В 2009 г. в Европе разгорелся долговой кризис. В эпицентре оказалась Греция – наиболее проблемная из стран-должников. Как оказалось тогда, греки фальсифицировали статистику, а на деле же государственный долг Греции был выше любых допустимых границ.
Так называемая «тройка» международных организаций (ЕЦБ, Еврокомиссия, МВФ) стала оказывать Греции помощь. Взамен на предоставление кредитов для погашения имеющейся задолженности перед частными кредиторами от Греции потребовали осуществить реформы и резко повысить профицит бюджета путем резкого сокращения расходов и повышения бюджетных доходов («austerity»).
На выходе спустя 10 лет мы имеем сокращение ВВП на ~25%, безработицу на уровне 17% (безработица среди молодежи – примерно в 2 раза выше). Греция, по сути, прошла уникальный путь «из развитых стран в развивающиеся»: так, реальный ВВП на душу населения Греции находится теперь на уровне таких стран, как Россия или Польша.
Программа бюджетной экономии практические не сократила уровень гос. долга Греции. По данным Eurostat, в 2018 г. отношение гос. долга к ВВП составило 181,1%, в 2011 г. – 172,1%. Более того, перспективы снижения уровня гос. долга не такие уж радужные.
Для погашения гос. долга нужны или высокие темпы роста номинального ВВП, или же значительный бюджетный профицит. Именно поэтому Греция договорилась с международными кредиторами о первичном профиците бюджета на уровне 3,5% до 2022 г. и на уровне 2,2% до 2060 г. (драконовские цифры!). С ростом номинального ВВП дела значительно хуже: в 2019 году прогнозируется рост на уровне 2,6% (1,8% рост реального ВВП и 0,8% инфляция; источник: The Economist). Низкая инфляция в данном случае явно не является преимуществом, но Греция как член европейского монетарного союза не имеет возможность снизить свой гос. долг за счет инфляции. Экономика Греции, как была, так и остается бесперспективной. Даже счет текущих операций остается отрицательным: Греции практически нечего предложить миру.
Почему же меры по спасению Грецию оказались столь малоэффективны? Во-первых, вхождение такой страны, как Греция, в еврозону было губительным. Во-вторых, антикризисные меры были не менее абсурдны.
Начнем с причин, почему Греции с самого начала не подходило участие в зоне евро.
До вступления в зону евро экономика Греции характеризовалась высокой инфляцией (здесь и далее данные взяты с сайта World Bank).
Высокая инфляция сопровождалась регулярной девальвацией драхмы:
Таким образом, высокая инфляции в Греции снижала конкурентоспособность экономики (товары, произведенные внутри страны, становятся дороже товаров, произведенных в других странах), однако регулярные девальвации компенсировали это, тем самым поддерживая конкурентоспособность на приемлемом уровне.
Как следствие, рост ВВП находился на более или менее приемлемом уровне:
В это время отношение счета текущих операций к ВВП находилось на отрицательном, но допустимом уровне:
Таким образом, хотя Грецию до вступления в еврозону в 2001 г. нельзя назвать экономическим чудом, в целом, все было нормально. Проблемы начались после вступления в валютный союз.
Инфляции в Греции осталась высокой (хотя и снизилась по сравнению с уровнем 90х годов), в то время как в странах северной Европы (прежде всего, в Германии) она была низкой. Как следствие, Греция начала терять конкурентоспособность. И на этот раз у нее не было инструмента в виде девальвации для выравнивания этого дисбаланса. Как следствие, Германия стала конкурентоспособной за счет стран южной Европы (в т.ч. Греции). Это прекрасно видно из динамики отношения счета текущих операций к ВВП:
Таким образом, ключевая причина проблем в экономике Греции – ее нахождение в едином монетарном союзе с такой страной, как Германия. Без вхождения в зону евро, дела в Греции, наверняка, обстояли бы сильно лучше, чем сейчас.
Теперь вернемся к тому, почему способ борьбы с долговым кризисом в виде мер бюджетной экономии («austerity») был неправильным.
Дело в том, что сокращение гос. долга исключительно путем повышения налогов и сокращения гос. расходов – это крайне болезненный и слабо эффективный метод. В таком сценарии происходит резкое сжатие ВВП (гос. расходы – это ВВП). Именно поэтому ВВП Греции упал на 25% за 10 лет, а уровень задолженности практически не снизился. Единственная заслуга за эти 10 лет в том, что уровень долга не вырос еще больше. Для борьбы с долговым кризисом следует, в том числе, сокращать размер гос. долга путем роста инфляции. Однако Греция не имеет собственной валюты и, соответственно, у нее нет возможности управлять инфляцией или выпускать новые деньги (де-факто эмиссия денег для финансирования гос. долга, что делают многие страны, в т.ч. отчасти США).
По-хорошему, профицитные страны северной Европы (прежде всего, Германия) должны были в такой ситуации помочь путем повышения гос. расходов, в т.ч. на греческие товары. Более того, если Европейский Союз имеет амбиции по созданию полноценного единого экономического пространства, имели бы даже смысл прямые бюджетные трансферты из стран вроде Германии в страны вроде Греции. Но ничего этого не имело место: все это не нашло бы поддержки у среднестатистического немецкого избирателя, который считает, что «незачем помогать ленивым грекам».
Германия оказалась ключевым бенефициаром введения единой европейской валюты, т.к. это открыло для нее новые рынки и позволило значительно нарастить свой экспорт. Это и было одним из факторов «немецкого экономического чуда». А Греция и другие страны южной Европы оказались жертвами этого структурного дисбаланса. Да, можно сказать, что трудовая этика в странах южной Европы ниже, чем в Германии. Однако причина долгового кризиса Греции вовсе не в этом. Соответственно, и лозунги о «трудолюбивых немцах, тянущих на себе всю Европу» не учитывают всю картину.
Подписывайтесь на нас в Telegram: https://tele.gg/bfpchannel
BFP: авторская аналитика от банкира и сертифицированного финансового аналитика (CFA)