4. Гласные буквы
4.1. Три сосны и системное мышление
«Есть ли у Вас план, мистер Фикс? Куда нам дальше?» Для дальнейших действий нам важно иметь общее представление о том, что нас ждёт или окружает. Если этой информации нет — мы не в состоянии принять самые простые и очевидные (как потом окажется) решения.
Мы сталкиваемся с новой информацией, так как она не вписывается в уже сложившуюся у нас систему, мы её под придуманным предлогом успешно игнорируем и быстро о ней забываем. Т. е. смотрим на очевидное, но это не принимаем потому, что… Да потому! Нет таких «пометок» в нашей «маршрутной карте» и в наших «конспектах».
В этом парадокс человеческого мышления и восприятия нами окружающего мира: рассказать о новом можно только показав сначала всю систему как единое целое, но мы не принимаем её без доказательной базы. А доказательства нами не воспринимаются без их систематизации.
Древние называли это систематическим сомнением и специально учили решать задачи, переходя на другой уровень восприятия информации; не подгонять полученные данные под уже существующие схемы, а искать другой способ описать всё после тщательного анализа в новых системных границах.
Мы по причинам, что указали выше, далее будем давать информацию без многочисленных примеров и доказательств до тех пор, пока не покажем наш язык как единую систему совершенно другого уровня; объясним, как это всё устроено и работает, а уже потом перейдём к практике, или мы увязнем в разборе частных вопросов.
Есть ещё более веская причина так поступить: каждое слово в нашем языке несёт подробную информацию о том деле, о котором сказано словом. Т. е. НЕЛЬЗЯ РАЗБИРАТЬ ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА БЕЗ САМОГО ДЕЛА. Мы об этом уже говорили в самом начале книги: слово делом крепи!
Аксиома о человеческой речи
Если придерживаться эволюционной теории, человеческая речь появилась сама собой —как потребность для передачи информации в процессе общения.
Человек обладает уникальными способностями передавать с помощью речевого аппарата огромное число различных звуков. Почему наша речь не основывалась, например, на свисте? Это обычная практика для многих народов моря в различных частях планеты. Или можно всем перейти на горловое пение: «Ми-и-и-лая, ко-о-о-о-фе!»
Каким способом закрепить едиными ПРАВИЛАМИ систему извлечения ЗВУКОВ, связать с ней систему письма и на этой же основе ещё и объяснить, ЧТО МЫ ДОЛЖНЫ УВИДЕТЬ? Всё построено на единой логике: закрепили правилами не тембр или высоту извлекаемых звуков, а способ их извлечения!
Поэтому мы, произнося звуки, выполняем те же логические действия, что делаем и на письме, и в окружающем нас пространстве. Всё гениальное просто! Некоторые примеры мы приводили ранее. Очевидно, это не может быть просто совпадением.
Раз это не так, тогда наш язык — это единая информационная система, которая существует хотя бы в границах нашего старого летосчисления, т. е. более 7500 лет. И за это время человечество постоянно стремилось привести к единому все средства передачи информации, в том числе, конечно, и человеческую речь.
Но теперь очевидно, что понятие «к единому» для наших предков и у нас имеет огромные различия.
Деление букв на мягкие, шипящие, твёрдые и прочее связано с неполной передачей информации на письме. Мы говорим, что буква Л в слове «ЛЕС» мягкая, поэтому она произносится не как обычно, а МЯГКО. Это означает, что мы произносим определённые звуки, которые не отображаем на письме.
Соответствие звуков человеческого голоса буквам, символам и знакам азбуки
Т. е. пишем вместо ЛЬЕС — ЛЕС, закрепив это правилом, так как буква будет обозначать мягкий согласный звук, если за ней следует одна из следующих букв: Е, Ё, И, Ю, Я или мягкий знак.
