Короля Филиппа 2 принято изображать чудовищем, но в ситуации со братом-бастардом паук из Эскориала проявил свои лучшие черты. По крайней мере поначалу. А ведь молодому королю, в то время еще паучонку, не позавидуешь - подозреваю, что в какой-то момент он почувствовал себя героем передачи "Пусть говорят". Ну когда в студии собираются законные и не очень дети знаменитостей, проводятся ДНК-тесты, и делят квартиры и дачи.
Филипп всегда знал о своей незаконнорожденной сестре Маргарите, из завещания отца узнал о существовании брата Херонимо - и только он оправился от этого удара, из Италии пришло письмо с пометкой "лично в руки" , в котором еще одна мадам утверждала, что она дочь императора, и требовала почестей и доли в наследстве. Филипп резонно рассудил, что в завещании про нее ни слова, ДНК-тесты еще не изобрели, так же как и программу "Пусть говорят", и оставил притязания итальянской мадам без внимания.
Новоиспеченного брата он тем временем обласкал заботой и вниманием, и на радостях даже переименовал в дона Хуана. Вроде как Филипп всегда хотел братика, и даже был у него один - как раз-таки Хуан, но умер маленьким. А теперь вот появился еще один - но уже большой, смышленый и красивый, брат которым можно гордиться. Филипп на самом деле всегда тяготел к семейным ценностям, и это время наверное было самым счастливым в его жизни - наконец-то кошмарный брак с английской старухой позади, он дома, в Испании. Рядом сестра, молодая жена -красавица (Елизавета Валуа), племянник Алессандро Фарнезе, брат вот объявился, с сыном конечно проблемы, но он король надеялся, что они временные.
Чтобы их исправить, Филипп отправил сына дона Карлоса грызть гранит науки в университет Алькалы, рядом с Мадридом. Свет ученья должен был рассеять тьму плохого воспитания и природной психопатии наследника. Компанию в Университете ему составили двоюродный брат Алессандро Фарнезе и дядя дон Хуан. Все трое были примерно одного возраста, но очень разных способностей и темперамента. Алессандро наверно уже тогда был самым рафинированным и политически грамотным - в конце концов, жизнь его смолоду потрепала, и когда ты родом из семьи, где один дедушка приказывает убить другого дедушку, а сам ты конечно в гостях у дяди, но вроде как и в заложниках у клятых испанцев - волей-неволей начнешь держать ухо в остро и язык за зубами.
Дон Хуан за короткое время пережил головокружительный взлет от воспитанника на птичьих правах до сына императора, но от природы он был добросердечным мальчиком, и кроме того строгого воспитания - Луис де Кихада и донья Магдалена остались при нем и после чудесных новостей о том, что он брат короля. А Кихада был такой человек, который никому не давал спуску. К сожалению, наследник престола таким воспитателем похвастаться не мог, и отличался только дикими выходками. Но со своими родственниками Алессандро и Хуаном он дружил и любил их. По-своему, по дон-Карлосовски.
Любовь наследник проявлял, присасываясь к объекту привязанности как клещ, и покупая взаимность дорогостоящими подарками. Но и обидеть мог, как нечего делать - считаться с чувствами других людей дона Карлоса никто не научил. Частенько упоминают историю, когда поспорив с дядей насчет счета в игре в мяч - дон Карлос начал истерить, что он тут наследник, а дон Хуан - не пойми кто, а мать у него шлюха! И потому он, дон Карлос, и должен победить. Дон Хуан в ответ заявил, что мать-то может у него и шлюха, зато отец - великий человек. Не то что у принца. Наследный принц побежал жаловаться королю, на что Филипп ответил, что дон Хуан совершенно прав - и до величия императора им всем еще далеко. А дону Карлосу посоветовал лучше тренироваться в игре в мяч, и заодно историю подучить.
Но несмотря на мелкие стычки, в дневнике дона Карлоса в разделе "друзья" - имя дона Хуана шло первым. Раздел "друзья" был крайне малочисленным и умещался на одном листочке, зато список "врагов" был толстым и впечатляющим. Первым в нем, конечно, шел отец - король Филипп, с которым у дона Карлоса были непримиримые разногласия практически по всем вопросам.
