Стихотворение "Арион" - ярчайший образец пушкинской вольнолюбивой лирики. Написанное в 1827 году, оно явилось откликом на те политические потрясения в стране, которые близко касались и самого автора.
Нас было много на челне;
Иные парус напрягали,
Другие дружно упирали
В глубь мощны веслы. В тишине
На руль склонясь, наш кормщик умный
В молчанье правил грузный челн;
А я — беспечной веры полн,—
Пловцам я пел... Вдруг лоно волн
Измял с налету вихорь шумный...
Погиб и кормщик и пловец!—
Лишь я, таинственный певец,
На берег выброшен грозою,
Я гимны прежние пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою.
Написанный спустя полтора года после казни пяти декабристов и ссылки еще 120, стихотворение представляет собой глубокое и серьезное осмысление декабрьских событий 1825 года, определение отношения Пушкина к этому "акту неповиновения", собственной политической и нравственной позиции.
"Арион" не просто стих о "таинственном певце" и "пловцах на челне", это заявления Пушкина, яркое, твердое и громкое.
Очень интересным является разбор черновиков и вариантов этого стихотворения. Для Пушкина работа на стихом - это поиск того самого слова, - слова, в котором как в фокусе, сосредоточится весь смысл стихотворения, все его духовное и эстетическое содержание. Пушкин "думает" с пером в руках.
Думаю, вы уже догадались кому достались какие роли. В образе певца Пушкин изображает себя, а в образе пловцов своих друзей декабристов.
Интересно, что изначально, в первых вариантах о певце говорилось в третьем лице:
А он беспечной веры полн -
Пловцам он пел…
Как-будто Пушкин пытался всеми силами заглушить автобиографическое значение стихотворения. Даже название "Арион", напоминание известной легенды - тоже в какой-то степени попытка замаскировать личное и больное.
"Повешенные повешены, но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна," - пишет поэт Вяземскому в 1826 г.
Спустя девять месяцев, после возвращения Пушкина Николаем I из ссылки в Михайловском, в июле 1827 года он пишет "Арион". Позади 6 лет ссылки и изгнания. Пушкин возвращается из этой ссылки не романтиком, который написал поэму "Кавказский пленник", а реалистом, который написал "гимн".
"Беспечная вера" в идеалы уступила место трезвому, аналитическому взгляду художника на окружающую жизнь.
Это уже совсем другой Пушкин. Понятно, что на ту свою "беспечную веру" он неизбежно должен был смотреть как бы со стороны. Ведь он уже давно все это пережил и от много отказался.
Вполне возможно, что этот взгляд со стороны и выразился в первоначальных "их" вместо "нас" и "он" вместо "я". Но уже в беловом варианте Пушкин отказывается от этого взгляда, как и от попыток замаскировать автобиографическое содержание "Ариона".
Да, пусть он тогда был молод, но все, что было, было с ним. И Пушкин восстанавливает "я", как бы усиливая этим автобиографический материал, даже подчеркивая автобиографичность:
Пловцам я пел…
Именно Пушкин тот самый "таинственный певец". Разумеется, он таинственный не только потому, что спасся именно так - чудом. Тайна и в том, что он вообще спасся. Ведь он был вместе со всеми, делал с ними одно общее дело. Но "гроза" сокрушившая "челн", потопившая людей, не просто пощадила певца, а даже выбросила его "на берег".
Три последних стиха в беловом автографе записаны так:
Гимн избавления пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою.
"Таинственное" спасение подвигло певца на создание "гимна" в честь этого чуда.
Конечно, та страшная "гроза", которая унесла жизни его товарищей, - знак злобной стихии и для певца. Его чувства сейчас - это чувства человека, как бы родившегося заново. Вот что такое "избавление" для певца. И вот почему "гимн".
Но переписывая набело в самый последний момент он лишь одним словом меняет смысл всего стихотворения. Он пишет:
Я песни прежние пою…
А спустя три года отдает в печать "Литературной газеты" стихотворение "Арион", где в окончательной редакции ставит точку в поисках:
Я гимны прежние пою…
Все-таки не "гимн избавления", и даже не "песни прежние", а "прежние гимны" поет помилованный певец. Он все еще остался при своих убеждениях. Остался несмотря ни на что и вопреки всему.
"На Сенатской площади", - ответил Пушкин Николаю I, когда царь спросил поэта где бы он был в день восстания если бы не его ссылка.
Впереди у Пушкина окончание работы над "Евгением Онегиным", написание "Повестей Белкина" и "Капитанской дочки", борьба на литературном поприще, семейная жизнь и дуэль.
Ставьте лайки, подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые статьи.)
⠀
⠀
Другие проекты:
Asteria (все о сектах, религии и мистике. Самый сок загадочного и необъяснимого)
Episteme (все о науке, начиная от физики, заканчивая философией. Говорим и объясняем на простом языке законы матушки природы)
Melponeme (все о искусстве, вдохновении и деньгах. Просто о высоком и высоко о простом)
