Если бы мне нужно было воплотить медведицу в человеческом обличье, я выбрала бы эту женщину. У нее всё крупное и сильное. Разглядывая ее тело, убеждаешься, что человек состоит из мяса и костей – широких костей, твердых, предназначенных для опоры и нанесения ударов. Нет, она фигуристая, но обнимать ее за талию, все равно что обнимать дуб. И главное сходство с медведицей: в ней есть свирепость. Когда эта женщина смотрит на тебя своими круглыми черными глазами, - кажется, попробуй возрази ей, и она тебя порвет.
Бывают такие люди, рядом с которыми понимаешь, что ты лилипут. И даже не в росте дело, а в их необъяснимом психическом превосходстве.
Такая женщина сидела в столовой, когда я туда вошла. Да, забыла сказать: чтобы подчеркнуть крупные черты лица, ее волосы завиваются в крупные тугие кудри и стоят над головой в виде шапки. Ни одной черточки в ней нет мелкой, пусть бы хоть носик или ушко – нет. Природа создала ее как образец на выставку достижений народного хозяйства.
Впрочем, зачем я так много о ней? Ведь она сказала мне всего две фразы:
- Ты в какое время обедаешь?
- В десять.
- Что-то я тебя здесь не видела.
По ее интонации я отчетливо услышала, что она оговорилась. На самом деле женщина хотела сказать «чтобы я тебя здесь не видела», и лишь остатки приличия помешали ей. Ее взгляд подтвердил мою догадку. Я взяла свою кружку и баночку с кофе, которые уже выставила было на стол, и ушла. Она сидела в компании еще двух женщин, тоже не мелкого десятка, - наверное, они вели какие-то свои разговоры, а я их стеснила.
Как бы там ни было, мне пришлось идти обедать в другое время. Я выбрала его наобум, пытаясь угадать, когда в столовой совсем никого не будет. Захожу, а там молодой человек. Не помню, во что он был одет, но такое ощущение, что во фрак – так прямо он сидел и так бесшумно ел. Согласитесь, когда вы едите ножом и вилкой, нет-нет, да и звякнете ими о тарелку? А он – ни разу. У него маленькая светлая бородка, а смотрит он так, будто спустился сюда прямо с неба – господи, сколько в нем печали! Я спросила, не помешаю ли ему, а он ответил: «Нет, что вы, ничуть». Ответил так кротко, что от его слов размяк бы и камень. Откуда ты взялся здесь, Дориан Грей?
Женщины говорили, что у нас здесь где-то есть художники, так вот это, наверное, один из них. Художники проектируют изделия, которые мы шьем, - некоторые довольно необычны. Например, недавно был мужской плащ с большой серебряной звездой на спине - звезда четырехугольная на черном фоне, будто на небе. А сам плащ тоже необъятный, как ночной небосвод. Рукава, как крылья.
С тех пор этот молодой человек стал иногда появляться у нас в цеху со своим другом, Ванечкой. Ванечка не такой красивый, зато спортивный. Когда он заходит, длинные волосы его развеваются от быстрой ходьбы, смотрит вдаль. Он пружинистый и ловкий, хочет казаться деловым. Пожалуй, с этих двоих станется придумать такой плащ.
Они похожи, как братья. У обоих в волосах золотая волна, только у Ванечки они еще шелковистые и до плеч. Есть у них и сестра – секретарь Александра. Она могла бы быть очень худеньким угловатым юношей, в ней ничего не пришлось бы менять, кроме одежды. О том, что это девушка, напоминают лишь длинные локоны и длинные юбки. Одевается она так, чтобы ни в коем случае не подчеркнуть свой женский пол. Юбки простые, как носили курсистки в 19-м веке, - до щиколоток и без всякого кринолина. Блузы – просторные, не оставляющие и намека на то, что под ними кроются изгибы и округлости. Жакеты – на два размера больше, и хоть по покрою они приталенные, талию у Александры никто не заподозрит. Особенно любит она носить широкие четырехугольные блузоны, они из жесткой топорщащейся ткани и скрывают сразу всё, от ключиц до бедер. Даже обтягивающие джинсы не обтягивают ее. Есть ли у этой девушки тело?
В тот же день я столкнулась с директором нашего предприятия, он же владелец. Как понять, кто главный руководитель на фирме? Ищи самого крупного, это и будет он. Не знаю, почему, но у меня всегда так. Самый высокий или самый полный, а обычно то и другое вместе. Немелкий, одним словом.
Иду я вечером пить кофе, а проход к столовой узкий, весь заложенный рулонами ткани. Склада как такового здесь нет, но он везде: начиная от входных дверей и до туалета, во всех мыслимых коридорах, переходах и закутках лежит материя. Пройти-то, конечно, можно, но два толстых человека разойдутся с трудом.
На это и рассчитывал наш руководитель, когда бежал – на то, что я не полная, и сейчас он легко меня минует. Мы сошлись как раз в том месте, где коридор поворачивал на выход. Мужчина тоже повернул и сделал уже шаг от меня, но вдруг дал задний ход и наступил мне на ногу. По ощущениям – как будто на меня наехал грузовик.
Он стал ловить мою руку – подумал, что я падаю (так оно где-то и было). Поймал за три пальца и начал тянуть их куда-то вверх и в сторону, да так, что в суставах у меня хрустнуло.
- Ой! – закричала я.
- Ой! Ой! Ой! – крикнул он, отрывая мне пальцы по одному.
Да что же это такое?! Мужчина смотрел на меня испуганными глазами – видимо, не понял, что произошло (я тоже). Наконец, мы как-то расцепились, и он убежал вдаль.
Когда я стала увольняться, мне женщины советовали, как лучше забрать свои деньги.
- Ты, - говорят, - заранее скажи Анне Александровне, каким числом планируешь уволиться, чтобы она включила тебя в список и подала Венечке. Ванечка деньги заказывает в банке по списку.
- Ванечка? – спрашиваю я, - при чем здесь Ванечка?
- А от кого ты денег ждешь? Он, Иван Владимирович, тебе и заплатит. Собственник наш, больше некому.
- Так это Иван Владимирович?
- А кто же еще?
- Я думала, он художник…
- Ху-дож-ник! Ты, Юля, где все это время была?
- А художник кто?
- Да кто. Знаешь, тут толстый один носится?
- Ааа!
- Вот он.
А кто такой Дориан Грей, я так и не узнала.