В начале XIX века на смену господствовашему во всех сферах жизни классицизму пришел романтизм. Строгим линиям и величественной, однако сдержанной красоте первого противопоставлялись естественные порывы человека, его жадный духовный поиск...
В течение ряда лет классицизм и романтизм сосуществовали в искусстве.
Карл Брюллов, выходец из Императорской Академии художеств с присущей ей классическим подходом к обучению, был во всех тонкостях знаком с классицизмом и мастерски воспроизводил его.
Однако портретируемые им люди уже не были столь величаво строги, а его пейзажи перестали служить лишь фоном и стали самостоятельной частью картины, подчас не менее важной, чем лица изображённых на ней людей... Все эти приёмы считались в то время новаторскими и были, безусловно, влиянием набиравшего популярность романтизма.
На картине "Всадница" мы наблюдаем явное смешение двух стилей.
Мы видим, как течение тихого и тёплого вечера неожиданно прерывается появлением скачущей на коне девушки.
Это Джованнина, приёмная дочь графини Юлии Самойловой.
Около перил террасы она осаживает коня, и тот встает на дыбы, разгоряченный быстрым, однако непродолжительным бегом...
Вуаль на шляпе лихой наездницы еще развевается от быстрой езды, однако лицо ее поражает нас своим спокойствием, даже умиротворенностью. Такое чувство, будто не эта девушка только что мчалась на взмыленном коне, не она натянула поводья...
Многие ставят отсутствие эмоций на лице девушки в вину художнику, обвиняя того в неумении передать их... Так ли это на самом деле?Достаточно взглянуть на лицо другой героини этой картины – маленькой девочки, выбежавшей на терассу, чтобы посмотреть на свою взрослую подругу, – чтобы увидеть, что это не так.
Сколько неподдельного восхищения сквозит в её взгляде, сколько мыслей таится за блеском живых глаз!.. Верно, она думает о том, что когда-нибудь и ей доведется вот так же скакать на коне, и ветер будет играть с вуалью её шляпы...
Это юная Амацилия, вторая приёмная дочь Юлии.
Мы не знаем, почему Карл Брюллов не смог или не захотел написать старшую девушку иначе; возможно, ему хотелось просто полюбоваться своей моделью, её юностью, красотой, изяществом... Быть может, он и сам до конца не осознавал, что не так в её облике.
Я думаю, верно последнее.
В чертах лица главной героини мы замечаем явные приметы классицизма, живость же младшей девочки, безусловно, дань романтизму... Подчёркнуто романтической выглядит и одежда девушек.
Обе они одеты по моде своего времени. В 1830-е годы стал популярен городской стиль, отличительной чертой которого была естественность.
Платья с высокой талией канули в прошлое, им на смену пришли комбинации из лифа и юбки, пошитые из тканей разной фактуры и цвета.
Чтобы ещё больше подчеркнуть талию, женщины стали использовать корсет. Этой же цели служили и ставшие непомерно большими рукава-буфы, которые ещё называли "колоколами".
Шляпы снабжались вуалью, которую при необходимости можно было легко поднять наверх.
Все черты нового стиля отчётливо прослеживаются в картине Карла Брюллова. Мы видим на сидящей на коне девушки атласный лиф с большими буфами и пышную шелковую юбку... Талия девушки перехвачена поясом, а от шляпы с полями отлетает в сторону длинная вуаль.
На младшей девочке надето коротенькое розовое платьице, из-под которого выглядывают кружевные панталоны.
Прически обеих девушек также несут на себе печать романтизма. Аккуратно завитые волосы собраны у висков в причудливые прически.
Красная драпировка, заметная у входа в комнату, снова напоминает нам о классицизме. Одухотворенная природа парка, с её тенями, с трепещущими бликами света на на земле и каменных постаментах, напротив, говорит о романтизме.
Монолитная стена дома с резными архитектурными деталями – это классицизм. Тщательно и физиологически верно написанные животные напоминают о романтизме.
Поистине, перед нами одна из самых противоречивых картин своего времени... Которая, несмотря ни на что, остаётся удивительно цельной и по сей день.
Поставьте 👍, если статья показалась Вам интересной.
Если же Вам понравились заметки, добро пожаловать на мой канал:)
Читайте также:
Карл Брюллов. Последний день Помпеи
