Дрогнуло пламя в камине, обиженно звякнуло стекло в приоткрытом окне.
Шевельнулась скатерть, и, подойдя к камину, граф Павел закурил трубку.
— А ведь что же, маменька, — жалобно глядя на мать, произнес он. — Разве же хорошо вы поступили? Вот один ваш сын нынче возвернулся, оттого, что семейная жизнь дала трещину. Нешто вам думается, что лучше будет, ежели и второй ваш сын станет страдать, да зато возле вас находиться?
— Павел! — пристукнула по столу старая няня, строго глядя на графа.
— Молчи, няня! — внезапно воскликнула Ольга Семеновна, подбегая к отпрыску. — Паша, сыночек, да ничего я не хочу более, чтобы вы были счастливы!.. Да никакая мать дурного детям не желает!.. Скажи, мой дружок, что же делать-то мне следует, чтобы снова всем угодить?!
— Не знаю, — высокомерно молвил молодой граф, выбивая трубку о каминную решетку. — Вы все это, maman, затеяли — вам и решать. Впрочем, извольте: покуда моя супруга не покинула меня, попытаюсь с ней поговорить. Засим доложу вам все в подробностях! — уже через плечо бросил Павел Александрович, аккуратно прикрывая за собой тяжелую дубовую дверь столовой.
В смятении старая графиня обвела глазами опустевшую комнату.
Сидя за роялем, Петр потихоньку наигрывал несложный мотив. Старая няня, недобро улыбаясь, молча смотрела в огонь камина.
— Нянюшка, — прошептала графиня. — Что же молчишь ты, голубка моя?..
— Что сказать-то, Оленька? — сухо отвечала няня. — Молодым — оно вовсе как и не пристало старших-то слушать. Как ты своему сыну не указ — так и я тебе. Не печалься, милая, таков, видно, закон Божий. Одна не останешься, за это могу тебе поручиться; куда ты — туда и я. А только Перовку, доченька, жалко.
— А причем здесь Перовка? — простонала бедная барыня, делая глоток вина.
— А вот поглядишь, — усмехнулась старушка и подняла свой бокал. — Что ж! Петюша! Поди к нам. Давайте же выпьем... Ну хоть за новый дом!.. Бог даст — и жизнь там не хуже сложится.
*****
За две недели до окончания Великого Поста в Перовку пожаловал господин нотариус. Важно расправив длинные седоватые усы, он передал пальто и шляпу комнатной девушке, тщательно вытер ноги о придверный ковер и слегка поклонился.
— Я готов, ведите меня, — торжественно объявил он старушке-няне.
Шурша юбкой, она провела нотариуса в небольшой, залитый утренним низким солнцем, кабинет, заставленный книжными шкафами.
Войдя, Иосиф Лазаревич низко склонился перед графиней, вставшей ему навстречу из-за широкого стола.
— Все как есть, сударыня, я подготовил, — раскрывая толстый портфель, посетитель удобно устроился в мягком кресле подле барыни. — Как просить изволили, вот-с, взгляните. Стало быть, давайте теперь же уточним: поместье Перовку вы оставляете покуда за собой, но права на него отписываете младшему сыну Павлу, с тем, чтобы он его обратил в капитал, часть которого послал на ваше имя. Верно ли?
— Все так, — кивнула графиня. В последнее время она плохо спала и мучилась головными болями, поэтому теперь, к обычной ее бледности, добавились сиреневые тени под глазами и тонкие морщинки у седеющих висков.
— Далее, — перелистнул бумаги юрист. — Изволили вы приобрести поместье... ээээ... Курицыно? — вопросительно поднял он глаза.
Барыня усмехнулась.
— Истинно так, сударь; Курицыно. Уж какое было в продаже в здешних краях — то и купила. А название да, странноватое. Впрочем, мне до этого нет никакого дела.
Нотариус покивал.
— Затем. Поместье Худяковское вы тоже отписываете младшему сыну, — с некоторым удивлением, Иосиф Лазаревич взглянул на клиентку.
— Верно, — вздохнула та, прикуривая папироску. — У него двое детишек. Одна девица; вот в приданое ей, может статься, как раз будет.
— Ну а что касается вашего дома в Петербурге — оставляете его за собою?
— И сама туда отбываю, сразу же после подписания всех бумаг, — устало вздохнула Ольга Семеновна, откидываясь на спинку кресла. — Давайте же завершим ваши крючкотворные дела сегодня же. Мне еще надобно собрать имущество.
Встав в полный рост, нотариус поклонился и вытащил из тугого портфеля папку документов.
На секунду он замешкался, и это не укрылось от взгляда графини.
— В чем же дело, Иосиф Лазаревич?
— Многоуважаемая сударыня... То не моя ведь забота, но только спрошу я у вас: а что вы решили по поводу будущего вашего второго сына?
— Петра? — грустно улыбнулась барыня. — Ничего, господин нотариус. Покуда побудет со мною. Поживет в Петербурге. Ежели понравится — квартира там просторная, всем хватит места. А ежели нет — что ж, и мир большой, и мое состояние пока еще тоже кое-что собою представляет. Да и что загадывать? Кто бы мне полгода назад сказал, что покину Петровку навовсе, — смахнула рукой слезу старая графиня, и тут же решительно потребовала: — Давайте же, mon ami, подпишем бумаги. Да и Бог с нами со всеми.