Посвящаю осенней Праге и осенним пражанкам…
Я разрываюсь между коленками твоих мостов, расставленных над манящей Влтавой... Я еще хочу попасть куда-то между…
-Прага! Ты – Пражанка! Новые впечатления, о которых сразу не подозреваешь, хватают и сводят с ума.
Каштаны зовут на старые лавки, в парке, под старым фонарем. Шепчут: «Найди то место, где познакомились кундеровские Томаш и Тереза со своей «невыносимой легкостью бытия», и дождись трамвая под номером 91, бороздящего прямо по золоту нападавших листьев…"
Я не соображаю, как попал сюда. Уже ловлю ароматы пряничных домиков, вытягиваюсь в струнку под готическими соборами, касаюсь острых шпилей Тынского храма, и заваливаюсь в погреба.
-…Что я говорю?
Да я просто пьян твоим неподражаемо-пивным ароматом улиц, ведущих куда-то, к европейскому Средневековью, в Anno Domini, со скрипачами, качающими свои старые потрепанные скрипки.
Меня шатает от твоей пятивековой пивной «У Флеку», с длинными столами, цепями на люстрах, - шатает от густющего пива, вроде бы сладкого, вроде бы темного, но которое еще больше густеет, когда выходишь, и снимаешь его остатки с плеч.
Другие пивнушки пыхтят тебе навстречу, их кованые дубовые двери пропитались пивом, хоть выжимай. А само то пиво, точно Влтава, весной разливается, а осенью возвращается в берега, оголяя камень и брошенные на него медные монеты.
Староместская площадь, там каждый камень - танцор. Когда же это заметят туристы, им то все кажется, что только они пританцовывают от счастья. А между тем танец камней длится вот уже 600 лет, под торопливое появление в окошке 12 апостолов и под бой курантов.
Куда теперь спешить? Присядем, выпьем кофе в присутствии ароматов пирога Фргал, и забудем, что ты в этом месте порвала колготки. Ведь скелет на башне заставляет задуматься о тленности... Да, земная жизнь... Ох уж эта земная жизнь! Хотя зачем о чем-то думать, апостолы уже позвали за собой, через мост со Святыми.
Карлов мост над Влтавой. Ранним утром тебя занесут на него ветры Средневековья, и в строю из тридцати скульптур, ты встретишь королевский экипаж, облака потного запаха коней, и громкий звон их подков. И ты забудешь все смешные слова: Старе место, летиште, спропитнэ , задармо, вонявки, возидло... Они взбаламутили твое чувство юмора, но выветрились, уступая место звукам органа, прогремевшим вчера, в вечернем костеле -в них утонет далекий звон подков того королевского экипажа.
Может поклонишься и снимешь шляпу? А может нет, хотя стоило бы – ведь ты оказался на «Королевском пути». Ты загадал желание? Нет? Ну тогда Promiňte (извини). Слушай шарманку и смотри на людей, что с глупыми улыбками натирают блестящие барельефы под Святым Яном Непомуцким. Они загадали столько желаний! Ты можешь уже не подходить к статуе Святого.
…Но я все жду художника в берете - бывает , он шествует с рассветом и мольбертом на плече по шедевру Карлова моста. Он сегодня явно припозднился.
Хочу спросить его:
-Почему за прошедшие столетия так и не появилось ни одного полотна, которое своей шедевральностью затмило бы славу Карлова моста?
Он лишь улыбнется, но с меня и этого будет довольно. После нежных объятий Праги забываешь обо всем, так и не напишешь ничего.
А если напишешь - то «Замок», как пражанин Кафка.
«Выходит, Замок признал в нем землемера».
Франц Кафка «Замок».
Помнишь то недоступное, объемное, средневековое строение, куда не может попасть Землемер? В нем угадывается Пражский град, крепость на длиннющем утесе. Редкое явление - это нависающая над городом крепость.
В целом же Замок, каким он вырисовывался сейчас из своей дали, вполне соответствовал тому, что К. предполагал увидеть. Не старинная, рыцарских времен, крепость и не красиво поставленный особняк, а распластавшаяся в длину постройка из нескольких двухэтажных зданий и множества лепившихся друг к дружке строений поменьше и пониже; всё вместе, если не знать, что это и есть Замок, вполне можно принять за небольшой городишко. Башня виднелась только одна, и к чему она относится – к церкви или к жилому дому, – понять было невозможно. Стаи ворон кружились над ней.
Франц Кафка «Замок».
Франц Кафка, находясь с Прагой в долгом браке, долго метался, но остался, чтобы испытать к ней всю палитру чувств – от любви до ненависти. А Прага его любила. Здесь он подолгу бродил, в полном одиночестве, по лабиринтам кривых улиц и улочек, выдерживал мрачные взгляды Средневековых строений, и Прага все завлекала его и завлекала, и нашептала ему «Замок» - лучшее вместе с «Процессом», что есть у Кафки.
Подробнее о том, как писал Кафка смотри тут.
И что-то понял я... Прага не заканчивается домами, она заканчивается романом.
Почему я до сих пор не сяду в трамвай №91, с карандашом и записной книжкой, не махну художнику, выглянувшему из-за этюдника, да, тому, в берете? Почему не доезжая до депо я не успею создать драму, над которой заплачет весь мир?
«Прага не отпускает. У этой мамочки есть когти. Приходится подчиняться или… Вот если бы подпалить ее с двух сторон от Вышеграда или от Градчан, тогда, возможно, мы бы освободились».
Франц Кафка.
...Погружаюсь в Прагу ночных фонарей и теней на стенах крепости. Ухожу в ночь - стану немым свидетелем свиданий Праги и Кафки.
Может быть Пражская ночь мне нашепчет новость о моем романе, пока я буду медленно брести или медленно спускаться на фуникулере с горы Петршин.
Может быть этой ночью все сбудется…
«...Несведущий человек действует смелей...несведущему человеку все кажется возможным».
Франц Кафка.
Это тоже из романа «Замок» . Причем на этот раз обо мне, одном из желтых листьев, падающих к подножию Пражского града.
