Правлю и дополняю написанное более двух лет назад. Если уж самоцитата, то в новой аранжировке.
Часть I. Глава 3. Хванчкара, Киндзмараули, Алазанская Долина — три лица советской империи
О дореволюционном предке «Хванчкары» даже посвященные часто имеют самое смутное представление, а он, представьте, есть. Этикетка 1907 года не оставляет никаких сомнений. Не сказать чтобы большевизм вообще был богат на собственные, с нуля, идеи: инструкция от Маркса, террор — французского образца, головные уборы красноармейцев — от бурятской конницы. Из креатива вспоминается лишь аккуратно присвоенная махновская тачанка, ну и серп с молотом — но уж эти, да, не подвели. Культурный прорыв двадцатых как-то обошел вино стороной — мало ли какой медвежий угол в наскоро перекроенной империи культивировал эту буржуйскую забаву? Классово близкое грузинское крестьянство? В размерах бедствия этим ничтожным поголовьем можно было и пренебречь. Гегемоны вино не жаловали, чай не в тухлых салонах Серебряного века. Стилистическая нестыковка была налицо: вином Гражданскую не запивают. На то есть спирт и самогон.
Советская власть случилась в Грузии в двадцать первом, а значит «Хванчкара» ушла с радаров примерно на пару пятилеток. По совести говоря, что это было сначала за вино понятно очень приблизительно. Ни о сладости, ни о градусе, ни о процентном соотношении сортов в вине этикетка в то время не оповещала. По умолчанию примем, что это, как и сейчас, сепаж Александроули и Муджуретули из Рачи и разойдемся по-хорошему. Официальная советская родословная «Хванчкары» отсчитывается от 1932 года, и в этом проглядывает вполне определенный расчет. Культ личности в начале тридцатых уже вполне оформился, а поскольку к вину личность генетически тяготела, самое время было приватизировать старорежимный проект. Правда, есть версия, что его всё же малость отредактировали, добавив 3 процента дефицитного Усахелоури. Жест, прямо скажем, условный, но идейно верный: вино прославилось под эгидой князей Кипиани, и подавать прямую цитату с такой родословной, как видно, поостереглись.
Уж не знаю, где в первый раз прозвучало, что «Хванчкара» — сталинский фаворит. Даже личные поставщики вождя, братья-виноделы Немсецверидзе, никак не комментировали его субъективные пристрастия. По всем отзывам, единственным стабильным предпочтением диктатора была привычка смешивать несколько вин — часто внезапно и непосредственно в бокалах собутыльников. Подозреваю, ни коктейль, ни атмосфера за столом ничего, кроме учащённого мочеиспускания, не сулили, но тут уж было не до жиру — не убили, не пытали, и ладно. Шалость, надо отметить, была ещё безобидной — вождю случалось перемешивать и перемалывать и целые народы. А теперь соберём кубики: купажи в Грузии — региональный эпизод (исключением тогда были разве что «Цинандали» и «Гурджаани»), но это одна из любимых забав тирана, на дворе свирепствует культ. И что выходит в сухом, точнее, полусладком остатке — не Сталин заявлял свое пристрастие к напитку. Очевидно иное: проект был реанимирован и приподнесён как вино, сделанное ПОД вождя. Не исключено, что «Хванчкара» Сталину в самом деле нравилась — нюх на выдающиеся вещи у него, бесспорно, был. Остаётся здраво расставить причины и следствия. Итоги так или иначе известны: большевики реставрировали вино, Сталин — империю. После смерти Отца Народов, Усахелоури из купажа по-тихому изъяли, и немудрено: даже сегодня общий урожай сорта по стране всего-то несколько тонн, разменять такой ресурс по капле в напиток, где его сроду не уловишь — редкая по глупости блажь.
«Киндзмараули» (1942!) по всем характеристикам задумывалось как рачинское вино — Кахетия до того понятия не имела о полусладких. Но оно было дитя военного времени, а детям войны самое место в эвакуации. Наверное, редкий напиток в мире появлялся с такой идеологической нагрузкой, тут не грех вспомнить обстоятельства.
Если кто забыл, немцы в сорок втором небезуспешно занимали Кавказ. Операция «Эйдельвейс» была в разгаре, до искомой бакинской нефти оставалось не так уж далеко, а уж до рачинских виноградников — смешно сказать. А тут Киндзмараули. Не так чтоб совсем уж под боком у неприятеля, но всё же. Какой тут посыл? Да очень просто: страна, которая, глядя в лицо врагу, выпускает одно из лучших, программных своих вин, не может проиграть войну по определению. И в мыслях нет. Этот напиток — транспарант, такое дело будет почище любого манифеста. Дух народа, не допускающего и мысли о поражении, вино иллюстрировало предельно точно*.
«Алазанская Долина» (1977) — последняя сводка о текущем состоянии СССР, и, как и две предыдущие, абсолютно исповедальная. Страна к семидесятым уже научилась производить суррогат благополучия, незатейливый, но на безрыбье вполне себе сносный. Такими они и были — красное и белое, два купажа, — пляжный десерт, вино для курортного флирта. Красное собрали из трех сортов: Саперави, Оджалеши и Александроули, белое — из Ркацители, Мцване, Цоликоури и Тетра.
Что характерно, все перечисленные вина — полусладкие. В этом, честное слово, тоже видится почти сакральное — бессознательный позыв подсластить жизнь до приемлемого уровня волочился за советским человеком, покуда тот мог хоть как-то влиять на судьбу. И, немного представляя себе ту страну на любом её историческом срезе, осудить его за это — последнее дело.
*в том же году увидели свет проекты «Советское шампанское» и «Водка столичная» — не так близко к линии фронта, но тем не менее