Получается, мы говорим одно, а пишем другое. Или не пишем. Поэтому мы уточняем, что буква может обозначать только один или два звука, или тот же звук в сочетании с другим оттенком. Писать мы можем букву Б, а прочитать как Б-П. Или с помощью краткого или длинного извлечения звука мы так же обозначаем что-то различное.
Сразу возникает вопрос: каким образом все эти различия можно было правильно понять на Аляске, в Сибири и на Дону? На огромном пространстве? Но использовать термин «диалект» к различным говорам русского языка у нас просто язык не повернётся. Почему?
Да, мы не всё обозначаем на письме, но, тем не менее, русское ГРАЖДАНСКОЕ письмо характеризуется устойчивой системой консонантизма. Это означает, что наш язык сохранил в словообразовании большую часть фонем, т. е. звуков, используемых нашими предками, и, как мы понимаем, их смысловое значение.
А это возможно сделать только в том случае, когда системно учат не только писать, но и правильно говорить! Т. е. для правильного извлечения звуков речи существовали единые законы и правила. И они опираются на азбучные основы передачи информации и на законы построения музыкальной гармонии.
Повторимся: правильное извлечение звуков человеческим голосом напрямую связано не с буквами алфавита, а с языком другого уровня передачи информации. А для более «точной настройки» наши предки использовали музыкальные гармонии и определённые техники для получения навыков правильного извлечения звука.
Не имея «камертона», мы сегодня уже на слух не воспринимаем «модное» извлечение звука в «новом формате» ни гнусавым, ни картавым, а принимаем как некоторую индивидуальную «фишку» артиста или журналиста. И это произошло за последние двадцать лет!
Для достижения целей нужен определённый ресурс — этот ресурс существовал. Достаточно вспомнить обычай по субботам посещать храм. Не стали бы наши предки вкладывать огромные интеллектуальные и материальные средства в церковь, чтобы она существовала в том виде, в котором она пребывает сейчас.
Как понять выражение «божественная литургия»? Большая часть, назовём так, древнеславянского нотного письма до сих пор не расшифрована. Много вопросов, как правильно понимать наши православные традиции. Очевидно, что многое в церковных обрядах должно иметь практическое применение.
Наш язык — это целая система, где всё объединили в жесткие рамки: правильно поставленную речь для передачи значения слова в устной форме и письмо, закрепляющее значение слова графически. Т. е. это обычная норма для надёжного «хранения одной и той же информации на двух разных носителях в различных стандартах передачи данных».
И… эта система передачи информации практически не зависит от нашего образного ассоциативного мышления. Вот так! Мы передаём друг другу на слух звуки, что содержатся в слове, и буквенное изображение слова своим потомкам. Наши потомки и понятия не будут иметь, что мы могли не понимать истинного значения некоторых слов.
Асиа, Россия, Владимир Красное Солнышко, Вещий Олег, Иван Грозный, Василий Блаженный, Варфоломей (имя Сергия Радонежского до принятия пострига), древляне, радимичи, поляне, ногайцы, гунны, сарматы. Всё, что мы хотим знать о нашем прошлом — сказано словом!
Постулаты об алфавитах
Всё, что изучено нами подтверждает: буквы служат для удобной передачи информации на письме. И если есть возможность определёнными правилами сократить число букв, используемых для записи, то (из изложенного выше) их сокращали и добавляли там, где в этом возникала потребность.
Поэтому количество букв в алфавите зависит в первую очередь от той информации, какую мы хотим донести. Если адресату всё понятно — нет смысла усложнять письмо лишними знаками. Вывод мы ведём к тому, что число, состав букв в алфавите, их графика могут не иметь исторических традиций.
Пример: буква Ё была объединена с буквой Е по той причине, что определить, где она в слове, нам проще простого. Вспомним: та же судьба постигла букву Ѣ — ЯТЬ. Наборщику меньше набирать букв, и нам писать проще.
