Но рисунки не получались. И вот как-то уж очень не по-юношески здраво решил: буду рисовать словом. Приём – литературный образ. Это меня успокоило. С этим через несколько лет я и пришёл в журналистику. По прихоти судьбы случилось это уже совсем в другой стороне, очень далёкой от волжских берегов.
- В Алма-Ате последний день осени. Позднее утро. В центре города над крышами многоэтажек в бледно-голубом небе висит почти не греющее солнце. В пустом и прозрачном парке, вокруг большого православного собора, на опавших, жухлых, ржавого цвета листьях лежит бело-серебристый иней. Он и на асфальтовых тротуарах, и на чёрных стволах деревьев, на той их стороне, что обращена на север.
В невесомом солнечном свете видно дыхание редких прохожих. На площади у собора несколько взрослых людей с детьми. Они кормят нахохлившихся голубей. А мимо них стремительными шевелящимися ворохами носятся воробьи, имитируя перелёт в тёплые края.
- К полудню, который всё ещё кажется утром, становится чуть теплее, иней исчезает, листья под ногами подсыхают. Только там, где лежали длинные тени деревьев, остаются узкие влажные полосы.
Поздним вечером в городе выпал первый снег. Немного. Он как будто приклеился к автомобилям, к крышам зданий, к асфальту тротуаров и дорог. Ночью подморозило, и утром это была уже ледяная полупрозрачная узорчатая корочка, которую днём быстро разбили башмаки пешеходов и колёса авто, превратив её в грязноватую кашицу.
По центральной улице проносится свадебный кортеж. На радиаторе шикарного автомобиля забрызганная грязью кукла в белом платьице и белой фате.
Если на какое-то время в городе удаётся отстраниться от нескончаемых повседневных забот, можно заметить вокруг удивительные вещи. Так я увидел на одной из улиц одновременно осень и зиму.
Тогда к полудню солнце пригрело, и та сторона улицы, которая освещалась солнечными лучами, окрасилась в жёлтые и багряные цвета. Там согревшаяся листва осенних деревьев сбросила снег. А ещё много листьев осыпалось на тротуар. Эти яркие разноцветные пятна на асфальте издали казались похожими на случайно разбрызганные краски. Но вот на другой стороне улицы, которая была в тени, и где было морозно, всё оставалось в зимних голубовато-белых тонах.
Начало апреля. Эта весна в Алма-Ате запоздалая, несмелая, но всё же весна. Она, безусловно, должна принести избавление от чего-то тягостного, давящего, ледяного…
В скверах на кустах сирени и ветках карагачей распустились светло-зелёные почки. Но берёзы недоверчивы. Наверное, ждут сильного, настоящего тепла, которое, как они наивно полагают, этой весной придёт уже навсегда.
Только трава уверена в себе и расстилается на газонах как зелёный густой ковёр. Она даже в трещинах на асфальте и между плитками пешеходных дорожек.
В воздух как будто добавлена светло-зелёная акварель. Цвет живуч, он колышется, переливается всеми своими оттенками, волнует, дразнит…
Присел на скамейку. Под ногами по асфальту цепочкой друг за другом двигаются красно-чёрные жучки-солдатики, разведчики и гонцы мая.
Вдруг подумал, что мне уже не так много осталось видеть вёсен. Захотелось не упустить в этом времени ни одного знака, цвета, движения…
Несколько вечеров подряд покупаю у цветочниц возле ТЮЗа белые с жёлтой сердцевиной подснежники и приношу их в мой одинокий дом. Подснежники пахнут свежо и остро.
В середине мая в Алма-Ате обычно правят бал тополя. Так было и в этом году. Уже несколько дней тополиный пух носится в тёплом, солнечном воздухе, напоминая снежную метель. Он залетает в открытые окна домов, кружит в салонах троллейбусов и автобусов, укрывает лёгким колышущимся ковром асфальтовые тротуары…
Он старается напомнить нам о чём-то забытом и романтичном, похожем на давние повести Александра Грина… А мы ворчим усталые, озабоченные, сердитые, чужие этому миру и даже себе.
Потом будет лето.
Жаркое и жадное, как пожар. Оно изо всех сил будет стараться сжечь яркую весеннюю весёлую зелень. Сжечь везде: в воздухе, на земле, на деревьях… В глазах, в душе.
Постепенно летнему зною и чему-то ещё это удастся.
И вот однажды всё в городе заполыхает другими красками: жёлтыми, алыми, бордовыми… Совсем другие краски, но странно… Они вдруг напомнят… Да, остро, волнующе напомнят весеннюю яркую зелень… И обманут…
А потом придут дожди. Но дожди, непохожие на весенние прозрачные быстрые ливни. Неторопливые, педантичные, они тщательно смоют все краски, оставив безнадёжно серую.
Потом придёт снег. И тогда, я надеюсь, всё станет как новый, чистый лист…
На одной из центральных улиц столицы Киргизии спилили несколько очень старых, почти высохших тополей. Один по просьбе моего знакомого художника-дизайнера оставили. Как скульптуру, как украшение.
Красиво стареть умеют только деревья.
Две недели во Фрунзе были до невероятности жаркие и душные.
Какие-то ночи приходилось даже спать на полу, завернувшись во влажную простыню, при открытых окнах и балконных дверях.
Продолжение в следующих статьях.....