Стукнула дверь — вошел куратор.
— Извините, что заставил ждать. Так о чем мы с вами?
— Вы сказали — все решится в пятницу.
— Да, да, да. Будут эксперты, директора заводов. Предстоит отобрать оптимальный проект.
— Отобрать? — опешил Логачев.— Но разве их несколько?
— Представлено три. Кроме вас, представил проект ТНИИХП. Но у них, слышал, серьезные неувязки. Есть еще схема БИИХМа.
— Но я... мы были уверены...
— Не падайте духом,— улыбнулся куратор.— Думаю, пройдет ваша работа. Я кое-что слышал от членов комиссии. Кстати, возьмите вот это.— Он протянул Логачеву две папки.— И распишитесь вот тут.
Познакомьтесь с остальными проектами. Чтобы быть в курсе на всякий случай, если предложат высказать свою точку зрения.
Снова коридор. Запах олифы. Стук пишущих машинок.
«Три проекта!.. Почему не скоординировали планы? Но ведь он сказал: не падайте духом! И в голосе была такая уверенность. Нужно ли беспокоиться?.. К черту! Буд-то мальчишка перед экзаменом».
Решил позвонить Мишке из автомата.
— Откуда ты говоришь? — послышался в трубке Мишкин голос.
Логачев сказал, где находится.
— Ясно. Там что-то вроде пивной.
Действительно, под высокими липами был натянут брезентовый тент, под ним — столики.
— Жди меня там,— сказал Мишка.— Я мигом.
Рядом с Логачевым сидели пятеро парней в униформе студенческого строительного отряда. Перед ними стояла батарея пивных кружек. Студенты спорили. Страсти накалялись с каждой минутой.
— Не спорьте! — поднялся чубатый крепыш.— Не спорьте! Дайте скажу!.. Все человеческие устремления строятся на эгоизме. Следовательно, и научный прогресс.
Из-за себялюбия человек стремится к славе, к положению в обществе. На пути к славе он совершает открытия. Вот суть прогресса!..
Логачеву снова вспомнилась Лерка.
...Она училась тогда в пятом.
Двухэтажное кирпичное здание. Узкие, похожие на бойницы окна. Вокруг здания — высокая кирпичная стена. Давным-давно тут был женский монастырь, а теперь — женская школа.
Они с Мишкой залезают по выщербленным кирпичам на стену. Они ходят по ней — стена широкая — и заглядывают в школьные окна на втором этаже. Как раз перемела.
Девчонки прилипли к окну. Корчат рожицы. Вон Лерка! Она показывает на него пальцем — девчонки смеются. Лерка влезла на подоконник и кричит в форточку:
— Спрыгни!
Он смотрит вниз и закрывает глаза — так высоко!
— Спрыгни! Боишься, да?
«Не надо смотреть вниз!»
— Очумел! — Мишка дергает его за рукав.
— Пусти!
— Пусти его, он все равно не спрыгнет! — кричит Лерка.
И тогда он собрался с духом. Глубокий вдох — и вниз! Замерло сердце на миг.
— Ах! — летит из форточек.
Острая боль в пятках. Прыгнул! Шапка слетела с головы и валяется шагах в трех. Он поднял шапку и посмотрел вверх, на Лерку. Она захлопнула форточку. Он заметил, что у нее растерянное лицо. Лерка вновь распахнула форточку и крикнула:
— Двоечник!
...Логачев посмотрел на часы. Мишкин «миг» затянулся на сорок минут. Осмотрелся по сторонам, надеясь увидеть знакомую сутуловатую фигуру. Почему он так долго?
В последний раз они виделись три года назад. Тогда Мишка только что разошелся с Агнией.
— Мы не сошлись с ней характерами,— просто объяснил он.— Понимаешь ли, у нас психологическая несовместимость.
«А есть ли у Мишки характер? — Логачев мысленно усмехнулся. У него нет характера, потому что он тип. Из тех типов, которые нигде не находят себе места, вечно чего-то ждут, и чего именно — сами не знают; они с молодости и до глубокой старости как неприкаянные...»
И еще Логачев подумал, что такие люди ждут озарения или стечения обстоятельств, когда бы они могли развернуть себя во всю ширь. Им кажется, будто они предназначены в этой жизни для великих благих деяний и восхитительных поступков.
Но время идет, а они топчутся на одном месте и никак не поймут, как приступиться к делу. Да и какое оно само по себе, это дело? Они живут ожиданием. И ведь смысл их жизни сводится к ожиданию. А вдруг!.. Вдруг наступит минута!.. Вдруг придет озарение! Вдруг что-то нарушит привычный ход жизни! Они ждут, ждут, ждут...
А надо просто закрыть глаза, подойти к краю — и прыгнуть. Чтобы зашлось сердце. Чтобы боль в пятках. Чтобы обрадоваться: прыгнул! И пусть потом тебе крикнули: «Двоечник!» Но ведь ты все-таки прыгнул!
«Но Лерка-то... Валера... Почему она всегда была ко мне так настроена? — снова вернулся он к прежней мысли.— Почему?..»
...Неслышно подкрадывались пираты — одноглазые свирепые лица, финки в руках. Они окружали Лерку. Еще миг — и набросятся на нее. Но тут появляется он. В руке — шпага!
И, сидя на задней парте, он отсутствующим взглядом следил за учительницей, рисуя себе картины — одна страшней другой. Если бы Лерка могла представить, из каких немыслимо чудовищных ситуаций он выручал ее! Представила бы на минутку!
Даже у него самого волосы поднимались дыбом, когда он придумывал, как спасает ее от пиратов, фашистов, людоедов, деникинцев, динозавров.