Она сидела напротив меня. Женщина лет за шестьдесят. Короткие темные волосы. Жесткие карие глаза, помутневшие от времени. Джинсы и свитер. Злая. С натянутой кукольной улыбкой. Эгоцентричная до мозга костей. Таких уже не исправить. В силу возраста. Эгоистичная и жестокая. От ее фразы: «Я же всех люблю» - тошнило.
Дети. Внуки. Правнуки. Еженедельные походы в церковь. За ее набожностью скрывалась пустота.
В семнадцать она вертела хвостом, пытаясь выделиться среди всех, став душой компании. Вышла замуж, просто «потому что»... Потому что будущий муж боялся, что она сбежит. Забеременела. И началось житьё бытье «по правильному». Правильные дети, правильная еда, правильный муж, ах да, мировоззрение тоже ведь должно быть правильным. Люди, которые придерживались другой точки зрения были «не правильными», сломанными и подавлялись или уничтожались за ненадобностью, вернее неудобоваримостью.
Она сидела напротив меня, не понимая, почему ее не любят, она же такая хорошая... Ей за шестьдесят, но она так и осталась избалованной, злой и сварливой старшей сестрой из сказки, привыкшей, что лучшая конфета и платье достаются ей, и плевать на всех остальных.
Внутри меня все переворачивалось, хотелось вытолкать за дверь эту даму, но... Ей осталось жить всего пару лет, и она реально не понимала, почему ее не любят.
У каждого в окружении найдётся такой эгоцентрик, чья точка зрения, по его мнению, истинно верная. Тот, кто исподволь, тем или иным способом, пытается испортить жизнь другим, кто упивается чужими проблемами и несчастьями, кто сам глубоко несчастен, когда счастливы другие...
Она сидела напротив меня. Потому что мой редактор отказался печатать рассказ. Сказал, что ни к чему выносить личное и семейное на общественный суд. Даже при смене имён все все поймут. Я стала спорить, что поймёт только энное количество людей, а до этой дамы не дойдёт, ввиду ее закоренелого эгоизма. Ну, может и дойдёт со временем, на смертном одре, тогда она или одумается и захлебнётся в рыданиях, или раскричится и, прикрывшись, набожностью, пошлёт всем напоследок праведные проклятья.
Редактор сказал, что мой дар - мое наказание, и вот...
Я сижу в кафе. Голодная. Возмущённая. Из-за задержки рейса. Очень боюсь летать самолетами, а ждать этот самый самолёт мучительно вдвойне. Из-за мокрого снега. Он вгоняет меня в депрессию. Из-за этой женщины, которая являясь моей пусть и далекой, но родственницей, вызывает во мне далеко не родственные чувства.
-Вы попадёте в ад...
Она поперхнулась. Кофе был горячий. Зрачки расширены. Кожа лица побледнела. Пальцы, с сильно выделенными суставами, скомкали салфетку.
-Как я смею такое говорить?
-Ты...
-Вам нужны деньги. Сколько? Назовите счёт, я перечислю. Слушайте, да сколько бы вам не дали, вам всегда будет мало! Поэтому, вы распоряжаетесь счетом своего престарелого отца и мечтаете сдать его квартиру... Но, вы же умрете раньше! Вы не заберёте с собой ни цента! А вся эта толпа якобы друзей и родни, которая вас окружает, забудет вас на третий день после похорон!
-Ты...
-Давайте, начистоту. Вот вы ходите в церковь. Читаете много духовной литературы. Вам не кажется, что вы одержимы? Ой, не надо только говорить, что бесы в храм зайти не могут. Это и ребёнок знает. Я говорю о демонах и грехах более страшных. Вы слишком гордая, вы же все знаете лучше других и постоянно лезете со своими советами и учите, как надо жить, хотя вас об этом не просят. Вы не способны услышать и принять другую точку зрения. Поймите, хотя для вас это непостижимо, что мы все разные, со своими мыслями, чувствами и переживаниями. Мы не можем всем нравиться. И это прекрасно! Кто-то нас любит, а кого-то от нас тошнит. Кто-то за нас переживает, а кому-то на нас плевать! И это нормально! Мне вот, вы глубоко безразличны, но, я очень переживаю за ту, кого вы постоянно терроризируете и оскорбляете своими сообщениями и звонками. Вы не знаете, что такое боль потери и страдание. Вы не теряли любовь и смысл своей жизни. Вы не можете и не хотите представить, как душевная боль разлуки меняет человека, делает жёстче. Вы не знаете, как это: разучиться смеяться. Поймите, перо режет больнее ножа. Мне есть что о вас написать и я могла бы вас сатирически высмеять. Похоже на угрозу? Просто просить вас по-человечески быть человеком нереально сложно. Женщина существо непостижимое. Кому, как ни мне это понять. Все эти гормоны, которые с возрастом лишь усугубляются. Не исключаю, что у вас всего лишь недостаток секса. Как я смею? А как смеете вы??? Какое право имеете вы решать за других??? Если вы ещё раз скажете, что любите, как Сам Бог и не видите за собой грехов, то мне самой придётся заняться экзорцизмом, не дожидаясь священника. У каждого из нас есть за что просить прощение. У каждого из нас всегда будет то, за что нужно будет просить прощение. Вы же такая умная и начитанная. Не будьте же дурой. Жизнь может оборваться намного раньше двух лет из-за скользкой дороги и обычной остановки сердца. Любить, быть терпимой и прощать - это тот дар, которым вы не обладаете. Но у вас ещё есть время научиться. Пока есть.
Она молчала и это было странно. Хотелось пощупать ей пульс. Ресницы дрогнули. Значит мои слова не довели ее до обморока. Эта женщина привыкла спешить. Всегда бегом. Ей столько надо успеть. Успеть доказать другим, что они не правы. Ее голос всегда срывался на крик, особенно, если ей забывали кинуть сахарную косточку в виде похвалы.
Тишина. Я прокручивала в голове первые действия при инфаркте.
-Я ни в чем не виновата. - зло сказала она.
Бинго! Что и требовалось доказать.
