Ребус... Это был просто цифровой ребус... Цифры сложились в идеальную картину и он вскинул голову, собираясь проговорить их в слух, зная, что его прекрасно услышат, но этого не потребовалось. Напротив материализовалась лестница, уходящая вверх и Джефферсон хмыкнул, подхватив с земли трость. Пока все шло более чем благоприятно. Он быстрым шагом покрыл расстояние и поставил ногу на ступеньку. Волосы взметнулись вверх, вместе с полами камзола, и кровь прилила к голове. Он побрел вверх, вниз головой, опираясь на трость, чтобы неровен час не потерять равновесие. Одно неловкое движение вновь отбросит его к старту, а убраться из владений Часовщика хотелось как можно быстрее. Он и так потерял слишком много времени, высчитывая координаты ребуса. Нужно поторопиться.
- Время не жалует спешки. – послышался женский голос.
Демон не обратил на него внимания, продолжая подниматься вверх и с каждым шагом голова становилась все тяжелее, а внутри поселилось едва ли не полное расслабление. Глаза слипались, и единственным его желанием было прилечь и прислониться разгоряченным лбом к холодным ступеням. Просто отдохнуть. Хотя бы пару минут. Выпустить из рук трость, развалиться и забыть обо всем. И обо всех. Пара минут, неужели это так много? Оставаясь в практически трезвом рассудке… Он мотнул головой сбрасывая с себя оцепенение и негу. Позже… Все позже... Демон остановился, часто моргая. Услышав грохот, он резко вскинул голову, увидев перед собой темно-синюю простую дверь. Он протянул руку, схватившись за ручку и та обожгла его ладонь, оставив на коже отпечаток. Это было бы слишком просто…
- Ты знаешь, что нужно делать, Джефферсон. – промурлыкал девичий голосок в самое ухо и он почувствовал, как по телу прошла дрожь. – Малость. Всего лишь малость. Что ты скрываешь сам от себя?
Смешок растаял в воздухе и сердце в груди заколотилось с утроенной силой. Он сжал зубы, устремив остекленевший взгляд на дверь.
- Я ничего не скрываю.
- Ложь, Джефферсон. Опять ложь. – пропел девичий голосок, видоизменяясь, вновь становясь мальчишеским.
Ладонь вновь ожгло и невидимое пламя обуяло руку до запястья.
- Скажи, что ты скрываешь? Каких мыслей ты страшишься? Что ты утаиваешь сам от себя, какое желание ты прячешь в глубине своей ничтожно-жалкой «души»? Скажи, скажи, скажи…
Голос сводил с ума, бил раскаленным молотом по разуму. Он вскинул ладони скрываясь от скрежетания голоса в котором угадывались то нотки беспечной девчонки, то неразумного юнца, то зрелого мужчины, то преображалось в озлобленное рычание неведомого зверя. Демон мотал головой и наконец не выдержав, прокричал:
- Я хотел, чтобы Изнанка рухнула!
Звенящая тишина обрушилась на него вместе с чувством безнадежности и какой – то… неправильности. Он страшился этих мыслей, его раздирало от ужаса содеянного и в то же время мрачного удовлетворения, что ненавистной Изнанки больше не существует. Он гнал это прочь, как можно дальше от себя, стараясь не цепляться за эту мысль даже краешком сознания. И сейчас… Сейчас он был полностью разбит, полностью уничтожен и ощущал себя самым беспомощным существом в этой реальности.
- Умничка, Джефферсон.
Дверь распахнулась и он вошел внутрь, чувствуя тщетность собственных усилий.
***
- Где мы? Что это вообще за место? – Алира повернулась к Безумию, стоящему за ее спиной. – Джефферсон сказал, что портал перенесет нас к Часовщику…
«Он и перенес. Это все – владения Времени. Часовщика. И сейчас Джефферсон направляется к нему. Мы редко думаем о последствиях, когда до цели остается несколько шагов.»
- О последствиях? – она нахмурилась.
