бассейновое управление по охране и воспроизводству рыбных запасов и регулированию рыболовства — был вынужден обратиться в ЦК КПСС.
Один камчатский капитан, колхозник, решил «завязать» с Дальним Востоком и уехал рыбачить на Азовское море. Рыбак он был бравый, и в первый же месяц его сейнерок «малыш», как любовно называют рыбаки это судно, дал полтора плана.. Так и во второй и в третий... А на четвертый месяц собрались рыбаки с других «малышей» и сказали ему прямо: «Ты, парень катись-ка снова на свой Дальний Восток и ставь там свои рекорды. А нам не рекорды — нам рыба нужна. И нам, и детям нашим. Благодаря таким вот рекордсменам, и опустело Азовское море. Хапуга ты, а не рыбак... И давай, катись отсюда по-хорошему».
...Продолжение в следующей части.