-И рассказывает – Папа, а сюда мы червячка посадили. Смотри, какой симпатичный! – и протягивает мне посудинку, а там крошечный завиток скукоженный.
Жена улыбается: поздний ребёнок их точно соткан из солнечного света.
Многое можно рассказать про мальчишку, сейчас резвящегося в саду.
Отвечая бывшему однокласснику:
-Замечательно малыш. Ходит в сад, ходит на подготовительные курсы в школу, занимается айкидо. В общем, очень занят. Подвижно-активно-общительного плана: масса друзей, и я почти только с малышнёй общаюсь.
Бывший одноклассник не спрашивает, поскольку разошлись шесть лет назад, и едва ли сблизитесь когда-то, но требуется внутренний собеседник, и не только сам подходишь для этой роли.
Вихри кружат сильные, змеит нечто серебристое, и в паутинке оказывается пролетающее мимо мечтание.
А это – огромные замшелые мосты, парящие в воздухе, и стены строений, взмывающих ввысь, строений, никогда не существовавших на этом свете.
И – существующих, раз мерцают они, отливая различными красками, в недрах сознания твоего, закрученного многим.
…армия что ли проходит?
Песок, поднимаемый ей в пустыне, не имеет никакой цели; конкретная цель идущих людей важна только правителям, затеявшим новое военное пиршество, что должно обагрить землю, принести доход, упрочить власть.
Чудовище власти, восседающее на метафизическом троне: ужасны клыки, и глаз по лицу разбросано столько, что не сосчитаешь.
Малыши играют в войну, солдатики ломаются, у танка отвалилась пушка; малыши находят червячка и сажают его в посудину, как важную для них зверушку, и закрывают обломком асфальта; и на другой день твой показывает:
-Папа, а наш червячок спит. Милый, правда?
Мир относительно добр к маленьким.
Он не шлёт им покуда дурных известий, но, разумеется, не всегда будет проявлен только этою стороной.
Знаешь это ты – очень давно переставший быть малышом, однако, хранящий тени воспоминаний о саде; знаешь, чувствующий цепочки рода и дыхание всечеловечности, когда глядишь на своего мальчишку.