«Это… - он обвел рукой пространство перед собой. - … самая изменчивая, самая текучая, самая неуловимая реальность, какая только может существовать. Та, которая было до всего сущего. И мы не предусмотрели, что Часовщик раскидает нас по разным углам. Но, если мы все живы, то… Нас ждали. И ждали судя по всему давно…»
Яркая вспышка заставила Алиру на мгновение зажмуриться. Темнота рассеялась, оставив после себя лишь черно-белый негатив. Девушка почувствовала, как по коже пробежали мурашки и обхватила себя ладонями за плечи, с испугом устремив взгляд на Безумие. Фантом кажется тоже насторожился. Она видела, как сузились его глаза, да и вся его поза была слишком напряжена. Будто он готовиться к чему-то.
- Что… - тихо начала она, но он неожиданно резко скользнула к ней, и она почувствовала, как холодная, шероховатая ладонь накрыла ее рот.
«Кто – то решил играть не по правилам.»
Лаконичный ответ не дал никакой ясности, и она замерла, прислушиваясь к глухой тишине, изредка нарушаемой лишь каким-то неприятным, хлюпающим звуком. На мгновение ей показалось, что откуда-то спереди донесся едва слышный вскрик.
- Там кто – то есть… - тихо пробормотала она, опалив его ладонь дыханием.
«Это не наше дело, Козочка.»
- Возможно ему нужна помощь, возможно мы…
«Нет. – сухо осадил он ее. – Я не буду рисковать.»
Неожиданный гнев затопил разум и она вывернулась из его руки, устремив взгляд в его глаза.
- Это – приказ.
Он ощерился, обнажив ровные ряды клыков, низко склонившись:
«Как прикажет, Хозяйка.»
Она кивнула ему, направившись на звук, мысленно коря себя за резкость и приказ, в частности. Но каждая секунда промедления, могла стоить какому – то несчастному жизни. Зрение выхватило яму полную дрожащей, как желе, земли и пальцы, затянутые в некогда белую материю, отчаянно цепляющиеся за выступ тверди. Она бросилась туда, рухнув на колени, вцепившись мертвой хваткой в теплую ладонь, изо всех сил потянув ее на себя. Грязь не поддавалась, его рука выскальзывала и ноги съезжали, не могли найти более твердую опору. Ее засасывало вместе с несчастным, и все что она могла, отчаянно бороться стараясь вытащить его из болота. Вскинув голову, она нашла взглядом Безумие, едва ли не с мольбой вскрикнув:
- Помоги мне!
Ей показалось, что он скривился, но тем не менее, не посмел ей отказать. Когти впились в руку едва ли не до крови и плечо ожгло горячее дыхание. На поверхности показалась темная макушка.
- Джеффри! – вскричала Алира, утроив усилия.
Она видела, как он задыхался в мутной жиже. Руки дрожали от напряжения. Дюйм за дюймом, пядь за пядью, девушка вытаскивала его из плена, и наконец земля с противным хлюпаньем отпустила свою добычу. Джеффри перекатился на спину, тяжело откашливаясь, пытаясь стереть с себя остатки грязи. Алира подползла к нему, убирая с его лица волосы дрожащими руками:
- Ты…нормально?
- Да… - выдохнул он. - …спасибо.
«Ты – бездарен Джерлари Ливингстон.» – подал голос Безумие, и Джеффри устремил на него взгляд.
- Ты! – прорычал он.
«Я.» – Тень усмехнулась, насмешливо склонив голову в гротескном поклоне.
- Это ты вселился в Алиру, и я уверен, твоей идеей было отправиться сюда!
«О первом не буду даже спорить…» - он подошел к девушке, положив подбородок на ее плечо, и провел языком по ее щеке.
Джеффри содрогнулся от отвращения, но судя по виду Алире было не неприятно, а Безумие между тем продолжило:
«… что касается второго, тут мне придется внести коррективы. Это была общая идея. Он осознал свою силу и я больше не вправе влиять на него. Только сосуществую… Как отдельная личность. Не забывай, Джерлари. Мы две крайности, одной сущности.»