Король тем временем вяло пытался исполнить и другую часть завещания отца - там, где насчет религиозной стези для дона Хуана. Думается, Филипп, только увидев мальчишку, понял, что этот номер не пройдет. Однако попытался, когда дону Хуану исполнилось 18, выторговать для него кардинальскую шапку. Но отношения с Римом были в тот момент натянутые, и ничего не получилось. Дон Хуан, прослышав про кардинальскую шапку, понял, что будущее, которое он рисовал себе - сражения, трофеи, красавицы, кубки и кабаки - может раствориться в тумане, и потому решил сам распорядиться своей судьбой. Как раз в тот момент дряхлый султан Сулейман из "Великолепного века" никак не мог угомониться, и очевидно боясь адского пламени за многочисленные убийства сыновей и внуков, решил подстелить соломки перед кончиной - и устроить маленькую-победоносную "священную войну". И с этой целью напал на Мальту, которую император Карл давным-давно выделил как базу для рыцарей-госпитальеров, после их изгнания с Родоса.
Новость об исламской атаке вызвала ажиотаж среди испанских кабальерос, и дон Хуан решил тоже присоединиться к христианскому воинству, в рядах добровольцев. Для этого он тайком сбежал из Мадрида и попытался инкогнито доехать до Барселоны, где собирался флот.
К несчастью, болезнь застигла молодого человека в пути, и добрался он до Барселоны только тогда, когда флот уже уплыл. Король Филипп, конечно, обо всем знал, и направил шпионов следить за братом. Заодно шпионы должны были передать письмо от дона Луиса де Кихады, где тот в суровых выражениях отчитывает воспитанника за самоуправство. Пришлось пристыженному молодому человек возвращаться назад и даже выслушивать шутки королевы насчет храбрых османов, которых дону Хуану в тот раз не довелось увидеть в деле. Король Филипп беглеца пожурил для приличия, но потом решил, что воинственный пыл брата не стоит игнорировать и лучше пустить в более полезное для себя русло - и назначил дона Хуана адмиралом испанского флота. Для юноши, которому не исполнилось и двадцати, это был очень высокий пост.
В Нидерландах тем временем разразилось восстание, и принц дон Карлос почему-то думал, что на наведение порядка направят его. У короля была более подходящая с его точки зрения кандидатура - герцог Альба. Которого дон Карлос и попытался зарезать кинжалом в отместку. Герцог не зря имел кличку "железный", а принц был хилый и больной, так что кровопролития не случилось. Но дон Карлос затаил лютую обиду и на отца - за пренебрежение его государственными талантами, и на герцога Альбу, который в списке врагов теперь значился на почетном третьем месте. На втором был фаворит короля - Руй Гомез. Первое место оставалось неизменным. В конце концов принц решил, что так жить нельзя, и стал лелеять мысль сбежать в Нидерланды, и вместо того чтобы подавить восстание, его возглавить. Но сбежать без подготовки даже до Барселоны было сложно - пример его дяди все еще помнили. И потому назначение дона Хуана адмиралом показалось Карлосу очень своевременным - у адмирала ведь есть в распоряжении корабли, а на них можно уплыть куда угодно. Вместе. Короче говоря, дон Карлос предложил дяде вступить в заговор против короля. Не просто так, конечно, наградой должен был стать Милан или Неаполь.
Дон Хуан покрутил пальцем у виска и отказался. Дон Карлос настаивал и угрожал дяде оружием. Чтобы успокоить разбушевавшегося принца, дон Хуан пообещал, что подумает. Подумав, он решил рассказать обо всем королю. Учитывая последующие трагические события, это конечно смотрится как предательство. С другой стороны - предать короля было намного более тяжким преступлением. И, как брат, Филипп черной неблагодарности в тот момент конечно не заслужил.
Последующие события известны - принц был арестован, и страшась судьбы своей бабки Хуаны, а именно многолетнего заточения, в конце концов довел себя до смерти. Умирая, он хотел поговорить с отцом, но Филипп был так жесток, что отказался. Более того, король был так упрям, что не счел нужным даже семье объяснить свои мотивы, что привело потом к многочисленным домыслам и спекуляциям в рамках "черной легенды". Прав был король или нет, но эпоха невинности для его семьи закончилась - ничего уже не могло быть так, как раньше.
Дон Хуан после ареста принца Карлоса попытался выразить протест, надев траур, но король счел это неуместным и отправил его домой переодеваться. Принцесса донья Хуана была убита горем, и даже на королеву Елизавету, беременную в тот момент, трагические события так подействовали, что она и сама, перенервничав, умерла в родах.