Иногда лигатура из букв, которая использовалась «в частных случаях», занимала в гражданских языках много востребованную позицию, собирая в себе различные смысловые окраски. А начертания некоторых букв настолько претерпевали изменения, что их древнее изображение мы воспринимаем как незнакомое.
Поэтому у «создателей письма» — ливийцев — в алфавите почти одни согласные буквы? А у греков? Мы не о тех, кто сейчас греки, мы о «светочах мировой культуры», создавших в Элладе «мировое культурное наследие» на средства торговой монополии, товарами из Причерноморья: пятьдесят лет процветания и — «моя твоя понимать» в алфавите.
Мы уже отмечали, что писали ранее в Элладе не на том грЬчЬска, с которого «прѣложи въ бързѣ вься книгы от грьчьска языка въ слОВѣньскъ».
ГрЬчЬска — это промежуточный язык между языком математики и нашим языком общения. С этого языка и не на слАВѣньскъ, а на слОВѣньскъ «прѣложи въ бързѣ вься книгы» известные исторические личности, т. е. от О-границ Вѣди языке.
Именно основы священного языка позволяют однозначно понимать текст и определять существующие особенности алфавита, понять правильное значение слова и определить, правильно ли мы его произносим. Но есть и обратный процесс. Мы сейчас восстанавливаем всё в обратном порядке. Но другого пути нет.
Во время разговора нас интересует в первую очередь само слово и связанный с ним образ, а не «червячки в буковках». Но это в быту, чего нельзя сказать об официальных документах, летописях, религиозных текстах. Нужно искать компромиссное решение! Это постоянный и естественный процесс.
Это «компромиссное решение» зависит от огромного числа факторов. Для какого региона алфавит создавался, какие здесь существуют культурные традиции, уровень знаний у населения, внутреннее устройство территорий. И даже то, какой поведенческий тип вы хотите получить для носителя данного языка!
О чём мы сказали в конце? О левостороннем и правостороннем письме, которое оказывает влияние на поведение человека.
Левостороннее и правостороннее письмо не влияет на уровень мышления человека, а изменяет порядок выработки алгоритма для принятия решения. Мы по сути письма «левые» — сегодня благодаря обилию информации стали «правыми». Мы сразу используем то готовое решение, какое у нас есть, а уже потом начинаем размышлять.
«Да он сам себе на уме». Этот подход в мышлении: «Надо всё хорошо обдумать» — необходим там, где есть возможность и стоило бы подумать. Человек военный в первую очередь должен использовать уже готовые знания и навыки. «Пошли загули по загалям»; «Раз и сделал, некогда рассусоливать!»; «Каков язык, таков и мужик!»
Мы перестали рассматривать и «считать» буквы в различных «торговых» языках на окраинах и принимаем то, что дальнейшее развитие глаголицы (так называемый угловой шрифт) — это её использование в качестве гражданского алфавита, т. е. мы его рассматриваем с соответствующим подходом.
Поэтому мы изучаем ранние варианты графики глаголицы, заглядываем в учебник церковнославянского языка и иногда в алфавит коптского языка (раз русский язык, он и в Африке язык), иногда открываем словарь татарского языка и считаем, что этого достаточно. Всё самое ценное при нас!
Мы попытались в общем объяснить и показать, что и где нужно искать, где и что ещё можно увидеть, а где-то (где все что-то ищут) просто этого могло и не быть. В формировании алфавита должен быть единый подход и одна общая система, но часто встречаются и частные, выпадающие из общего единичные случаи.
Мы говорили и продолжаем утверждать, что «у нас под рукой» один из лучших гражданских языков. И почти вся информация об окружающем нас пространстве, о происходивших в нём событиях и о многом другом сохранена и доведена до нас на современном русском языке.
Что теперь делать? Описываем максимально систему, которую мы поняли в нашем языке, и, насколько возможно, восстанавливаем знания священного языка. А уже потом, расставив понятное по местам, двигаемся далее. Не век же бродить среди трёх сосен!