- Осознал свою силу? – Джеффри нахмурился. – О чем ты?
«О несовершенстве. О собственной дефективности. Все просто, Джерлари.»
- Бред какой-то… - демон покачал головой. – Где он?
«Полагаю, что уже у Часовщика.»
Джеффри стиснул зубы:
- Нужно добраться до него.
«Я бы не советовал этого сделать. Часовщик – этого не хочет, в противном случае, вы бы уже давно были бы там. Ты уже видел, чем оборачивается игра не по правилам. В данный момент, ожидание и спокойствие может принести больше пользы.»
Фантом усмехнулся, скрестив ноги, зависнув в воздухе, и Алира послушалась его, усевшись на землю, подальше от хлюпающей ямы.
***
- Значит хотел, чтобы Изнанка рухнула…
Каменная, округлая платформа под ногами Джефферсона крошилась, а все пространство переливалось всеми цветами радуги. Он устремил взгляд в скрытое капюшоном лицо Часовщика и зло бросил:
- Я хотел свободы.
- Свободы… - эхом повторил Часовщик.
- Я не желал больше быть игрушкой в чужих руках, не хотел участвовать в интригах, не хотел калечить тех, кого даже не знал, я…
- Но делал.
- У меня не было выбора. – он сжал ладони в кулаки. – Мне хотелось жить. В противном случае меня бы ликвидировали. И не важно где бы я находился. В Изнанке, во Внешнем Мире или у Саманты. Я хотел иметь абсолютную власть над самим собой.
- И как? Получилось?
Демон открыл было рот, но Часовщик продолжил:
- Я не осуждаю тебя, Джефферсон. Одна ошибка влечет за собой все новые и новые последствия, если вовремя не остановиться. Ты остановиться не мог. И это мне понятно. Ты боролся за свое дефективное существование. Сколько? Век? Два? Больше? Это не играет роли. Ты боролся, оставшись все таким же неразумным юнцом, каким и был прячась в Червоточине. Твоя тяга к жизни восхищает. Скажи мне Джефферсон, оно того стоило? Сейчас оглядываясь на свои деяния ответь мне со всей прямотой. Стоило?
Перед глазами промелькнуло смеющееся лицо Алиры и Часовщик продолжил:
- Ах, Джаминае Меан. «Родственная Душа». Можешь не отвечать. Я вижу, что стоило. В противном случае ты бы не нашел ее или она тебя. Но все же, что ты хочешь от меня?
Мысли толпились в голове, одна безумнее другой, он открыл рот, желая высказать самую безумную из них, как Часовщик тихо рассмеялся:
- Это ребячество, Джеффесон. Самое настоящее. Я не смогу повернуть время вспять, вернуть Изнанку и Внешний Мир в исходное положение. Даже в моей жизни есть определенные нерушимые законы.
- Тогда скажи мне, как…
- Как уничтожить Забвение? – Часовщик подошел к нему вплотную, и демон почувствовал, как по спине побежал холод. – А на что ты готов ради этого?
- На все. – без раздумий ответил он.
- Прямо-таки на все? – Часовщик снова тихо рассмеялся. – На что ты рассчитываешь после, Джеффесон? Не отвечай. Подожди. – он выставил сухой, узловатый палец перед его лицом. – Я постараюсь догадаться сам. Ты с триумфом побеждаешь Забвение, ее чары рушатся, Внешний Мир постепенно восстает из пепла, а ты наконец то добиваешься абсолютной власти над самим собой и остаешься проживать свою бесконечную жизнь вместе с Джеминае Меан в желтом доме, где-нибудь на краю света где, не дай Вселенная, тебя никто не найдет. Верно?
Демон почувствовал себя неловко, нелепо и как то…глупо. Настолько глупо, что кровь прилила к лицу.