Как в наказание, пожар в Нидерландах разгорался все сильнее, наследника больше не было, и даже в самой Испании вдруг заварилась кровавая каша. Дело в том, что Испании в тот момент жило еще достаточно много морисков - мусульман, которым во времена завоевания Гранады королева Изабелла Кастильская объявила - либо становитесь христианами, либо чемодан-вокзал-Стамбул. Самые предусмотрительные и обеспеченные, конечно, выбрали Стамбул, но основная масса крестьян-мусульман осталась, для вида перейдя в христианство. Для их ассимиляции католические короли прикладывали много усилий, но жили эти люди в обособленных общинах и католические священники там не приживались, мягко говоря. Потом королем стал Карл 5, который по молодости отличался некой толерантностью, интересовался исламским искусством, и кроме того нуждался в деньгах для войн с французами. И потому за 100 тыс. дукатов в год, собираемых с общины в виде дополнительных налогов, закрывал глаза на то, что ассимиляционные законы вообще-то игнорировались. Мориски как ходили в бани, так и продолжали ходить. Филипп 2 был не таков, чтобы это терпеть.
Помимо того, что короля бесила чистоплотность подданных, со стороны населения доносились справедливые жалобы, что мориски - вообще-то пятая колонна, и с охотой сотрудничают с разного рода мусульманскими пиратами. И в этот и без того трудный для себя момент Филипп решил привести в соответствие законы и их исполнение, запретив национальную одежду и язык. Это в свою очередь вызвало ожесточенное сопротивление и бунты со стороны морисков. Сбиваясь в партизанские отряды, они рыскали по окрестностям и убивали кого попало. Доходили практически до столицы. Сопротивления им практически не оказывали, потому что лучшие испанские солдаты были с герцогом Альбой в Нидерландах, а морискам противостояли нестройные ряды ополченцев, собранные из местных крестьян и выпущенных обитателей тюрем. Разумеется, те тоже имели склонность сбиваться в партизанские отряды - и грабить и убивать кого попало, только не вооруженных морисков.
Ситуация становилась прямо-таки позорной для короны, и вообще говоря опасной, так что Филипп решил рискнуть и поручить дело своему молодому брату дону Хуану.
Аристократы, управлявшие ополченцами до него, посчитали дона Хуана неким свадебным генералом, присланным Мадридом для поднятия престижа, но сам дон Хуан был полон энтузиазма. Энтузиазм несколько гасился бездеятельностью военного совета, который Филипп направил в помощь, и удушающей бюрократией, которую король разводил везде, куда обращался его венценосный взор.
В подавлении восстания морисков было много и героических, и бесславных эпизодов - но расскажу об одном. Во время осады городка Серон отряду испанской кавалерии удалось прорваться в город, и вместо того, чтобы чтобы занять стратегическую позицию для помощи своим товарищам, они вместо этого начали грабить город. Увидев это,с той же целью к ним присоединись и другие группы ополченцев. Увлеченные грабежом, они проморгали, что к Серону с тыла подошли мориски - вооруженные и очень злые. Бравые ополченцы, побросав добычу и даже оружие, начали спасаться бегством - дон Хуан, наблюдавший за катастрофой со стратегической высоты, кинулся навстречу и лично принялся останавливать бегущих, практически как Юлий Цезарь когда-то. Героическими усилиями позорное бегство было превращено в подобие организованного отступления, но дон Хуан понес огромную личную потерю - мавританской пулей был убит его воспитатель дон Луис де Кихада.
Кроме того дон Хуан получил выговор от короля насчет личного участия в битве, что Филипп 2 считал неприемлемым для своего генерала и тем более брата. Филипп 2 и своего отца, лично шнырявшего по траншеям, не одобрял. Дон Хуан ответил так - "Клянусь Богом, я верю в то, что став на пути беглецов, я предотвратил истребление большей части нашего войска. Когда генерал видит, что никаким другим способом нельзя предотвратить катастрофу, как он может исполнить свой долг лучше? Я вижу ясно, Ваше величество, что как Вы говорите, господь сделал меня отличным от других людей, но это значит также, что и свой долг я должен исполнять более строго, чем другие".
Восстание морисков, конечно, в итоге было подавлено. Дон Хуан в этой войне проявил себя как жесткий и даже временами жестокий лидер. Но главное, чего ему удалось добиться - уважения со стороны солдат, которые увидели в нем истинного сына императора. В отличии от сами знаете какой конторской крысы.