- Эти мысли прекрасны. Ты наконец-то достигаешь цели. Но это самая коварная и самая прекрасная вещь в этом мире. Надежда.
- Что в ней плохого? – он нахмурился.
Часовщик отошел от него, повернувшись к нему спиной и развел руки в стороны:
- Непонимание. Страх. Угасание. Руки опускаются, глаза тускнеют, в воспаленном мозгу остается только звук. Звук мотылька, который тупо бьется о лампу, порой надоедливый, слишком ритмичный, но в темные моменты приносящий пьянящую уверенность в завтрашнем дне. Приторный сладкий вкус надежды. Она всегда внутри и все холят и лелеют ее огонек. Именно она создает иллюзорность энергии жизни. Глупость. Невероятная, человеческая глупость. Заблуждение высшего уровня. Надежда умирает последней. Чушь. Убей ее первой. Убита надежда и исчезает страх. Убита надежда и человек становиться действенным. Сквозь скрип и треск воспаленного проблемами и думами мозга, услышь рациональное зерно, которое откроет завесу за которой прячется решение всех бед. Убей в себе надежду и тебя покинут все ложные мысли, которые начинаются у всех шаблонно «а вдруг, а если, авось». Убей ее и тогда тебе станет подвластно все. Оставь надежду, убей глупость, не поддавайся самообману. Ты – высшее существо. Ты – Абсолют.
Часовщик повернулся, и Джефферсон встретился с ним взглядом. И неожиданно он понял, что хочет от него Часовщик. С языка сорвался не прошенный вопрос:
- Я должен умереть?
- И тебе и мне прекрасно известно, что ты не можешь умереть, как бы не хотел и как бы не старался. Уже не можешь. Я тебе говорил об этом в твой прошлый визит. Когда ты искал Никту. Кстати о ней... Ты положил столько сил, на то чтобы помочь ей, что я не имею права утаивать от тебя ее дальнейшую судьбу. Она сделала правильный выбор. Она потратила последние минуты своей жизни не борясь с забвением, но пытаясь защитить тебя. Я забрал ее время, и сейчас она наконец-то свободна от всего.
Внутри кольнула боль и он почувствовал, как противно защипало в уголках глаз. Собравшись с мыслями, стараясь чтобы не один мускул на лице не дрогнул, Джефферсон проговорил:
- Тогда что я должен сделать? Я не понимаю. – он развел руками.
- Фигурально, ты добьешься своей первоначальной цели. Ты будешь жить, будешь иметь власть над собой, никто не сможет потревожить твой покой. Твое тело, твой дух, твоя сила… Ты будешь заперт в собственном теле, которое больше не сможет служить тебе. От тебя останется только – память. Ты готов пожертвовать этим ради того, чтобы Внешний Мир жил?
- Алира. Она будет жить? – он нахмурился.
- Джеминае Меан? Конечно. Конечно, да, мой дорогой Джефферсон. Условия вашего контракта останутся неизменными. В ее распоряжении вечность и я не буду иметь власти над ней, пока она сама не отдастся в мои руки.
- Не дождешься. – он хмыкнул, тонко улыбнувшись.
- Твоя воля. – Часовщик вновь тихо рассмеялся. – Ты принял решение?
- Я принял решение, еще в тот момент, когда ты сказал, что она будет жить.
- Хорошо. В таком случае, можешь дать мне свой нож.
Не раздумывая, Джефферсон вытащил оружие, протянув ему черенком вперед. Часовщик выпростал сухую руку из длинного, широкого рукава дотронувшись до кожаной оплетки и демон заметил, как по лезвию пробежали радужные разводы.
- Я заберу ее бездарно, на мой взгляд, потраченное Время. Но помни, Джефферсон, для того что бы уничтожить Лету, клинок должен пройти сквозь нее и сквозь тебя.
Демон кивнул, убирая его во внутренний карман камзола:
- Я благодарен тебе.
- Мой долг помогать страждущим. – вновь тихий смешок. – А теперь отправляйся. Она ждет тебя.